Борьба реализма с идиотизмом в «Форпосте» Рода Лури

В прокат вышел «Форпост» (The Outpost) Рода Лури — реконструкция стычки между джи-ай и талибами на северо-востоке Афганистана 3 октября 2009 года, вошедшей в историю под непропорционально патетическим именем «Битва при Камдеше». Михаил Трофименков испытал обиду за латвийских участников антиталибской коалиции.

«Форпост» идеально удовлетворяет двум требованиям, предъявляемым Голливудом к фильмам о колониальных войнах,— реализму и идиотизму. Реализм заключается не только в том, что четырех участников «битвы» играют ее реальные участники, уравновешенные сыновьями Клинта Иствуда, Мела Гибсона и Мика Джаггера, а также внуком Ричарда Аттенборо, но и в том, что всю первую половину фильма авторы неутомимо утепляют героев. Утепление заключается в водопаде мата-перемата, шуточках о геях и «ниггерах» и выяснении, кто дрочит на фотку жены одного из неотличимых друг от друга героев. Больше всего утеплен капитан, командир злосчастного форпоста: опасаясь снайперов, он мочится в своем кабинете в пластиковые бутылки, которые рядовые, отплевываясь, выносят на помойку. Реализм второй половины в том, что камера, как заводной веник, мечется — под тот же матерный аккомпанемент — от одной хлипкой огневой точки к другой.

Военный же идиотизм — давняя голливудская традиция — в том, что чем больше косяков упороло командование, тем восхитительнее гибель пехоты. История форпоста Китинг достойна войти в засекреченные учебники военных академий в качестве примера того, как не следует воевать. Восхитительна идея расположить форпост — как на ладони — в чаше долины, окруженной хребтами Гиндукуша, через которые талибы получают оружие из Пакистана. Не говоря уже о том, что бомбардировщики летят на выручку героям аж из Катара. Что ни говори о советской армии, но из Свердловска бомбить Афган не летали.

Какая тактика, такая и геополитика. Оружие идет к талибам тропами, прочерченными, пожалуй, еще англичанами и обновленными ЦРУ в годы советской интервенции. Принимая миротворцев с форпоста, старейшины понятливо трясут бородами: вы, милые люди, наверное, русские? Ах, уже американцы? Ну, не важно, доллары на строительство школы и прочие, как вы говорите, «проекты» вон тута складируйте. А «Калаши» забирайте, забирайте, нам еще подвезут.

В общем, никогда такого не было, и вот опять. В эпическом сражении гарнизон потерял восемь человек убитыми и 24 ранеными. США заявили, что уничтожили более 100 талибов. В подтверждение этого Лури показывает территорию форпоста, по которой раскиданы, как сломанные куклы, бородачи. Беда в том, что на поле боя было подобрано пять трупов исламистов. Исламисты, в свою очередь, широким жестом признали гибель семерых бойцов. Если о каждой такой битве снимать кино, пленки не хватит. Причем ладно бы отбили атаку и гордились этим. Так нет же: форпост по итогам эвакуировали и взорвали, как и все подобные фортификационные недоразумения.

В чем же был смысл его отчаянной обороны? Судя по фильму, в том, чтобы выжить, вытащить из-под огня раненых сотоварищей. Наверное, положено сочувствовать морпехам, да как-то не получается. Дело не в том, справедлива ли война. Что уж было неправеднее, чем кровавый бред Вьетнама, но ведь можем же мы сочувствовать пушечному мясу, брошенному по призыву в джунгли, как сочувствуем героям «Взвода». А тут уж — увольте. Защитники Китинга, отрыжка неблагополучных кварталов Америки, шли в армию за деньгами и послевоенным статусом и ужасно удивились, узнав, что на войне убивают.

Но так ли уж некому сочувствовать в фильме, кроме симпатичной собачки, цинично убитой во имя примирения с аборигенами, одного из которых она укусила? Конечно же, нет. Сочувствовать стоит американским союзникам, которых США и Голливуд еще по одной старой доброй традиции позабыли. В «битве» участвовали, помимо морпехов, еще и 140 афганских солдат и полицейских, понесших соразмерные с янки потери. Но на экране их нет, кроме комичного и трусливого переводчика. И еще источники указывают на участие двух военнослужащих латвийского контингента. Но среди оглушительных экранных «факов» совершенно не пробивается их меланхоличное чертыхание velns.