Прежде чем спорить, давайте считать

В американских исторических статьях и книгах можно встретить две прямо противоположные оценки экономики рабовладельческих штатов Юга. То ли она была эффективной и благодаря рабскому труду на плантациях в течение двух с половиной веков США стали капиталистической сверхдержавой, то ли рабовладение только мешало развитию нормальной капиталистической экономики. «Деньги» ознакомились с аргументами сторон.

В семь раз дороже денег

Историю рабовладения в США принято отсчитывать с августа 1619 года, когда примерно 20–30 африканцев были привезены в Хэмптон (Вирджиния), где их купили руководители управлявшей территорией Вирджинской компании.

В 1710 году в Вирджинии насчитывалось 21,1 тыс. африканских рабов (42% населения), в Мэриленде — 8 тыс. (14,5% населения). В 1770 году из 2,17 млн жителей британских колоний Северной Америки у 397 924 был черный цвет кожи. В пяти южных колониях выходцы из Африки составляли 31% населения.

Согласно переписи 1790 года в США насчитывалось 697 897 рабов (и около 60 тыс. свободных жителей африканского происхождения). По решению Конгресса с 1 января 1808 года ввоз рабов в страну был запрещен. Но несвободное население продолжало расти естественным путем. С 1790 по 1860 год чернокожее население США выросло в 5,8 раза — до 4,45 млн человек (из которых 480 тыс. были свободными). За тот же период времени белое население выросло в 11,8 раза — с 3,2 млн до 27 млн человек, как за счет иммиграции из Европы, так и за счет естественного прироста.

Профессор истории Хьюстонского университета Стивен Дейл в книге «Carry Me Back: The Domestic Slave Trade in American Life» приводит следующие цифры. В 1860 году при средней цене раба $750 оценка всего порабощенного населения Соединенных Штатов составит $3 млрд. Это в три раза больше всех инвестиций в промышленность, в три раза больше стоимости всего домашнего скота, в семь раз больше объема всех денег в обращении, в 12 раз больше стоимости всего урожая хлопка в стране, в 48 раз больше годовых расходов федерального правительства (чтобы оценить масштаб денежных сумм в статье, можно считать один доллар 1850 года примерно равным по покупательной способности 33 долларам 2020 года, а один доллар 1860 года — 30-31 долларам 2020 года).

Короли и королевы полей

Рабы работали плохо. У них не было стимулов работать хорошо. Надсмотрщик с плеткой, популярный в советской пропаганде персонаж, в реальной жизни встречался не так уж часто. Многие плантаторы не имели средств (или не желали их тратить) на то, чтобы платить человеку, который фактически не работает.

Рабы плохо питались. Их рацион был беден белками и витаминами.

В основном на корм рабам шли кукурузная мука, свинина, патока, иногда батат и фасоль.

Почти вся земля в южных штатах была отдана под культуры, на которых делались деньги.

На протяжении всего периода узаконенного рабства в Северной Америке главными (приносящими наибольшую прибыль плантаторам) культурами были табак, хлопчатник и рис.

Популярность той или иной культуры зависела в первую очередь от зарубежного спроса на нее. Большая часть XVIII века была золотым веком табака, цены на который в Европе долго росли, но обвалились в 1750-е. Табачные магнаты оказались в долгу у британских банкиров (долг Джорджа Вашингтона составлял в конце 1860-х почти ?2 тыс.) и стали ярыми сторонниками независимости. Британская блокада американских товаров после провозглашения независимости США заставила многих табачных плантаторов переключиться на другие культуры. В Луизиане — на «Королеву Сахар». К середине XIX века четверть тростникового сахара в мире производилась в этом штате. В Южной Каролине главной культурой стал рис. Но главным на рабовладельческом Юге был «Король Хлопок». Хлопок с Юга перерабатывали текстильные фабрики Севера. С 1803 по 1937 год (на протяжении 134 лет!) хлопок был главным товаром американского экспорта. Перед Гражданской войной из 800 млн фунтов (362,9 тыс. тонн) хлопка, используемого на фабриках Великобритании, 77% было выращено в южных штатах США.

Расходы на труд

Зарабатывая на выращивании одной (чаще всего) культуры, хозяева плантаций все необходимое для работы и жизни покупали.

