Польский политолог оценил итоги выборов в Белоруссии

Президент Александр Лукашенко по-прежнему держит под контролем ситуацию в республике, но размах протестов этой ночью способен изменить расклад сил. Такое мнение высказал заместитель директора польского государственного Центра польско-российского диалога и согласия Лукаш Адамский. В беседе с обозревателем “Ъ” Галиной Дудиной политолог оценил реальную популярность белорусского президента и объяснил, почему Польша отреагировала на итоги выборов жестче других партнеров по ЕС.

— Объявленные сегодня результаты — насколько они, по-вашему, соотносятся с реальностью?

— Никаких достоверных независимых опросов нет, потому что их невозможно провести. Очевидно, что большинства голосов у президента нет. Если бы было хотя бы 55–60%, то на улицах не было бы столько техники и ОМОНа, протест можно было бы подавить, не платя столь высокую политическую цену.

Мое личное мнение такое: у Александра Лукашенко 20–30% поддержки, его электорат — это люди старшего возраста, силовые структуры, номенклатура, люди, которые тоскуют по СССР, менее образованное население.

У молодежи позиция другая. Представьте себе, люди, которым под 40 лет, помнят только одного президента. Они хотят перемен, и думаю, таких большинство. Поэтому я согласен с теми, кто считает, что госпожа Тихановская эти выборы выиграла. Но опираться при этом мы можем только на свои ощущения или результаты на единичных избирательных участках.

Еще одно доказательство того, что электоральные настроения изменились,— это массовость протестов, не только в Минске, но и в разных городах. Такого в Белоруссии раньше не было. 14 лет назад я недолгое время сам работал журналистом и бывал во многих городах Белоруссии — тогда складывалось ощущение, что большинство белорусов поддерживают Лукашенко или, по крайней мере, не против него.

— Конечно — стабильность, хорошие дороги, чистота…

— Именно. Авторитарная власть в какой-то мере обеспечивала стабильность, работу, относительно хороший для постсоветских стран уровень жизни. И «лишь бы не было войны». Но с тех пор выросло новое поколение, оно стало политически активным, и на протестах мы видим прежде всего молодежь.

Александр Лукашенко уже сказал, что протесты «управляются из Польши, Чехии, Великобритании». Он, конечно, неправ, если имел в виду правительства этих стран, но действительно, наиболее активные оппозиционеры, которые боятся репрессий, часто уезжают из Белоруссии. Например, блогер Степан Путило, автор Telegram-канала Nexta, пару лет назад уехал в Польшу.

— А могут протестующие переломить ситуацию? Добиться успеха?

— Ситуация быстро меняется, но мы знаем, что на многих крупных предприятиях уже начались забастовки, и нельзя исключать их разрастания до общенациональной забастовки. Нельзя исключать, что каждым вечером протесты будут повторяться, тем более что сейчас лето. И накануне, например, в отдельных городах милиция проявляла симпатию к протестующим. В условиях подобного революционного бурления иногда хватает единственного импульса, чтобы изменить ситуацию.

Несколько людей были ранены вчера, дойдет ли сегодня до смертельных случаев? Первые ночи всегда решающие.

Лукашенко очень сильный лидер, он держит ситуацию под контролем. Но если сегодня окажется, что протесты сильнее, чем вчера, это значит, что Лукашенко не удалось испугать людей. И с подобной ситуацией он еще не сталкивался. Он тоже может допустить ошибку. Особенно если последует раскол в рядах силовиков.

А вот если людей окажется меньше, значит, Лукашенко побеждает. Сценарий, при котором президент вернет все под свой контроль, кажется мне более вероятным. Вопрос только в том, ценой какой крови и насколько жестоко будут подавлены новые протесты.

— Премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий выступил сегодня с инициативой провести чрезвычайный саммит ЕС по ситуации в Белоруссии. Насколько негативная реакция Варшавы на выборы в соседней стране была ожидаемой? Или это ответ на жестокость ночных событий?

— Реакция была ожидаемой. Польская общественность всегда очень интересовалась ситуацией в Белоруссии. Я помню президентские выборы 2006 года и 2010 года — тогда были сделаны похожие заявления. Так что это абсолютное продолжение польской линии внешней политики, которая направлена на то, чтобы Белоруссия стала демократической страной, чья независимость будет укрепляться. Ничего нового нет и в осуждении позиции Александра Лукашенко — и МИД, и президент, и правительство призвали белорусский режим к соблюдению закона и к мирному урегулированию споров.

