Человечество наставляют на китайский путь

Очевидный кризис западной общественной модели заставляет искать альтернативы. Предложения уже имеются.

Дмитрий Косырев

Есть в Гонконге профессор одного из университетов Ким Сун Мен, автор трех книг о том, что настоящая демократия — у Конфуция. Оценим разницу эпох: если в 90-е годы было модным обсуждать концепцию «азиатских ценностей» в противовес западным, с общей идеей, что одни других стоят, просто они разные… то сейчас все жестче: западная демократия, особенно если судить по США, выглядит как системный провал. Китайца Конфуция профессор Ким предлагает теперь всему миру, вместо того чтобы объяснять, что он годится лишь восточным цивилизациям

Давайте посмотрим, что из происходящего сейчас в США, и не только там, никак не вписывается в идеал конфуцианства. Заодно и позлорадствуем по принципу «хорошо, что не с нами». Итак, в ведущих изданиях Америки обсуждают идею писать слово «черный» исключительно вот так: Черный. А как тогда с белым? Никак. Хватит ему маленькой буквы. Это не «вообще разговоры», так теперь будет работать по сути главное информационное агентство страны — Associated Press. Там серьезно обсуждали, почему нельзя белых именовать Белыми: потому что тогда вы будете выражать поддержку движению, продвигающему идеи превосходства белых. А поддерживать тех, кто за превосходство черных, значит, нормально (заметим, у нас тоже есть любители писать так: Российский. Но это признак неграмотности и поэтому маргинальности, и только).

Теперь другая выловленная из потока новость: в вооруженных силах США открылось Агентство равенства и инклюзивности, оно начало работать с личным составом. Объясняет военным, что у них проблемы, если те будут обсуждать — просто обсуждать — идеи типа необходимости ограничения иммиграции или празднования Дня Колумба. Даже тема, получается, под запертом. И везде ненависть одних к другим, грамотно доведенная до предела.

Что в этой ситуации не одобрил бы Конфуций: то, что одна группа, одна точка зрения бескомпромиссно, без права оппонента на дискуссию противопоставляет себя другой. Или, словами профессора Кима, на Западе создалась «демократия-головорез», когда партии сталкиваются друг с другом в непримиримом конфликте. Победить может только одна, но как тогда быть с другой и с ее избирателями?

Помнится, в одной из предыдущих колонок я, вполне в духе конфуцианства, описывал отличие российской политической системы от американской. У нас несколько партий, в каких-то вопросах согласных друг с другом, так что и не разберешь, кто из них оппозиция и кому. А в США уже даже не две партии, а два полностью несовместимых мира и стиля жизни: доигрались.

Профессор Ким тем временем объясняет: во всех странах Восточной Азии, где заимствовали именно западную механику состязательной демократии, начинались всякие проблемы. Кстати, он сам, в отличие от Конфуция, не китаец — Ким кореец (южный, понятно), учился и долгое время, до Гонконга, работал в США. Так что знает, чего в западных демократиях не хватает — середины, какого-то нейтрального поля, где можно встретиться для выработки компромисса.

В этом суть: западные демократии, заигравшись в непримиримую борьбу двух или больше систем ценностей, утратили способность к поддержанию единого общества. А конфуцианство — оно целиком о том, что общество не может не быть единым.

То есть может, но тогда уничтожается.

Уместно вспомнить: начиналось все с идеи прав человека в западном варианте, а идея была в том, что права личности неизбежно противопоставлены интересам общества, особенно государства. Стартовали от этой точки, а доигрались до нынешней всеобщей ненависти и войны.

Именно в Гонконге, но и во всем Китае и во всей Азии, такая ситуация вызывает презрительное сострадание. В Гонконге, скорее в бизнесе, чем в политике, идет свирепая конкуренция и борьба всех со всеми, но есть и святая заповедь: твой противник всегда должен сохранять лицо, иначе он становится тебе страшным врагом, а от этого — ничего хорошего. Лицо — это, по сути, компромисс, на который ты идешь с ним ради твоего же комфортного будущего. И это только один пример чисто конфуцианской мудрости на бытовом уровне.

…Вообще-то учитель Кун был не просто замечательным, а очень понятным человеком, и философия его понятней некуда. Кто он был: говоря современным языком, преподавателем школы госуправления, учил будущих чиновников. Но до того он сам побывал на нескольких чиновничьих позициях областного масштаба, так что знал, о чем говорил. А говорил, в общем-то, об одном — как управляют обществом и государством. И единственным, вполне извинительным его недостатком был легкий оттенок презрения человека из старинного и просвещенного рода к неумелым и не слишком успешным администраторам своего времени.

Заметим принципиальное отличие Конфуция от большей части западных идеологов — китайскому основоположнику и в голову не приходило создавать какую-то свою концепцию идеального «завтрашнего» общественного устройства, чтобы навязать ее потом людям. Вот, например, как вам такая цитата: «Часто также моют они свое тело по указанию врача и начальника». Знаете, откуда это? Год был 1602-й, наступала великая эпоха Просвещения, но в ней уже тогда зрели мерзкие зерна революций. И вот автор — звали его Томмазо Кампанелла — написал свой «Город Солнца», чтобы объяснить, что такое идеальное, правильно организованное общество. Это когда однозначно полезные для здоровья процедуры проводятся по указанию врача и начальника. Да они сливаются воедино, эти самые врач и начальник. Как и в любой социалистической утопии, в том прекрасном городе карательным было все, а не только медицина…

Конфуцию такое и в голову не могло прийти. Он объяснял не то, как заставить общество быть правильным, а то, какое оно есть, как устроено. Говорил (по сути), что это пирамида, с людьми реальных знаний и заслуг наверху, с пронизывающими все общество горизонтальными и вертикальными связями, объяснял, что это за связи, есть, например, справедливость, а есть уравновешивающая таковую снисходительная любовь к людям…

Профессор Ким справедливо замечает, что конфуцианство подходит людям любых цивилизаций и религий, полностью с ними совместимо и дружественно. Потому что человек — везде человек, причем в любую эпоху, не только в VI–V веках до нашей эры, когда жил учитель Кун.

И самый эффектный пример применения конфуцианского лекарства к заболевшему обществу — это Гонконг, где Ким сейчас работает. Он говорит: проблема с недавними выступлениями студентов и прочих радикалов была в том, что они усвоили чисто западную методику биться с оппонентами до конца, то есть до уничтожения Гонконга как такового. Потребовалась та самая нейтральная площадка для поиска общих решений, и все гонконгское общество без особого труда ее нашло. Нужный эффект должен быть достигнут за счет вполне демократичного прихода бунтовщиков к власти через выборы в городской совет (будут в следующем месяце). Вы хотели победы? Вот вам она. Но после таковой вам придется работать — на выборной должности, на благо всего общества,— значит, победили и все остальные.