Даже крупные плантаторы не отвлекались на самое простое кустарное производство — например, на производство одежды и обуви для нужд хозяйства. В штате Миссисипи хлопковые плантаторы, владевшие более чем 30 рабами, в среднем производили кустарным путем за год товаров примерно на $76. Владельцы табачных плантаций Вирджинии — на $56, а жители прибрежных районов штата — на $35. В штате Миссисипи большинство крупных табачных плантаторов вообще этим не занимались.

В середине 1850-х годов жители южных штатов тратили на обувь, изготовленную в северных штатах, около $5 млн ежегодно.

Там, где требовался не примитивный ручной труд, а работа профессионала, плантаторам приходилось платить большие деньги приглашенным мастерам.

Хороший ремесленник мог рассчитывать на заработок в районе $200 за месяц работы на крупного плантатора (со своими материалами). Но у него не было гарантии постоянного обеспечения работой.

Так, Джеймс Хаммонд из Южной Каролины, владевший хлопковой плантацией и 147 рабами (это было приданое его жены), заплатил в 1850 году за строительство дороги $452. В те же годы ремонт экипажа стоил около $100, ремонт моста — $175, ремонт яхты — $900.

Хорошо зарабатывали кузнецы. Работы у мастеров этого дела было много — точить плуги, чинить лопаты, ковать плуги, цепи для быков, другие нужные в хозяйстве предметы. В середине XIX века кузнец мог получать за свои услуги от одного плантатора $35–140 в год, при этом работая на нескольких заказчиков.

Для сравнения — уровень зарплат в «свободных» штатах. В 1848 году вольные батраки получали в среднем $10–15 в месяц (с проживанием), женская прислуга — от 78 центов до $2,57 в неделю (также с проживанием). Рабочий на фабрике в штате Нью-Йорк, перерабатывавшей хлопок с юга, зарабатывал $18 в месяц, работница — вдвое меньше.

Почувствуйте разницу

Cельским хозяйством занимались во всех штатах США — и южных, и северных. При этом в 1853 году из 41 журнала по сельскому хозяйству на юге печаталось только девять. Большинство «северных» изданий выходили два раза в месяц или еженедельно, «южные» — только ежемесячно. Даже жители южных штатов предпочитали выписывать журналы, издающиеся на севере.

В то время как в северных штатах, испытывавших постоянную нехватку рабочих рук в сельском хозяйстве, фермеры активно осваивали сельскохозяйственную технику, у владельцев плантаций Юга проблем с рабочими руками не было.

Но была другая проблема. Рабы плохо обращались с орудиями труда. Плуги ломались, мотыги терялись, конские упряжи рвались. Существовали даже такие понятия, как «мотыга ниггера» и «мотыга янки». Те мотыги, которыми работали в южных штатах, были в три раза тяжелее тех, которыми пользовались в фермерских хозяйствах на Севере. «Северные» мотыги в руках рабов на плантациях Юга почему-то быстро ломались.

У всех дешевых инструментов был короче срок службы, они быстрее ломались. Перед плантаторами вставал выбор — покупать дешевое и некачественное или качественное, но слишком дорогое. Многие на Юге выбирали первый вариант.

---

Производители сельхозинвентаря на Севере поставляли на Юг менее качественный товар, чем тот, которым торговали в своих штатах.

Плантатор Мартин Филипс из Миссисипи утверждал, что, по его опыту, плуги и другой сельскохозяйственный инвентарь, изготовленный в северных штатах, служил втрое дольше «южного».

В 1857 году плуг хорошего качества стоил $15–20, приемлемого качества — $5–10. Борона — $5–20. Мельничное колесо, приводимое в движение лошадью — $85–150. Сеялка — $60. Косилка — $135.

Самый дорогой и качественный товар покупали преимущественно фермеры северных штатов. На Юге — только крупнейшие плантаторы.

Большая часть «южных» плугов стоила от $3 до $5, а порой и дешевле $3, но обычно такой плуг служил не больше года. В Арканзасе обычно использовали плуги за $5, а стоимость остального оборудования, используемого на хлопковых плантациях, составляла в среднем $15 на каждые 100 акров (40,47 га).

Еще в 1820-е годы фермеры Севера стали переходить на чугунные плуги с заменяемыми деталями, позволяющие обрабатывать большую площадь с меньшей затратой сил. На юге эти плуги не были популярны — для их ремонта требовался квалифицированный кузнец, а ломались они почему-то часто.

