Готова ли Испания отречься от своего бывшего монарха?

Отправившийся на прошлой неделе в самоизгнание Хуан Карлос I де Бурбон правил Испанией 39 лет, совершив за это время ряд судьбоносных шагов, которые полностью изменили лицо его страны, а его самого поставили в ряд ярчайших политиков XX века. Затмят ли эти достижения те скандалы и аферы, в которых его обвиняют сегодня? Если посмотреть на коллизию глазами испанцев, ответ как минимум не очевиден.

Дмитрий Поликарпов, Мадрид — Москва

Рассказывают, что в холодный январский день 1938 года, когда появился на свет будущий король Испании Хуан Карлос I, схватки у его матери Марии де лас Мерседес начались в одном из известных римских кинозалов. Она отправилась туда в сопровождении своего свекра, испанского короля Альфонсо XIII, который восьмой год жил в изгнании.

Члены испанского королевского дома шутили впоследствии, что это было предзнаменованием. Мол, Хуану Карлосу на роду было написано прожить жизнь, достойную бессмертных историй Голливуда.

По большому счету, король прожил ее так, что и сценаристам фабрики киногрез не придумать. Приняв власть из рук дряхлеющего диктатора Франко, он всего через два года после его смерти привел Испанию к новой демократической Конституции, действующей до сих пор. При этом еще спас страну от военного переворота, сделал процветающей европейской демократией, что превратило его на десятилетия в любимца нации. А затем в 2014 году отрекся от престола в пользу сына Филиппа на глазах у плачущих соотечественников...

Хуанкарлизм вместо монархизма

Увы, финал этой долгой истории может оказаться не таким счастливым, как принято в старом добром американском кино. Последний «голливудский» эпизод с участием Хуана Карлоса I — добровольный отъезд в никуда из дворца и страны, который, как утверждают некоторые, вверг в глубокий кризис сам институт монархии в Испании.

Накануне своего исчезновения бывший король отправил сыну, королю Филиппу VI, письмо, достойное пера Сервантеса. В нем он сообщал, что принял решение окончательно покинуть публичное пространство, «ввиду общественного резонанса, вызванного некоторыми прошлыми событиями моей частной жизни», а также для того, «чтобы содействовать осуществлению твоих обязанностей в обстановке спокойствия и умиротворения, которых требует возложенная на тебя высокая ответственность».

В действительности жест Хуана Карлоса I больше напоминает не мирный отъезд «на покой», а отчаяние затравленного зверя. За последние два года разговоры о «странных» финансовых делах бывшего главы государства стали столь назойливыми и неприятными для нынешнего короля, что в марте 2020-го тот счел необходимым официально отказаться от наследства отца. По мнению историка и журналиста, пишущего о королевском доме, Кармен Энрикес, даже такая чрезвычайная мера, как добровольное изгнание, вряд ли остановит политических противников монархии, алчущих ныне голубой крови. «Добившись отъезда из страны отца, теперь они неизбежно возьмутся за сына»,— заявила Энрикес «Огоньку».

Некоторые испанские СМИ иронизируют, что за решением покинуть дворец, супругу и страну непременно должна стоять женщина. В данном случае речь идет о немке Коринне Ларсен (ныне принцесса Сайн-Витгенштейн-Сайн), которой приписывают давние отношения с Хуаном Карлосом I. В одном из телефонных разговоров, ставших достоянием общественности, госпожа Ларсен поведала, что в 2008 году испанский монарх получил от Саудовской Аравии 100 млн долларов на банковский счет в Швейцарии в благодарность за посредничество в сделке с консорциумом испанских компаний, которые занимаются производством высокоскоростных поездов. Расследование, начатое в этой связи в Испании, ранее было прекращено, так как на момент событий Хуан Карлос I пользовался иммунитетом как действующий монарх. Тем не менее с 2018 года Испания и Швейцария выясняют, не было ли нарушений в использовании этих денег уже после того, как он отрекся от престола и стал именоваться «заслуженным королем».

Уехав, король отрекся, по существу, от всего. Готова ли отречься от него, в свою очередь, и Испания? В своей книге «Одиночество короля» известный испанский журналист Хосе-Гарсия Абад констатировал отсутствие в стране убежденных сторонников монархии еще в 1980–1990-е годы. «В Испании,— писал он,— есть очарованные хуанкарлисты (то есть поклонники этого короля.— "О"), которые остаются западниками в вопросах формы государства, монархисты по любви и по расчету, хуанкарлисты-республиканцы, хуанкарлисты, потому что так решил Франко, монархисты — сторонники королевы как реакция феминисток на донжуанство Хуана Карлоса... Здесь множество сторонников и приверженцев короля, но очень немногие из них являются монархистами всем сердцем, как говорят французы, сторонниками доктрины, чистокровными монархистами».

