Почему в российском сегменте интернета столько агрессии

Почему в российских соцсетях так много агрессии и как с этим собрались бороться.

Наталья Радулова

Написать мне на страничке «В Контакте» могут только те, кого я добавила в друзья. Поэтому иногда незнакомые граждане присылают «запрос на дружбу» с комментариями вроде: «Эй, Радулова, это ты написала статью в последнем "Огоньке"? Сволочь, вот я тебя поймаю, получишь ты у меня!». Некоторые даже отправляют подарки — рисунок милого кролика, сердечко или цветочек. Тогда система тоже позволяет им высказаться: «Гадина! Ходи и оглядывайся, журналюга!». За годы своей карьеры я привыкла к таким пожеланиям: этому не нравится моя статья о велосипедистах, тому — репортаж о деревне в Курской области, а группа каких-то граждан грозится меня избить за колонку о гендерных стереотипах. Мне казалось, что такова судьба каждого более или менее заметного представителя СМИ или блогера в любой стране — ты просто без конца получаешь угрозы и оскорбления. Как иначе-то?

Но эксперты утверждают, что именно в российских соцсетях уровень агрессии высок как нигде в мире. Просто те, кто высказывается перед большим количеством людей, и получают от них чаще. А так без разницы, кто ты: журналист, домохозяйка, школьник, глава районной администрации или заводчик джунгарских хомяков,— в рунете достается всем.

Согласно исследованию Microsoft DCI, посвященному культуре общения и личной безопасности в Сети, 71 процент опрошенных россиян признались, что их оскорбляли в Сети, а это на 20 процентов больше, чем во всем мире.

При этом в России интернет-риск «получить по шапке» от посторонних людей практически в 2 раза выше, чем в мире (60 против 36 процентов).

«Я тебя по IP вычислю»

Наши анонимы бросаются друг на друга везде и всюду. Некоторые специалисты считают: дело в том, что в России как нигде низок уровень цифровой культуры. «Определенной частью российских пользователей онлайн-пространство все еще воспринимается как нечто, не влияющее на повседневную жизнь,— отмечает Урван Парфентьев, координатор Центра безопасного интернета, ведущий аналитик РОЦИТ.— Тогда как очень важно понимать, что поведение в Сети может привести к последствиям в той же мере, что и в реальной жизни».

Но, похоже, гражданам плевать на последствия. Разве кого-то останавливал призыв: «Давай встретимся, и ты мне скажешь это в лицо» или предупреждение: «Я тебя по IP вычислю»? Любой российский развлекательный форум кардинально отличается от «буржуйского» именно накалом дискуссии. Одна и та же забавная фотография на американском Imgur и русскоязычном Pikabu или «ЯПлакалъ» соберет совершенно разные комментарии. Вот, к примеру, портрет девушки с котиком американцы комментируют в целом по-доброму: «Отличный снимок!», а наши сразу начинают критически оценивать внешность: «Волосатые у нее руки какие!», «Сисек нет!», «Я б не вдул», «Такие костлявые коленки прикрыть не судьба? Какие все-таки на Западе бабы страшные!», «Ну и кобыла! Наверняка лесби», «Народ, вон ссылка на ее страничку, давайте ей в панамку х*в накидаем!». Даже коту, кастрированному американскому жирдяю, достается.

Конечно, сетевая анонимность развращает не только россиян. Арт Маркман, профессор психологии Техасского университета, объясняет, что отсутствие личного знакомства и дистанция между участниками онлайн-беседы дают пользователям ощущение, что они говорят не с живым человеком, а с его абстрактной точкой зрения. Поэтому и чувствуют себя так свободно — ведь против точки зрения выступать гораздо проще. А ник вместо паспортных данных автоматически упрощает представления о морали и ответственности за свои слова. Может быть, поэтому в нынешнем Facebook, где большинство пользователей зарегистрированы под своими реальными фамилиями, агрессии заметно меньше, чем в «Живом журнале»,— там в основном остались лишь анонимы.

Но все же наши люди куда свободнее остальных. Согласно все тому же опросу Microsoft, количество россиян, готовых относиться к другим пользователям с уважением и достоинством, составляет всего 8 процентов. Даже на китайской виртуальной торговой площадке AliExpress только русскоязычные умудряются ругаться в комментариях к товарам. «Вы идиоты, что ли! — вклинивается наш покупатель в рассуждения каких-то итальянцев, гадающих, натуральный ли камень используется в украшении.— Болваны, какой еще натуральный камень вы тут хотите за 100 рублей! Китаеза пришлет вам пластмассу, неужели непонятно? Натуральный камень у вас вместо мозга, макаронники тупоголовые!». Зачем? Почему он это писал им, да еще по-русски? Чего хотел? Загадочная русская душа.