Многие фермеры северных штатов активно использовали культиваторы (они, в отличие от плуга, рыхлят почву без оборачивания). На юге ими практически не пользовались — слишком легкие, слишком ломкие. Сеялки для хлопка и кукурузы также не пользовались спросом у плантаторов Юга — слишком дорого, легко ломаются. И зачем вообще заменять рабов машинами, когда число твоих рабов — показатель твоего статуса в обществе?

Едва ли не единственная техника, которую покупали на Юге — хлопкоочистительные машины. Одна машина стоила $100–125. Но по карману такое приобретение было лишь тем, у кого на плантации трудилось более 20 рабов.

От плохого обращения со стороны рабов страдали не только сельхозинструменты, но и скотина. Что отражалось на показателях животноводства. Боров на Севере весил в среднем 90 кг, на Юге — не больше 60. В 1850 году в Новой Англии (северо-восточные штаты) с одной коровы получали в среднем 72 фунта (32,7 кг) масла в год, в 1860 году — 75 фунтов (34 кг). В южных штатах соответствующие цифры составляли 19 и 22 фунта (8,6 и 10 кг).

Гуано-вопрос

Постоянно используемая под одну и ту же культуру почва постепенно истощалась, урожаи снижались. Из этой ситуации было несколько выходов — приобретать новые земельные участки под плантации (как вариант — продавать рабов тем плантаторам, которые осваивают новые участки) или же использовать удобрения.

Для выращивания хлопка в качестве удобрения нужен был навоз.

Но у плантаторов было слишком мало скота, и он был слишком плохо накормлен. Навоза не хватало. К тому же использование навоза требует правильного выбора времени, оценки почвы, умения — все это мог качественно делать фермер, но не раб.

Для восстановления плодородия почвы можно было использовать птичье гуано, но это был слишком дорогой товар, не всякий плантатор мог его себе позволить. В 1850-е перуанское гуано продавалось в США по $45–50 за тонну, но доставка в южные штаты увеличивала его цену до $60–65 за тонну. На то, чтобы восстановить истощенную почву, требовалось около 450 фунтов гуано на акр. Владелец средней по размеру плантации площадью 300 акров (121,4 га) должен был купить 135 тыс. фунтов гуано, то есть 61,2 тонны, потратив на это $3,7–4 тыс. Гуано из Венесуэлы продавалось по $30 за тонну, но его качество было сомнительным, а цена все равно оказывалась слишком высокой для большинства плантаторов.

И опять возникала проблема — внесение удобрений опасно было доверять рабам, так как неправильное применение могло нанести вред почве и урожаю.

Об эффективности

Работа американского историка Джеймса Клифтона «Джехосси-айленд: крупнейшая рисовая плантация довоенного Юга» позволяет оценить эффективность плантаторского рабовладельческого бизнеса. Богатый наследник из Южной Каролины Уильям Эйкен-младший 1833 году приобрел земельный участок площадью 3300 акров (1335,5 га) в устье реки Эдисто. После мелиорационных работ в его распоряжении к 1850 году оказалось 1500 акров (607 га) земли, пригодной для выращивания риса. Это была крупнейшая рисовая плантация штата. Средний размер плантации был в пять раз меньше.

У Эйкена было 700 рабов. За вычетом слишком молодых, слишком старых, больных, получивших травму получаем примерно 350 полноценных работников. Считалось, что для выращивания риса требуется один работник на 5–6 акров (2–2,4 га). Следовательно, рабочие руки были в избытке. В 1850 году его плантация оценивалась в $380 тыс. Большую часть этой суммы составляла стоимость рабов — $210 тыс. (по $300 за одного раба). Земли, отданные под рис, оценивались в $150 тыс., остальные земельные участки — в $12,5 тыс. В оценку земель входила оценка находящихся на них построек. Остаток в размере $7,5 тыс.— это инструменты, семена и прочее.

Стоимость годового урожая риса в 1850 году составляла около $25 тыс. при цене 3 цента за фунт (6,6 цента за килограмм).

В расходной части заметное место занимала зарплата управляющего. Эйкен платил управляющему больше всех — $2 тыс. в год. На других плантациях управляющие получали от $250 до $1 тыс. в год. Управляющий отвечал за урожай, за постройки, сельхозинвентарь, за работоспособность и здоровье рабов. Агроном получал $600 в год. На ремонт и смазку техники уходило $400 в год. Еще $1 тыс. в год расходовалось на железо, древесину и прочие нужды. Самая крупная расходная статья называлась «налоги, одежда, медикаменты» — $6 тыс.

