Сотни тысяч молодых людей втянуты в экстремистское движение АУЕ

На минувшей неделе Верховный суд РФ признал движение АУЕ экстремистской организацией. «Огонек» разбирался, что стоит за решительной мерой ВС.

Александр Трушин

К моменту сдачи номера «Огонька» на сайте Верховного суда РФ так и не появился официальный документ о признании АУЕ экстремистской организацией. Не было комментариев и от членов ВС. В основном СМИ цитировали слова генерального прокурора РФ Игоря Краснова, который и подал иск в Верховный суд. Заседание ВС проходило в закрытом режиме. Что на самом деле подверглось запрету, пока не очень понятно.

АУЕ все называют по-разному. То «молодежным движением», то «общественной организацией», то даже «международным общественным движением». И аббревиатуру расшифровывают по-разному: «арестантское уголовное единство», «арестантско-уркаганское единство», «арестантский уклад един», «арестантский устав един»… Вольных интерпретаций очень много. Очевидно, что это явление связано с криминальной частью общества. И это движение (если его можно так назвать), основанное на криминально-экстремистской идеологии, сегодня представляет реальную угрозу обществу и гражданам. И в первую очередь детям. Теперь причастность к криминальному движению будет караться по Уголовному кодексу.

Но здесь тоже очень много толкований. Одни источники пишут, что «участников банды могут лишить свободы на срок до 12 лет и обязать выплатить штраф до 700 тысяч рублей». Другие утверждают, что наказание ждет и тех, кто будет открыто демонстрировать символику АУЕ, например, восьмиконечную звезду. Сенатор Андрей Клишас заявил, что «организаторы и участники АУЕ могут быть привлечены к уголовной ответственности в случае достижения ими 16-летнего возраста. Если возраст участника (организатора) меньше 16 лет, вопрос о привлечении к ответственности будет решаться с его родителями. По статье 156 УК РФ (неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего) им грозит до трех лет лишения свободы».

Высшее криминальное

Насколько серьезна ситуация, сложившаяся в этой молодежной (и не только молодежной) субкультуре? Владимир Овчинский, член Совета по внешней и оборонной политике (СВОП), генерал-майор милиции в отставке, советник министра внутренних дел, считает, что проблему давно надо было перестать считать баловством подростков и запретить АУЕ как экстремистскую организацию:

— Несколько лет от нее отмахивались, не замечали, или делали вид, что ее не существует. Это очень серьезное явление. Мы видим сегодня результат многолетней деятельности структур организованной преступности. Они начинают с пропаганды классической криминальной идеологии, с распространения воровских жизненных принципов, идущих с давних времен. Вокруг этой идеологии формируются группы молодежи, увлеченной «романтикой» воровской жизни. А потом в этих группах вербуют новых членов преступного сообщества. И через них идет сбор денег для преступного сообщества. А фактически это поборы и рэкет. Эта гадость распространяется и в школах, колледжах, вузах и даже в воинских частях. Ситуация очень серьезная.

Эксперты подчеркивают, что существует связь между криминальным миром и паракриминальными группировками молодежи. Последние становятся базой для вовлечения все новых и новых членов в преступную жизнь.

Некоторые эксперты отсчитывают историю молодежных криминальных сообществ с «лихих» 90-х годов прошлого века. Другие — с послевоенных лет, когда в разоренной стране воровство и мошенничество были едва ли не единственным способом выживания для подростков, потерявших родителей и дом.

Государство тогда смогло решить проблему криминализации общества, отправляя молодых людей на Целину, а потом на великие стройки в Сибири. Разумеется, стройки имели и экономические задачи, но попутно решали и проблему социализации, выведения молодежи из-под влияния криминала.

Девяностые годы, несомненно, вывели криминал на новые позиции в обществе. Государство ничего этому противопоставить не смогло. Эксперты сейчас говорят, что исчезновение пионерской организации и комсомола толкнуло молодежь в криминальные группировки. Но кажется, тут мы имеем дело с идеализированным взглядом на советскую Атлантиду. Комсомол, напомним, в 90-е никуда не делся — он просто слился с этими криминальными структурами, мы смело можем говорить здесь о взаимовыгодном сотрудничестве. А вот когда пришли «жирные» нулевые, а на их пашнях взошло поколение «ни-ни» — подростки от 15 до 19 лет, которые нигде не работают и не учатся (см. «Полная незанятость», «Огонек» № 11, 2018 год), власть заволновалась. Эти подростки оказались подходящей питательной средой для криминальной пропаганды. Тут-то и вспомнили о комсомоле как о палочке-выручалочке. Увы, новых идей за последние 20 лет не появилось.

