«Огонек» побывал в Старой Руссе накануне юбилея Достоевского

Написав роман «Братья Карамазовы», в котором вывел свой новгородский дачный городок под обидным названием Скотопригоньевск, Достоевский прославил Старую Руссу на весь мир. Накануне 140-летия выхода последнего романа Достоевского и за год до 200-летия писателя «Огонек» нашел Старую Руссу симпатичным патриархальным городком, не стесняющимся своей провинциальности.

Сергей Виноградов, Старая Русса

Путеводитель от классика получился не слишком лестным: в романе Старая Русса — захолустье на берегах реки-канавы, где только кабаки да церкви, а в темных переулках грабит прохожих беглый арестант по прозвищу Карп с винтом. Беспросветная карамазовщина.

Впрочем, мрачная литературная репутация не помешала открыть здесь музей Достоевского. А накануне юбилея вовсю идет разработка единого дизайн-кода города, новых турмаршрутов и объектов, связанных с писателем и Карамазовыми. Горожане же морщатся на большой предъюбилейный ремонт улиц («запылили, надымили, не проехать») и не пускают детей на школьные факультативы по Достоевскому («больно мрачный, про убийства писал»).

Свои «пять копеек» (а может, и побольше: туризм — важная статья местного бюджета) в дискуссию о настоящем и будущем Старой Руссы вставляют приезжие — туристы и ученые. Первые написали в книгах отзывов и раззвонили в блогах, что город меняет восприятие Достоевского и представляет его солнечным и теплым, вторые издают монографии о сохранившемся в Старой Руссе духе писателя. И те и другие категорически запрещают городу меняться.

Церкви и «кабаки»

Неподалеку от въезда в Старую Руссу перед нашей машиной на проезжей части возникло стадо коров. На них ворчали моторами, им сигналили, но буренки, видавшие виды, держали строй. Пастух отстал или умело прятался, чтобы не держать ответ за созданную пробку. Грузовики со щебнем элегантно объезжали стадо по обочине.

В самом городе столкновения старого и нового проявляется еще более красноречиво. Маленький юбилей ограничивается баннерами и афишными тумбами, большой пахнет битумом. Сразу несколько центральных улиц с названиями, которые знавал Федор Михайлович, перегорожены строительной техникой — старый асфальт снят до глубин, интересных археологам, новый пока не положен.

На улицах Старой Руссы, объявившей себя одним из центров празднования 200-летия Достоевского, сегодня пробки, гудки, пыль.

Впрочем, еще в «Братьях Карамазовых» говорилось, что местные жители предпочитают передвигаться не по улицам, а задами и огородами. Побродив час по городу, с буклетом из гостиницы и страницами романа в голове, начинаешь на удивление легко в нем ориентироваться. Хотя, куда ни направляйся, все равно окажешься на центральной площади с памятником Ленину. Ильич здесь самый серьезный. Соборная площадь заполнена гуляющими, и имеют пряничный вид нарядные старые здания, брусчатка, витые фонари.

Достоевский, на протяжении восьми лет проводивший лето в Старой Руссе, любил гулять по этой площади с семьей и нередко заходил в лавку Плотниковых, которую упомянул в «Братьях Карамазовых» под собственным именем владельцев, безо всяких псевдонимов.

Сейчас в помещениях лавки открыт модный ресторан. Во времена Достоевского в Старой Руссе располагалось 28 церквей и более 60 питейных заведений.

Современный новгородский губернатор сделал все для развития сети кафе и баров, запретив продажу алкоголя после восьми часов вечера. Баров в городе немало, но до прежнего количества не дотягивает. По церквям тоже отставание, но тут виновника искать не нужно — он стоит в центре площади с кепкой в бронзовой руке.

На набережной Достоевского

Парадный вид площади портит длинный зеленый забор, отгородивший набережную и почти заслонивший главную достопримечательность Старой Руссы — Воскресенский собор. Местные жители объясняют: за зеленым забором скрыта недореставрированная набережная. Якобы подрядчик оказался нерасторопным или нечестным — старую советскую набережную разрушил, а новую не построил. Говорят, город ждет новый грант, довольствуясь старым забором, за который гуляющие ходят по нужде.

Ограждения зеленого цвета встречаются в центре Старой Руссы на каждом шагу, обозначая исторические здания, до которых пока не дошли руки. Зеленым забором обнесен и один из главных объектов «карамазовского» маршрута — дом Грушеньки, в котором жила женщина, ставшая прототипом героини романа.

До набережной Достоевского запах битума не доносится — ремонт здесь пока не начался, и пахнет скошенной травой и водорослями. В «Братьях Карамазовых» река Порусья (старое название — Перерытица), протекающая под окнами дома Достоевских, названа «вонючей и длинной лужей, которую у нас принято называть иногда речкой». Она и сейчас черна и почти неподвижна — ни всплеска, ни журчания. Впрочем, как рассказали музейщики, иногда Перерытица мстит за насмешки и выходит из берегов, подбираясь к дверям дома Достоевского.