Любопытная деталь: лидер испанских коммунистов и один из основателей еврокоммунизма — Сантьяго Каррильо, который, находясь в изгнании, окрестил преемника Франко «Хуан Карлос I Недолгий», впоследствии стал одним из наиболее яростных защитников монархии. «Иногда он настойчиво пытается донести до меня, что он не монархист,— рассказывал король одному из своих биографов.— Я всегда отвечаю ему со смехом: возможно, так оно и есть, дон Сантьяго, но вам следовало бы переименовать свою партию в Королевскую коммунистическую партию Испании. Никто бы даже не удивился».

Король не как все

Люди, близко знающие короля, говорят, что сам Хуан Карлос I прекрасно отдавал себе отчет в том, что любовь к королю и любовь к монархии не одно и то же. «Здесь надо работать не покладая рук, иначе тебя вышибут»,— любил он повторять в узком кругу. Работать не покладая рук Хуан Карлос начал задолго до того, как стал королем. С ранней юности его жизнь была подчинена одной цели: стать преемником Франко, приняв на себя руководство страной после его смерти. Будущий король получил военное и университетское образование в соответствии с планом генералиссимуса.

Пройти с тем немонархическим электоратом, который сложился в Испании после гражданской войны и полувека франкизма, путь, что впоследствии назвали переходным периодом от диктатуры к демократии, было настоящим подвигом. Испанский опыт до сих пор остается уникальным образцом успешного и мирного проведения этого сложнейшего политического процесса, причем не только в истории XX века. В результате молодой король за очень короткий срок стал необычайно популярен. Но настоящий момент истины для Хуана Карлоса I наступил 23 февраля 1981 года, когда в стране была предпринята попытка военного переворота и восстановления диктатуры. После нескольких часов неопределенности король выступил с телеобращением к нации, в котором отмежевался от заговорщиков, утверждавших, что они действуют в его интересах. Вскоре путчисты были арестованы.

Как ни странно, именно с этого момента наивысшего триумфа некоторые биографы Хуана Карлоса I и ведут отсчет начала его нынешних проблем. По их мнению, после провала военного мятежа между королем и испанским политическим истеблишментом был заключен негласный договор: «Я больше не вмешиваюсь в политику, а вы не вмешиваетесь в мою жизнь». Речь шла о той части жизни короля, которая до последнего времени была мало известна его подданным.

Главный редактор популярного испанского журнала, в котором мне довелось работать в 2000-е, описывал любопытный эпизод, наглядно характеризующий истинный темперамент монарха. Как-то раз на одной из национальных автомагистралей недалеко от Мадрида «Сеат» этого журналиста едва не был сметен с асфальта летевшим на бешеной скорости «Феррари», за рулем которого находился 65-летний Хуан Карлос I. За ней с огромным трудом держалась машина охраны.

«Надо было быть, по меньшей мере, Фернандо Алонсо (знаменитый испанский автогонщик, двукратный чемпион мира серии "Формула-I".— "О"), чтобы не отстать от короля на шоссе с таким оживленным движением»,— вспоминал впоследствии мой собеседник. Впрочем, об этом в Испании было известно не только ему.

Когда после одного из таких рискованных заездов, закончившегося аварией, монарха выносили из самолета на носилках, кто-то из встречавших заметил: «Ваше величество, королю позволительно возвращаться в таком виде только из крестового похода».

В том, что Хуан Карлос I не совсем обычный король, у автора этих строк была возможность убедиться и лично. На одной из встреч во дворце Сарсуэла в начале 2000-х я отважился, вопреки протоколу, передать королю «наилучшие пожелания из Москвы». Явно скучавший от бесконечных безмолвных рукопожатий, монарх на секунду оживился, задержал мою руку и… хитро подмигнул.

Спортивные автомобили появлялись в королевском гараже в качестве подарков от крупных испанских бизнесменов, искавших расположения Хуана Карлоса I. Самым же дорогим коллективным подношением монарху стала суперсовременная яхта «Фортуна», обладавшая столь стремительным ходом, что ее не мог сопровождать ни один испанский военный корабль. В какой-то момент поток даров Хуану Карлосу I достиг таких масштабов, что тогдашний председатель правительства социалист Филипп Гонсалес попытался убедить короля одобрить специальный закон, который этот поток ограничивал бы. Кажется, это был единственный случай, когда законодательная идея, исходившая от Гонсалеса, не нашла одобрения у короля.