Чистая годовая прибыль плантации Эйкена составляла около $15 тыс. Норма прибыли на вложенный капитал — около 4%.

В 1860 году цена риса стала выше — 4 цента за фунт. С учетом прироста стоимости плантации норма прибыли поднялась почти до 10%.

Герои рабовладельческого труда

Хотя в первой половине XIX века каждая третья семья в южных штатах владела рабами, крупных рабовладельцев было относительно мало. В 1860 году только 11 тыс. жителей южных штатов (менее 1% белого населения) имели более 50 рабов. Более 100 рабов было у 2358 человек.

Но самые богатые рабовладельцы Юга были одновременно самыми богатыми жителями Соединенных Штатов и мира.

Из 1% самых богатых американцев в 1860 году более половины были южанами. Известны размеры состояний и доходы некоторых из них.

Джон Мэннинг, самый богатый житель Луизианы, владел в 1860 году недвижимостью на сумму $1,256 млн и другой собственностью на сумму $890 тыс. (без учета стоимости рабов).

Полковник Джозеф Эклен в 1849 году женился на вдове Аделисии Франклин. По условиям брачного контракта состояние, оцениваемое в $1 млн, унаследованное Аделисией после смерти первого мужа, осталось ее единоличной собственностью. Частью этого состояния были хлопковые плантации в Луизиане. Новый муж оказался талантливым управляющим этими плантациями. В 1860 году состояние Экленов составляло около $3 млн.

Пирс Батлер унаследовал половину состояния своего деда и тезки, одного из крупнейших владельцев рисовых плантаций в стране, но сумел за два десятилетия не только растратить $700 тыс. (в которые оценивалась его доля наследства), но и залезть в долги. После продажи его особняка в Филадельфии с аукциона за $30 тыс. был устроен другой аукцион, названный впоследствии «Великий аукцион рабов» или «Время плача». 2–3 марта 1857 года состоялась крупнейшая в истории США продажа людей — с молотка пошли 429 рабов, принадлежавших Батлеру. Самая низкая цена, уплаченная за одного раба, составила $250. Самая высокая цена за одного раба — $1750. Самая высокая цена за семью (мать и пятеро взрослых детей) — $6180. Общий итог аукциона — $303 850.

Доход с плантаций хлопка и сахара, принадлежащих Стивену Дункану, составлял в 1850-е годы около $150 тыс. в год.

Дункан Кеннер вкладывал доход от плантаций в недвижимость и акции, так что в момент его смерти в 1887 году его состояние оценивалось в $1,5 млн, причем стоимость плантаций составляла лишь пятую часть этой суммы.

Джон Бернсайд, крупнейший производитель сахара и до и после Гражданской войны, скончался в 1881 году, оставив состояние, оценивавшееся в $6–8 млн.

В 1860 году состояние Мередита Кэлхуна оценивалось более чем в $1 млн.

Состояние Артура Блейка в 1860 году было оценено им самим в $350 тыс. Его родственник Дэниел Блейк заявлял, что владеет состоянием в $600 тыс.

Годовые урожаи риса с плантации составляли 1,2–1,5 млн фунтов (544–680 тонн) в год.

Многим из южных олигархов удалось хотя бы частично сохранить свои владения и состояния и после поражения Юга в Гражданской войне 1861–1865 годов. Что касается спора двух экономических систем, то с отменой рабства в 1865 году он, как известно, был решен в пользу свободной от рабства экономики северных штатов.

Долгое время большинство американских историков поддерживало выдвинутые в первой половине XX века так называемые тезисы Хэкера-Бирда, согласно которым Гражданская война была революцией, главным достижением которой стал триумф промышленного капитализма. Победа индустриального Севера над сельскохозяйственным Югом была победой более сильной экономики. Отдельные положения тезисов были впоследствии поставлены под сомнение или оспорены — высказывались утверждения, что война не способствовала экономическому росту, процесс индустриализации свершился бы и без войны, и вообще — для экономических историков период войны, прервавшей развитие американской экономики, не представляет интереса. Как бы то ни было, не подлежащим сомнению является тот факт, что в последней трети XIX века, то есть после Гражданской войны, Соединенные Штаты пережили бурный экономический рост, ВВП из расчета на душу населения вырос за этот период в два раза, в 1885 году США сместили Великобританию с позиции ведущей промышленной державы мира.

Алексей Алексеев