Почти все самые жуткие события романа происходят ночью. Гулять по набережной в сумерках и сейчас страшновато — компании подростков расселись на берегах и на деревьях, опасно склонившихся над рекой. Они хохочут, толкаются и говорят такое, что скромник Алеша Карамазов, прибегая к отцу, вжал бы голову в плечи. Где-то за забором надрывается собака, нога нащупывает в полутьме останки старой булыжной мостовой, по которой гулял Достоевский. С реки доносится отчетливый «бултых» — то ли Митя Карамазов поплыл в гости к Груше, то ли неловкий подросток шлепнулся в воду.

В ожидании Феди

Достоевский впервые приехал в Старую Руссу по совету знакомого, планируя поправить здоровье на местных лечебных грязях. Местные грязи ему не подошли, а городок понравился. И дом на набережной семья нашла подходящий — сначала Достоевские снимали второй этаж, потом выкупили весь дом, в котором на протяжении восьми лет проводили лето.

После смерти писателя его вдова открыла здесь первый музей Достоевского, который просуществовал несколько лет. После революции дом был национализирован, и в нем располагались различные учреждения, музыкальная школа и загс. Забавно, что брачующихся регистрировали в доме, в котором Достоевский поселил развратного сладострастника Федора Павловича Карамазова, уморившего двух жен.

В годы Великой Отечественной войны дом пострадал от бомбежки и позднее был фактически выстроен заново. Вероятно, в ходе работ зарытым оказался погреб, в который в романе падает лакей Смердяков. В музее планируют восстановить дом в прежнем виде. Беседуя с заведующей музеем Юлией Юхнович о том, зачем Достоевский разместил карамазовский вертеп в своем доме, назвал одного из самых омерзительных персонажей своим именем и поселился на берегу «лужи», разводим руками — кто же гения поймет?

Понять трудно, но люди пытаются, даже иностранцы. До Старой Руссы доезжают истинные фанаты Достоевского и «Братьев Карамазовых». «Из-за рубежа приезжают, и довольно часто, особенно японцы проявляют активный интерес,— говорит Юлия Юхнович.— Приезжают небольшими группами и заказывают комплексные программы — экскурсию по музею и прогулку по местам Достоевского и "Братьев Карамазовых"».

В музее имеется немало мемориальных предметов. Например, покажут небольшой столик в углу под иконами, на котором Достоевский писал романы «Братья Карамазовы» и «Подросток», а также свою знаменитую пушкинскую речь. Окно рядом со столом выходит на соседний дом, в саду которого происходит важный разговор Мити и Алеши Карамазовых.

В это окошко писатель не только сюжеты высматривал, но и корову, которую Достоевские брали в аренду на лето. Есть свидетельства о том, что корова иногда уходила по своим делам и писатель с хворостиной отправлялся на поиски.

По одной из версий, Достоевский придумал название Скотопригоньевск, когда пригонял скотину домой.

После смерти супругов Достоевских их дети не заинтересовались судьбой дома и почти не приезжали сюда, из-за чего, как может показаться во время экскурсии, сотрудники музея обижены на потомков писателя. Когда дом стал музеем, некоторые из них здесь побывали по приглашению музейщиков. А недавно на одном из музейных мероприятий выступил семейный музыкальный ансамбль, составленный из потомков Достоевского по прямой линии.

Самому младшему из них, Феде, исполнилось 10 лет. Уж ему-то музейщики точно позволят побегать по комнатам и поиграть в мемориальной гостиной. Маленького Федю в Старой Руссе очень ждут на 200-летие его предка, понимая, что в ноябре 2021 года мальчик будет нарасхват.

«Теперь и умереть можно»

В паре домов от музея хозяин избушки, обшитой сайдингом, косит траву бензокосой. Из одежды на нем шорты, напоминающие семейные трусы, и очки. «Туристы сюда не доходят — до музея и обратно, а местные привыкли»,— объясняет он свой внешний вид. Спрашиваю: «Вы рады, что живете рядом с музеем?» Соседу Достоевского есть что сказать. Он заглушает косу и снимает очки. «Скорее да, чем нет,— говорит он.— Тут кое-кто на набережной туристам комнаты сдает, так на нашем берегу дороже берут, чем на противоположном. Может быть, и я займусь на пенсии».

Народный художник России Борис Непомнящий, наверное, тоже их тех, кто привык здесь ко всякому, хотя и не местный. Один из лучших иллюстраторов Достоевского, автор композиции местного музея романа «Братья Карамазовы», в Старую Руссу из Великого Новгорода приезжает, чтобы поймать дух Достоевского и передать ощущения в работе.

