Как пережить расставание с детьми

Маша Трауб

— Настя, ты почему с печеньем ходишь?

— Ну вы же разрешили, Юлия Владимировна! — Настя одно печенье держала в руке, а другое — явно только что затолкала за обе щеки, отчего напоминала милого бурундучка.

— Я одно разрешила! — возмутилась Юлия Владимировна.

— Так у меня одно! Но разного вкуса! — парировала, не растерявшись, Настя.

Постучались в номер. Никто не открыл. Юлия Владимировна пошла за запасным ключом. Открыли дверь. На полу — гора обуви разных цветов и размеров. Книжка, раскраска, один носок, фломастеры, игрушки.

— Девочки, есть кто-нибудь? Странно, вроде бы Василиса оставалась в номере,— удивилась Юлия Владимировна.

Тишина. Минут через пять на пороге комнаты появилась малышка.

— Ты чего не открывала? — спросила я.

— Не знаю. Не хотелось что-то,— ответила Василиса.

— Девочки, вы переехали в другой номер? — Юлия Владимировна поймала стайку девчушек в коридоре и объяснила уже мне: — Дети сверху затопили номер. Или два. Вот, переезжаем.

Я улыбалась. Моя дочь Сима тоже. Тут же в номер набежали ее подружки с криками: «Сима приехала! Сима приехала!»

— Хоть за порядком в вашей комнате теперь следить не нужно! — радовалась тренер. Девочки кинулись убирать вещи и раскладывать по местам. В прошлом году Симина комната была ежедневным, непревзойденным победителем в категории «самая чистая комната». И еще никакой комнате не удалось победить ее рекорд.

— Мамаааааа! Ааааааа! Мне плохоооооо! — кричала девчушка, явно из соседнего номера. Но слышно было на весь этаж.

— Кристина! Ты зачем родителей пугаешь? — залетела в комнату хореограф.

— Они не пугаются! Я стараюсь, а они никак! — рыдала уже на весь пансионат Кристина.

— Твои нет, они крепкие. А другие очень даже пугаются! — сказала хореограф.— Вон, Симина мама уже бледная от твоих криков. А Симин папа? Ты о других подумала, прежде чем так громко плакать?

— Не подумала,— сказала Кристина, мгновенно осушив слезы.

Я очень скучала по этой атмосфере. Сима тоже. Им разрешили традиционные выездные спортивные сборы, и она впервые чуть ли не рвалась туда. Мы приехали на день позже остальных детей. Дочь соскучилась по подружкам, по команде. Тут же спросила, что брать на тренировку и где зал. Девочки побежали показывать. Я лишь успела ее быстро поцеловать. Никаких слез и долгих прощаний. Я ее понимала — лето без отпуска, в учебе и работе, чтобы не терять время. Сбежишь куда угодно, лишь бы поменять обои перед глазами.

Тут же вспомнила про обои. В прошлом году они тоже ездили на сборы. Тренер прислала фотографию, где девочки стоят на фоне книжных шкафов. Во всю стену.

— Это в пансионате такая библиотека? Очень хорошо. Увеличь фото, интересно, какие там книги,— попросил муж.

Я минут пять гадала: стоит говорить ему, что это фотообои, а не книжные шкафы, или не стоит? Но в этом пансионате, видимо, продумали и этот момент. На первом этаже стояли книжные шкафы. Пусть не во всю стену, но шкафы настоящие и книги на полках тоже настоящие. Муж выдохнул. Я же уставилась на дверь с табличкой: «Комната психологической разгрузки».

— Можно мне тоже к вам? Я не буду мешать! Вот как зайду в эту комнату и выйду через две недели! — сказала я тренеру.

Мне предстояли две недели без детей. Причем обоих. Сын Василий, сверкая пятками, отправился в Карелию сплавляться на байдарках. Взял два неубиваемых телефона, которые ловят связь от любой сосны, но оба забыл зарядить. А зарядки в сосне не оказалось.

— Что ты будешь есть в поезде? — причитала я, стоя в коридоре.

— Мам, тебе лучше этого не знать,— ответил Вася.

Он позвонил спустя сутки, когда отец семейства уже планировал поездку в Карелию и спрашивал, можно ли арендовать байдарку и, возможно, вертолет. Василий сообщил, что выйдет на связь через десять дней, не раньше.

Муж начал ходить по потолку. Потом позвонила дочь и сообщила, что у них завтра взвешивание и у нее, кажется, пятьсот лишних граммов. Кошмар. Но вечером им дают детское фруктовое пюре, очень вкусное. И надо его домой тоже купить. Тут уже по потолку начала ходить я, поскольку пюре мои дети ели только домашнего приготовления. Они ни одной банки за всю свою жизнь не съели, не считая тушенки и горбуши, которыми Василий питался в своих байдарочных походах.

— Пап, а еще купи мне бананы! Очень хочу. Сегодня были на ужин, но нам не разрешили, потому что они в шоколаде,— попросила дочь, и я понимала, что еще час муж будет рассказывать мне, какая я жестокая мать, раз отправила ребенка на верную гибель от голода.

В прошлом году Симин рацион после сборов пополнился кашей «Дружба», которую она считала вкуснейшей на свете, и я с ног сбилась, пытаясь сварить в нужных пропорциях, домашнюю, с топленым маслом, протомленную в духовке. Но все закончилось прозаично, когда я купила эту «Дружбу» в пачке, да еще и в пакетиках. «Тот самый вкус»,— с наслаждением объявила дочь. До сих пор она пьет на ночь питьевой йогурт, к которому пристрастилась тоже на сборах. Даже боюсь представить, что попросит в этот раз помимо детского фруктового пюре для младенцев. Его состав я изучила в надежде повторить неповторимый вкус консерванта долгого срока хранения.

Не могу без детей. Совсем. Даже когда Василий сидит безвылазно в своей комнате и появляется набегами на кухне, я знаю, чувствую, что он рядом, за стенкой. Можно постучаться и спросить какую-нибудь глупость. А он в ответ пробурчит что-то маловнятное. Сима всегда рядом. Теперь мы с мужем, не сговариваясь, двигаемся по одному маршруту — заходим в комнату сына, потом в комнату дочки. Я поправляю плед, подушки у сына, рассаживаю мягкие игрушки на кровати дочки. Вытираю пыль. В пятый, десятый, двадцатый раз за день. Муж заходит и делает вид, что ему нужна книга из комнаты сына. Или скотч, который всегда есть у дочки. Раньше они всегда уезжали по очереди. И впервые — одновременно. Мы с мужем оказались не готовы к расставанию. Мне не хочется ни с кем встречаться, пользуясь вдруг появившейся свободой. Муж тоже не рвется на встречи и мероприятия. Вылетевшие из гнезда дети и свободное время для самих себя — точно не наш вариант. К счастью, мне есть чем заняться — разгадать рецепт детского пюре и отговорить мужа покупать байдарку, чтобы отправиться на ней на поиски сына в карельских лесах.