«В Бобруйск, животное!»

И все-таки дело не только в анонимности. Мы и в реальной жизни вполне агрессивные ребята. По данным Института психологии РАН, по уровню взаимной агрессии и даже ненависти россияне занимают первое место в Европе. Институт экономики и мира тоже вон составил рейтинг наиболее агрессивных стран, индекс учитывает как внешние факторы, так и внутренние, например уровень насилия в стране. Россия в первой десятке. Традиционно. Мы всегда готовы кому-нибудь врезать. Так зачем же в соцсетях церемониться? У нас несовершеннолетние запросто пишут «В Контакте» статусы: «Если на зачет прийти с автоматом, то зачет ставится автоматом» — и получают свои тысячи лайков. И даже государственные мужи в Госдуме рассматривают законопроект, предлагающий наказывать чиновников за хамство россиянам не только при очном общении, но и в соцсетях.

Самое популярное нынче российское интернет-шоу в YouTube — «Что было дальше» — построено именно на травле приглашенных гостей. Ведущие шутят про возможное изнасилование гостя, инцест, педофилию, используют аргументы вроде: «Ты — пидор, а я нет!». И когда они всю передачу «всего лишь» высмеивают цвет кожи хореографа Мигеля или диагноз ДЦП комика Сергея Кутергина, это считается даже чем-то вполне дружелюбным. Могли ведь приколоться: «И тут ты сказал своей матери: "На колени!"», как это было с исполнителем NILETTO. Чем больше оскорблений, тем больше шоу нравится зрителям — миллионы, десятки миллионов просмотров и лайков! Интервью у ведущих берут Юрий Дудь и Иван Ургант, их восхваляют в интернете, и школьники обсуждают, как им стать такими же крутыми. Меж тем один крутой, Сабуров, заявляет, что именно страх и отвращение в юморе являются «вкуснятиной» и «есть кайф шутить над чем-то запрещенным», а другой, Алексей Щербаков, даже не скрывает, что в школе занимался примерно тем же самым — «шпынял, задрачивал» с друзьями тех, кто был неспособен дать отпор.

Шпынять, буллить, насмехаться, угрожать, троллить, хэйтить — нам это нравится, похоже, больше, чем кому-либо в мире. И в школе, и на пенсии. Кибербуллинг хоть и новый термин, но им обозначают такое же агрессивное преследование — зачастую при неравном соотношении сил между преследователями и жертвой.

И в настоящее время отечественное законодательство не содержит специальной статьи за оскорбление именно в интернете, в нормативных актах не прописаны такие термины и понятия.

Уж не эта ли почти полная безнаказанность — еще одна причина сетевой разнузданности? Чтобы узнать все свежие новости Российской Федерации, достаточно ввести в поиск фразу «затравили в соцсетях». Учительница в купальнике на пляже; забанивший поклонницу актер Данила Козловский; неверующие, что-то там сказавшие об иконах; семья, пожаловавшаяся Путину; набравшая несколько кило Лариса Гузеева и похудевшая Алена Шишкова; певица Нюша, выбравшая необычное имя ребенку,— в панамку накидывают всем.

Наши Лехи Щербаковы не взрослеют. Просто в интернете они наглеют еще больше: согласно исследованию, проведенному Mail.ru Group и партнерами, 47 процентов российских респондентов сталкиваются с агрессией в интернете даже чаще, чем в реальной жизни. Главные поводы для онлайн-угроз: несоответствие стандартам красоты, национальность, возраст, сексуальная ориентация, да и просто активность. А нечего тут!