«Дух настоящего русского провинциального города здесь несколько улетучился, это произошло из-за войны,— рассказывает он "Огоньку".— Многое было уничтожено немцами. Но тем не менее, когда ты приезжаешь и знаешь, что здесь был Достоевский, и здесь была его единственная личная недвижимость, и "Карамазовы" здесь написаны, поневоле начинаешь что-то такое ощущать. Нужно приезжать подготовленным, прежде всего внутренне. Начитанным, поразмышлявшим».

Художник признает, что за сорок с лишним лет, которые он ездит в Старую Руссу, город серьезно изменился — стал опрятнее, здесь подремонтировали дороги, которые раньше внушали ужас. Борис Непомнящий приветствует инфраструктурные перемены ради комфорта жителей, но хочет, чтобы они не заслоняли сути города Достоевского! «Это трудно объяснить словами, но многие понимают, и не только в России,— говорит художник.— Мне переводчики рассказывали, как однажды в Новгород приехала японская группа. Все поехали осматривать храмы, а один из японцев попросил отвезти его в Старую Руссу. Он заплатил за микроавтобус, его привезли в музей Достоевского. Он попросил оставить его ненадолго в кабинете писателя. Выходил он оттуда с изменившимся лицом: "Теперь можно и умереть"».

Республика ШКИД

В литературной республике ШКИД (школа имени Достоевского) учились бывшие беспризорники, а старорусская ШКИД, расположенная по соседству с музеем, считается элитной и особенной. На протяжении многих лет школа поставляет кадры в местную гуманитарную сферу. Впрочем, те, кто устраивается дальнобойщиками или парикмахерами, остаются шкидовцами — могут показать туристу, как найти музей Достоевского, и расскажут по пути пару историй из его старорусского быта.

Школа имени Достоевского, наверное, единственная в мире, где Достоевского начинают изучать с четвертого класса. Специальную программу для школ Старой Руссы и Старорусского района написала Людмила Сараскина, крупнейший исследователь Достоевского. Поначалу по ней занимались несколько школ, но некоторые съехали с темы — одна обрела спортивный уклон, другая православный. А в школе имени Достоевского факультативные занятия по жизни и творчеству писателя проводятся до сих пор.

«Ребятам бывает трудно, конечно, понимание Достоевского требует работы,— сообщила "Огоньку" куратор факультатива, учитель русского языка и литературы Надежда Федорова.— Больше всего им нравятся взаимоотношения героев в книгах Достоевского. Особенно подростки загораются. У них такой возраст, когда кажется, что весь мир против. У Достоевского ребята находят много созвучного». Пока сверстники из других школ путаются в маршрутах мечущегося Раскольникова, шкидовцы давно знакомы с князем Мышкиным и Ставрогиным и знают, кто убил Федора Павловича Карамазова.

«Бывает, что кто-то из ребят не хочет ходить на занятия, говорит, что не любит Достоевского,— говорит учительница.— Начинаю разговаривать и понимаю, что они передают мне слова родителей: вот, мол, писатель мрачный, нехорошему научит, рано тебе его читать».

Будущее Достоевского

Рядом с музеем Достоевского на набережной Достоевского вблизи школы имени Достоевского располагается памятник Достоевскому. Власти Старой Руссы обещают, что к юбилею Достоевского в городе будет больше — как и сказано, разрабатывается дизайн-код города, и планируется дать имена писателя и его героев гостиницам, ресторанам и другим объектам.

Удивительно, но на Достоевском в городе никто не зарабатывает. В Старой Руссе не встретишь ни отеля «Достоевский», который бы не знал отбоя от японских туристов, ни бара «У Мити», ни Карамазовского рынка, ни подвального рок-клуба «Смердяков». Да и сувениров, связанных с писателем и его последним романом, кроме как в музее, купить негде. Почитая Достоевского, город будто сознательно открещивается от Карамазовых и Скотопригоньевска.

Местная пресса пишет о том, что земля и дома по соседству с музеем Достоевского самые дорогие в городе, но и это, вероятно, связано не с личностью писателя, а с удачным расположением. Впрочем, риэлторы, вероятно, играют ценами в расчете на реконструкцию набережной, которая превратит Старую Руссу в новгородскую Ниццу.

А реконструкция действительно обещана местными властями. В оставшийся год здесь планируют восстановить мост через Перерытицу, ведущий к дому Грушеньки, и «Митин мостик», по которому на страницах романа вышагивал Дмитрий Карамазов. На все работы планируют потратить 260 млн рублей. Успеют ли к следующей осени или в городе к юбилею Достоевского появится пара новых зеленых заборов, увидим.

В храме Великомученика Георгия Победоносца, который был своим для семьи Достоевских, тоже затеяли ремонт — работает только маленький зальчик у входа. На паперти сидит явно нетрезвый проситель, который называет «святыми отцами» всех прохожих, включая женщин. «Святые отцы, дайте 10 рублей на помин Федормихалыча»,— обращается он к нам. Подход выбран идеально, отказать невозможно. «Ну, бывайте, вон экскурсия идет»,— сообщает главный интересант будущего юбилея и устремляется к группе туристов.