Как разговаривать с чужими детьми?

Маша Трауб

О новых аргументах в споре с детьми

Поскольку мы проводим лето в Москве, а дочь любит плавать, пришлось срочно искать бассейн. «Только без тренера»,— строго попросила дочь, у которой тренировки по Zoom’у закончились только в июне, а еще предстоят спортивные сборы, уже офлайн. Муж сказал, что тоже не отказался бы от регулярного плавания. И тут как раз по нашему парку ходила женщина и раздавала пригласительные в новый фитнес-клуб. Мы пошли.

В фитнес-клубах я не была лет пятнадцать. За это время многое изменилось. Главное новшество — в ситуации конфликта в раздевалке раньше взывали к совести, теперь грозят соцсетями.

Первое, что меня потрясло,— присутствие в женской раздевалке мальчиков. Четырехлетний ребенок сдвигал в «паровозик» лавочки, не смущаясь, что на них лежали чужие вещи. Пятилетка таращился на переодевавшихся женщин, которые уже и полотенцами прикрылись, и за дверцу шкафчика пытались спрятаться. Мать детей не реагировала ни на «паровозик» младшего, ни на явный интерес к женской анатомии старшего.

— Как мне раздеваться? — спросила дочь, показывая на мальчиков.

— Ну, они маленькие,— ответила я.

— Они не маленькие,— заявила моя Сима и тем самым выразила общее мнение.

— Ну до трех лет еще можно, я понимаю. Но ваш-то уже взрослый! — поддержала бабуля.

— И куда мне его деть? — мать мальчиков тут же настроилась на скандал.

— Ну с мужем или попросите из мужчин кого-нибудь проследить. Взрослый парень, сам, что ли, не разденется? — посоветовала бабуля.

— Да ни на кого он не смотрит! — рявкнула мать.

— Здесь играть нельзя, ты мешаешь,— сказала еще одна женщина, чья лавочка стала частью «паровозика».

Что сделала мать? Достала телефон и попросила повторить все претензии на камеру. А она их разместит в соцсетях, покажет руководству клуба, которое допускает, что бабули советуют отдать ее ребенка педофилу, а женщины проявляют агрессию. Бабуля и женщина ушли в бассейн, решив не вступать в конфликт. «Паровозик» пополнился еще несколькими лавочками усилиями младшего ребенка. Старший продолжал изучать женские прелести.

Пятнадцать лет назад дети еще не были убеждены в том, что тренеры — всего лишь обслуживающий персонал. И взрослые тоже вели себя прилично. Если шла тренировка в бассейне, никто не занимал дорожку. Тренеры могли сделать замечание детям, которые сигали из джакузи в бассейн, окатывая волнами проплывающих мимо бабушек и мамочек. Чтобы взять доску, ласты или нарукавники, нужно было спросить разрешения у дежурного тренера.

Сейчас, в новой реальности, тренеры, судя по всему, не имеют права сделать замечание детям. Посторонние родители тоже. Дети предоставлены сами себе — мамы в это время ходят по беговой дорожке, а папы качают бицепсы. Иногда и при родителях дети ведут себя за гранью приличия. Хватают нудлсы — это такие разноцветные пенопластовые палки для плавания. Дерутся пенопластовыми досками. Прыгают «бомбочками», чтобы попасть в проплывающую мимо бабушку. Родители нового типа — такие были редкостью 15 лет назад,— лежа в джакузи, не реагируют.

Посередине дорожки плавал нудлс. Я видела, что на этом нудлсе висел мальчик. Лет восьми-девяти на вид. Пришел с дедушкой, совсем стареньким, который долго снимал тапочки, очень медленно и тяжело преодолевал лесенку в бассейне. В одноразовой смешной шапочке. Не знаю, как дедушке доверили внука или правнука, я бы мальчика попросила приглядывать за дедулей. Пожилой мужчина, кажется, даже плавать не умел.

Мальчик бесновался в джакузи, нарочно подтопил девчушку, бросил нудлс посередине дорожки для плавания, взял гантели для аквааэробики, тоже бросил. Сидел на краю бассейна и специально бил ногами по воде, чтобы окатить брызгами других посетителей. Все делал втихаря, будто случайно.

Дедушка пытался выбраться из бассейна. Он был на второй ступеньке лесенки. За ним уже выстроилась очередь из желающих вылезти. Женщина из числа посетительниц и дежурный тренер кинулись на помощь.

— Пойдем, ты плохо себя ведешь, я устал,— сказал внуку дедушка, которому помогли надеть тапочки и усадили на лежак.

— Да задрал ты ваще! Отвянь! Пердун старый! — ответил ребенок.

Тут меня, конечно, переклинило.

Я считаю, что если дети находятся с родителями, то родители ответственны за их поведение. Никогда не вмешаюсь. Но если ребенок без надзора или с родственниками, которые не могут нести за него ответственность в силу возраста или состояния здоровья, и при этом он хамит, меня невозможно остановить.

— Это ты бросил нудлс и гантели? — спросила я у мальчика.

— Нет,— ответил он.

— Ты врешь, я видела, что ты. Надо убрать на место все то, что ты взял. Другим мешает плавать.

— Это не я,— бубнил ребенок.

Тут я вспомнила, что с новым поколением детей надо разговаривать на другом языке. Современном, понятном.

— Вон, видишь, камера висит,— показала я, кажется, на интерьерную искусственную пальму.— Есть записи. Хочешь, чтобы я доказала, что это ты? Легко.

Хамоватый мальчик перепугался и поплыл собирать разбросанное оборудование.

— Еще раз брызнешь специально на кого-нибудь, подтопишь маленького ребенка или нахамишь дедушке, я тебя сама утоплю. Иди и помоги деду. Понял? — сказала я, когда мальчик сложил, точнее запихнул, все на полку.

— Понял,— процедил внучок.

Что произошло дальше? Я спокойно плавала, пока в бассейн не ворвалась разъяренная мать мальчика. Она нависла надо мной и кричала, что я угрожала убить ее ребенка. Сын ей все рассказал, дедушка подтвердил, что так все и было. И что она так этого не оставит. В соцсетях про меня напишет.

— Пишите,— ответила я и поплыла дальше. Если честно, меня колотило.

…Ругающаяся матом компания подростков в парке.

— Так, народ, материться прекратили! — кричу я разнузданной компании.

— А то че? — неизменно отвечает лидер.

— Не че, а что. Что-то с велосипедом. Помочь можешь? — прошу я, показывая на велосипед дочки. У лидера неожиданно выявляются таланты — он чинит велосипед, поднимает сиденье, увлеченно рассказывает про моноколесо, о котором мечтает.

Не знаю, мне кажется, что этим детям — большим и маленьким, матерящимся, хамящим, делающим исподтишка пакости,— не хватает банального внимания, родительской любви. Но они всегда откликнутся на просьбу о помощи, лишь бы кто-то донес до их сознания, что они нужны, необходимы.