Каким ветром его унесло

Биографы Хуана Карлоса I склонны объяснять любовь короля к роскошным подаркам «синдромом Скарлетт О'Хары», героини романа «Унесенные ветром». Именно она произносит знаменитую фразу «Клянусь богом, я никогда больше не буду голодать» — очень похоже, что тот же принцип стал девизом и монарха Испании. Причины подобной «слабости» можно искать в более чем скромной жизни в изгнании и в первые годы правления (на престол Хуан Карлос I де Бурбон, напомним, вступил в возрасте 37 лет, после кончины Франко).

Но главной проблемой стала даже не страсть к дорогим автомобилям и экзотической охоте (по слухам, Хуан Карлос I бывал с этой целью и в России), а излишняя доверчивость при выборе людей, с которыми можно иметь финансовые дела.

В результате вокруг королевской семьи постоянно возникали очаровательные проходимцы, пользовавшиеся популярностью монарха для реализации сомнительных проектов, а иногда и для прямого воровства бюджетных средств. Заканчивалось все, как правило, судебными процессами и конфискацией. При этом король не раз получал от сомнительных «друзей» щедрые подарки и комиссионные.

Ситуация усугублялась тем, что благодаря действительно огромным заслугам перед страной и всенародной любви сам монарх и его семья долгое время оставались неприкасаемыми для испанских СМИ. О «прошлых событиях частной жизни» короля попросту никто не знал, кроме самого ближнего круга. В результате, когда в начале 2010 годов начали всплывать некоторые подробности, страна оказалась не готова принять их и вписать даже мелким шрифтом в биографию своего Хуана Карлоса. От любви до ненависти был, как выяснилось, и впрямь всего один шаг.

Кризис доверия к монархии совпал с экономическим и политическим кризисами. Двухпартийная система в парламенте, казавшаяся незыблемой, пала под напором политиков новой волны, от имени «улицы» требовавших ниспровержения всех и вся. И прежде всего монархии и монарха как «темного наследия франкистского режима». В Испании происходила смена поколений: люди, осознанно помнившие события 1975–1981 годов и заслуги Хуана Карлоса I перед отечеством, сходили с политической и жизненной сцены.

Ситуацию отчасти удалось поправить возведением на престол в 2014 году Филиппа VI, популярность которого к тому моменту выросла во многом благодаря удачной женитьбе на журналистке Летисии Ортис, ведущей самого популярного вечернего выпуска новостей на национальном телевидении. Избранницей принца Филиппа стала молодая красивая девушка, ежедневно рассказывавшая миллионам испанцев о жизни в стране и в мире.

Что дальше? Главный вопрос, занимающий сегодня испанское общество, не только в том, где находится «заслуженный король». Местные СМИ уже отправляли его в Доминиканскую Республику, в Арабские Эмираты и даже в Новую Зеландию. Многие испанцы задаются вопросом, насколько серьезный политический кризис может вызвать отъезд Хуана Карлоса I в добровольное самоизгнание. Желающих заработать себе политический капитал, бросив камень в спину удаляющегося монарха, оказалось предостаточно. Например, в южном городе Кадис противники монархии предложили переименовать проспект Хуана Карлоса I в проспект Здравоохранения. Новость попала на обложки газет, но добиться переименования вряд ли получится, учитывая, что антимонархические партии в Испании находятся в меньшинстве.

Выживет ли монархия?

Тем не менее их представители сейчас вовсю пользуются моментом, чтобы заявить, что бегство Хуана Карлоса I за границу еще раз показало, сколь хрупким и неустойчивым является институт монархии в Испании. Противники монархии говорят о необходимости общественной дискуссии об изменении существующей формы государства.

На самом деле цифры последних социологических опросов свидетельствуют как раз об обратном. Согласно исследованиям социологической службы «Социометрика», после отъезда «заслуженного короля» число сторонников парламентской монархии в Испании выросло с 49 до 55 процентов (!), число же сторонников республики снизилось с 49 до 40 процентов. По данным опросов, действия нынешнего короля Филиппа VI одобряют около 65 процентов его подданных.

Более того, выяснилось, что многие испанцы по-прежнему любят и своего бывшего короля. Целых 62 процента опрошенных хотят, чтобы Хуан Карлос I вернулся в Испанию, когда завершится расследование, начатое в 2018 году. Даже среди испанцев моложе 30 лет, многие из которых родились через пару десятилетий после его прихода к власти, почти 48 процентов считают, бывший король не должен умереть на чужбине.

Вот только противники монархии, похоже, не собираются забывать старые грехи Хуана Карлоса I. Охота на бывшего короля объявлена всерьез и надолго. И главный трофей в ней — испанская монархия.