Относительная агрессивность мужской части пользователей выше, чем женской,— таковы, к примеру, данные исследования аналитического центра Brand Analytics, изучившего 6,8 млн сообщений из соцсетей. Но психологи объясняют это тем, что просто из-за усвоенных социальных ролей формы нападок различаются. Женщины обычно избегают открытого хамства, предпочитая едва завуалированные шпильки, издевки, сарказм. Мужчины чаще «бычат» в открытую. Самыми «токсичными» являются развлекательные, киберспортивные, а особенно политические сайты. Вообще, когда дело касается политики, россияне очень оживляются. «Обсуждая политику, люди достаточно часто переходят на личности»,— поясняют в Brand Analytics. В последнее время на некоторые форумы и сайты, где комментируют новости, хоть вообще не заходи. К виртуальным битвам украинцев и россиян теперь прибавились и белорусы, которые тоже в запале кричат что-то оскорбительное, а им в ответ теперь скандируют старенький мэм: «В Бобруйск, животное!». Все-таки, кто бы что ни говорил, а русскоязычные — точно братья. Хотя бы по тяге к кибербуллингу.

«Зачем вы травите?»

Самая уязвимая группа для кибербуллинга — несовершеннолетние. Подростки, становясь жертвами агрессии, в 2,5 раза чаще, чем взрослые, испытывают страх. И при этом большинство подростков не рассказывают родителям о том, что стали жертвами агрессии в интернете. Олю Тыкву, 14-летнюю героиню TikTok, рассуждающую о феминизме, недавно затравили пользователи «Двача» и участники «Мужского государства», которое его создатель описывает как «национал-патриархат». В этих сообществах состоят десятки тысяч пользователей, и основное их занятие — травля женщин. Они и начали распространять «В Контакте» рисунки, изображающие секс Оли со взрослыми мужчинами, насмехаться, угрожать. По словам самой школьницы, ее домашний адрес, паспортные данные, мобильный телефон, телефоны близких и другую личную информацию тоже опубликовали в соцсетях. Преследователи еще и отчеты писали, любуясь собой: «Форсим немытую фемку из TikTok». И не исключено, что большинство всех этих членов «мужского государства» — уже заблокированного, кстати, за «призывы к насильственным действиям» — это такие же подростки. Brand Analytics сообщает, что максимальный пик онлайн-агрессии среди россиян — у 14-летних пользователей.

Может, поэтому в Совете федерации и обсуждают законодательные меры по предупреждению травли и оскорблений несовершеннолетних в интернете? Осенью Государственная дума намерена рассмотреть этот законопроект, за систематический кибербуллинг даже намерены ввести уголовную ответственность. Ирина Рукавишникова, первый зампред комитета Совета федерации по конституционному законодательству и государственному строительству, считает, что тема кибербуллинга в отношении несовершеннолетних для России очень актуальна. Ведь еще в 2013–2014 годах исследование Всемирной организации здравоохранения показало, что Россия относится к числу стран — лидеров по распространенности этого явления. «Проблема кибербуллинга возникла и получила распространение с появлением интернета, но аналогичная травля возможна не только во "Всемирной паутине", но и в обычной жизни,— отмечает Рукавишникова.— Ее предупреждение и пресечение в виртуальном и реальном мире должны быть абсолютно аналогичными».

В Госдуме дорабатывают еще одну инициативу по борьбе с кибербуллингом и преследованием граждан посредством звонков и сообщений. Документ касается не только детей, но и взрослых. Кибербуллеру могут теперь запретить общаться с жертвой. «Мы разрабатываем новый институт судебного запрета, который еще не использовался в нашем правовом поле, но эффективно зарекомендовал себя за рубежом,— рассказал "Парламентской газете" первый зампред комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи, автор проекта Сергей Боярский.— Принципиально важно получить инструмент для того, чтобы пресекать сам факт преследования. На сегодняшний день у жертвы нет эффективных способов защиты своих прав. Я говорю это не только как человек, который достаточно давно занимается этой темой, но и как человек, который сам непосредственно сталкивался с такого рода проявлениями».

А вот интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев хоть и хвалит депутатов за инициативу, но совершенно не понимает, как все это будет функционировать: «В кибербуллинге задействовано огромное количество неизвестных людей. Попытка отследить тысячу таких пользователей и запретить им контактировать с тем или иным человеком — утопическая идея. Она находится за рамками технологических, да и физических, возможностей».

Действительно. Спасут ли охранные ордера самого Боярского от негативных комментариев насчет его инициативы в сообществах вроде MDK (буквальный перевод — «мудачье»), с ежемесячной аудиторией более 20 млн человек? Помогут ли они собирающейся замуж Маргарите Грачевой избавиться от сообщений: «Жалко, предыдущий муж тебе только руки отрезал, а не голову!». Или избавят меня от негативных откликов на эту статью?.. Подождем осени.