Игорь Сундиев, главный научный сотрудник ВНИИ МВД России сорок лет изучает молодежные движения в стране. Он считает, что паракриминальные движения молодежи, которые раньше были стихийными, теперь приобрели организованный характер. И организовала их… цифровая среда.

— Интернет наводнен сайтами АУЕ,— говорит Игорь Сундиев.— Их огромное количество. И это дает нам возможность подсчитать проблемную аудиторию. Мы выделили несколько групп по степени вовлеченности в криминальную деятельность. Общее число заходов на эти сайты очень велико — до 4–5 млн в месяц. Это подростки, которые поначалу просто интересуются темой АУЕ, что-то от знакомых и друзей об этом слышали. Есть пользователи, которые заходят повторно, значит, их что-то привлекло. Они нередко покупают атрибутику АУЕ, то есть становятся донорами. Это вторая ступень вовлеченности. И третья группа — это люди, которые восприняли и разделяют идеологию АУЕ, активно ее распространяют. Таких, по нашим подсчетам, несколько сот тысяч человек, где-то около полумиллиона.

Скорее всего, как полагают эксперты, нынешний запрет ВС будет направлен именно против этой, третьей группы.

Между тем освоение криминалом интернет-пространства — уже свершившийся факт, на который до сих пор не обращал внимания никто из тех, кому следовало бы это делать. Например, Роскомнадзор до сих пор совершенно спокойно относился к сайтам АУЕ и даже не пытался их закрыть. А владельцы сайтов и стриминговых каналов зарабатывают весьма приличные деньги.

— АУЕ фактически превратилось в корпорацию с огромным денежным оборотом,— говорит Игорь Сундиев.— И самые большие прибыли ей приносит интернет. Известно, что сайт с большим числом посещений получает рекламу и обеспечивает владельцам доход в несколько миллионов рублей.

В основном АУЕ до сих пор пользовалось двумя платформами — YouTube и Instagram. Первый — это «лучший хостинг для размещения видеороликов», которые пользователи могут просматривать, комментировать и оценивать. Для многих хостинг стал заменой телевидению. Что и требуется для пропаганды воровской идеологии. Владельцы аккаунтов получают деньги от хозяина хостинга — поисковика Google, он им платит за трафик посещаемости. А Instagram — это социальная сеть, суть которой состоит, по замыслу создателей из Apple, в том, что люди рассказывают о своей жизни, показывают важнейшие моменты из нее, делятся мыслями, создают свой виртуальный образ. Платят за это рекламодатели — чем больше посещений, опять же, тем больше доход. Понятно, что репортажи на криминальных сайтах рассказывают о том, какое правильное воровское братство существует «на зоне», как там заключенные поддерживают друг друга, соблюдая воровские законы. И подписчики все это обсуждают и делятся друг с другом. Чего и добивается «корпорация» АУЕ: в соцсетях происходит виртуализация и распространение «героики» криминальной жизни.

В цифровом мире криминал и бизнес пользуются одним методом воздействия. Этот метод сводится к тому, чтобы незаметно для человека навязать ему нужный угол зрения, информационную повестку. Нужную тому, кто дергает за ниточки. Иногда такой метод называют контекстной рекламой: стоит чем-то поинтересоваться в Сети, реклама тут как тут, она тебя атакует, и ты уже начинаешь верить, что очень этого хочешь. Ты хочешь легкой, беззаботной, красивой жизни? Вперед, тебя там ждут.

Эксперты подчеркивают: сам криминал ничего не придумывает, ничего не изобретает. Он к этому не способен. Он умеет только пользоваться чужими достижениями. И воровские понятия уже не передаются рассказами «бывалых» людей, отсидевших свое в тюрьмах и лагерях, собиравшимся вокруг них мальчишкам. Эти понятия, обернутые в современную модную упаковку, выложены в интернете, скачиваются и расходятся среди молодежи.