В то же время, в 2005–2014 годах отношения между Минском и Варшавой отягощали конфликты из-за вопросов демократии и прав польского меньшинства в Белоруссии, и какое-то время контактов между ними практически не было. Но в последние пять лет диалог между правительствами двух стран стал осторожно восстанавливаться. Поэтому, на мой взгляд, реакция Польши сейчас сдержаннее, чем она могла бы быть.

Думаю, польское правительство понимает, что шансы на то, что протестующие свергнут власть президента Лукашенко, невелики, учитывая силу, жестокость и степень подконтрольности силовых структур Александру Лукашенко.

Это не Украина, где во время Майдана были сильны позиции Верховной рады, Партия регионов была расколота, было сильно влияние олигархов, а разные настроения в разных частях страны вообще грозили распадом государственности. Беларусь меньше по территории, она более сплоченная, и власть Лукашенко здесь сильнее, чем у любого украинского президента.

Полякам легко увидеть в сегодняшней Белоруссии аналог с ситуацией в Польше в 1980-х годах, когда было введено военное положение, но спустя несколько лет подавления протестов «Солидарности» коммунистическая власть была вынуждена начать переговоры и дошла до «Круглого стола». Мне кажется, в этом и заключается сейчас стратегия Варшавы: выражать моральную поддержку (оппозиции.— “Ъ”), но не рвать каналы коммуникации с нынешним белорусским правительством.

— Насколько вообще протестные настроения в Белоруссии подпитываются из Польши? Символично, кстати, что неформальным гимном сегодняшней белорусской оппозиции стала песня «Муры» («Стены»), получившая известность как раз как гимн польской «Солидарности» в исполнении Яцека Качмарского. И именно в Польшу бегут многие белорусы, несогласные с политикой властей.

— Это так, многие бегут в Польшу или Литву. Из польского бюджета даже финансируется телеканал «Белсат», который вещает на Белоруссию на белорусском языке. Но это только одно из проявлений поддержки.

Российскому читателю я мог бы объяснить это так: Беларусь — часть исторической Литвы, Великого княжества Литовского, которое сейчас разделено на Литву и Беларусь. С польской перспективы — это страна, которая иногда входила в состав польского государства и на протяжении многих веков была тесно с ним связана. Это страна, где находится существенная часть польского национального наследия, где родились Адам Мицкевич и Тадеуш Костюшко. Это страна, к которой у поляка еще в школе воспитывается какое-то неравнодушие.

— Вот, а когда в России так говорят про Крым, вы обижаетесь.

— Я прекрасно понимаю, что и в России есть ощущение, что вне пределов Российской Федерации осталась часть исторической родины. Только в отличие от России в Польше никто не хочет аннексировать территории, принадлежащие соседним государствам.

Но чувства и солидарность с судьбой белорусского народа есть, и польские политики это учитывают.

Это также частично объясняет позицию Варшавы. И это то, что отличает Польшу от других стран ЕС, особенно западных, в представлении которых Белоруссия — это почти Россия, несмотря на симпатию к оппозиции. Именно поэтому они не готовы целиком вовлекаться в ситуацию в Белоруссии, иначе это может еще больше осложнить отношения с Россией.

— Президент России Владимир Путин поздравил Лукашенко с победой. Тут тоже ничего нового?

— Это ожидаемо: Лукашенко во многом устраивает Москву. С другой стороны, российская власть не хочет повторить ужасных ошибок, которые были сделаны в отношении Украины и украинцев, не хочет озлобить население соседней страны. И, как мне кажется, допускает возможность ухода Лукашенко и новых выборов в Белоруссии — и тогда уже будет инвестировать в нового, наиболее подходящего интересам Москвы кандидата. Который может сделать те экономические и политические уступки, от которых Лукашенко при всем своем авторитаризме отказывался. Пока, думаю, Кремль занял выжидательную позицию: мол, скорее всего, Лукашенко победит, но если уйдет — трагедии не будет, найдем себе нового кандидата в президенты.