Игорь Сундиев говорит:

— В России «виртуализация героизма» носит предельно агрессивный характер, и в СМИ, и в сетевых развлечениях. Практика показывает, что агрессия, навязываемая как единственный способ решения жизненных проблем и выплеска пассионарной энергетики, не только не сублимируется виртуальностью, но и становится типичным способом поведения человека в реальности.

Сиреневый туман

Директор Московской коллегии адвокатов «Липцер, Ставицкая и партнеры» Дмитрий Аграновский считает, что никакой формальной организации — со штаб-квартирой, лидерами, исполнительными органами и т.д.— у движения АУЕ нет.

— Это скорее образ жизни значительной части наших людей, как ни ужасно это звучит, — говорит Дмитрий Аграновский.— Их объединяет некий комплекс моральных, точнее аморальных, понятий, не совместимых с нормами, принятыми у «обычных» людей. И эти воровские понятия нигде не прописаны, никем не утверждены. Иногда это называют субкультурой, или даже «молодежной субкультурой», но я думаю, это как раз антикультура, которая прямо противоположна общечеловеческой культуре. Увы, именно она оказывается привлекательна для молодежи. Привлекает в первую очередь уголовная «романтика», в которой выражается нечто, противостоящее официальной повестке. Но в реальной жизни, где ломаются судьбы и души подростков, ушедших в криминал, все оказывается не так романтично. И этот мир живет совсем не по понятиям, которые проповедует. Некоторые исследователи пишут, что так называемый свод воровских понятий помогает заключенным выживать в тюрьме. Но он совершенно неприемлем в обычной жизни даже для «воров в законе».

Поможет ли прямой запрет бороться с вирусом воровской антикультуры? Вопрос открытый: как полагают многие эксперты, опрошенные «Огоньком», проблема в том, что, запрещая АУЕ, мы тем не менее продолжаем в ней жить.

Этот воровской язык допустим у нас и в высоких кабинетах. «Русский шансон» — то ли романс, то ли блатная песня — звучит везде, от сцены Кремлевского дворца до эфира «Первого канала». По телевидению идут документальные фильмы о криминальных королях, экспертами которых выступают люди с темным прошлым. А поп-звезды, взошедшие на приблатненной эстетике, получают государственную премию вместе с директором Эрмитажа Михаилом Пиотровским и ректором МГУ Виктором Садовничим.

Регионы и зоны

Как далеко распространилось влияние АУЕ? Игорь Сундиев выделяет несколько основных зон этого движения: Зауралье, Забайкалье, Красноярский и Ставропольский края. В промышленных центрах влияние этого движения незначительное, видимо потому, что там есть работа. Сибирь и Забайкалье — традиционные места каторги и ссылки. И эта идеология там передается из поколения в поколение. В советские времена была очень популярна песня «По диким степям Забайкалья». Официальная пропаганда выводила из нее социальный протест против царского режима. Хотя содержание песни самое что ни на есть криминальное: бандит, сбежавший с каторги, крадет чужую лодку, добирается до дома, где выясняет, что и брат его тоже «кандалами звенит». Как говорится, прошли годы: и сегодня, как говорит Игорь Сундиев, в этих регионах много семей, в которых и дед сидел, и отец, и сын не прерывает «традицию».

Эксперты «Огонька» отмечают, что признание АУЕ экстремистской организацией не случайно произошло сразу после многотысячных протестов в Хабаровске и других городах Дальнего Востока — на территориях, где в течение десятилетий процветало криминальное сообщество «Общак». Эту структуру создал «вор в законе» Евгений Васин по кличке Джем. В нее входили и коммерческие фирмы, и благотворительные фонды, в которых участвовали даже милиционеры и представители интеллигенции, формально «помогавшие» бомжам и заключенным, действовал даже летний лагерь, в котором дети из неблагополучных семей обучались воровским понятиям и проходили боевую подготовку. Участвовали в «Общаке» и крупные бизнесмены Хабаровска, и видные персоны из Приморья. По словам Владимира Овчинского, имел отношение к «Общаку» и находящийся теперь в СИЗО хабаровский губернатор Сергей Фургал. И еще многие депутаты региональных собраний, чиновники местных администраций. А собирали народ на недавние многодневные митинги в том числе через популярную в Хабаровске социальную сеть АУЕ.

В том, что с АУЕ необходимо жестко бороться, сомнений нет. Вот только даст ли толк запрет, который случился по решению ВС?