Станислав Ф. Ростоцкий об эффекте «Довода», самого долгожданного фильма нынешнего момента

В прокат в России и по всему миру вышел «Довод» Кристофера Нолана. Сообщения о каждом очередном переносе этой премьеры последние несколько месяцев неизменно сопровождались соображениями в том роде, что от того, что произойдет или не произойдет теперь в кинотеатрах, зависит, как в ближайшем будущем изменится весь кинопроцесс. Что же касается отдельно взятого режиссера Нолана, то он, кажется, ничуть не изменился: «Довод» укомплектован его фирменными перфекционизмом, пафосом и многозначительностью

«Довод» Кристофера Нолана оказался первым настоящим голливудским блокбастером (приблизительный бюджет зашкаливает за $200 млн), который вышел на экраны после ослабления всемирного карантина. И первым, что увидели вернувшиеся в залы зрители, оказался захваченный вооруженными людьми в масках киевский оперный театр. В контртеррористической операции принимает участие главный герой, человек без имени (в титрах персонаж Джона Дэвида Вашингтона обозначен просто как Протагонист), но с выдающимися боевыми навыками. Которые, впрочем, не особенно ему помогают: миссия оказалась проваленной, а Протагониста подставляют, долго и изощренно мучают и в конце концов вроде бы убивают. Но в следующей сцене он чудесным образом обнаруживает себя в самом центре причудливо закрученной авантюры — теперь уже в качестве представителя некой сверхсекретной организации, члены которой намерены предотвратить всепланетную катастрофу. «Вы о ядерном Холокосте?» — интересуется Протагонист. И получает в ответ: «Нет, все гораздо, гораздо хуже». Оказывается, что русский торговец оружием Андрей Сатор (Кеннет Брана) прибрал к рукам не только привычные средства истребления, но и секрет «инверсионного времени», благодаря которому можно уничтожить жизнь на Земле куда эффективнее любого плутония. Плутоний ему, впрочем, тоже не помешает, поэтому Протагонист в компании Нила (Роберт Паттинсон), диверсанта экстракласса и дипломированного физика-теоретика должен наладить контакт с Сатором и предотвратить злодейство, которое тот то ли уже совершил, то ли только собирается. И начинается невообразимый галоп по Европам (а также Азиям, Америкам и республикам бывшего СССР), да такой, что уши закладывает и в глазах рябит. Недаром рабочим названием фильма было «Карусель».

В том, что касается шпионских страстей, «Довод» вызывает ассоциации с едва ли не всей классикой боевиков про спецагентов, от похождений Джеймса Бонда и Джейсона Борна до любой серии «Миссия невыполнима». Фантастическая составляющая заставляет вспомнить не только о неизбежной «Матрице», но и о куда менее известном, но абсолютно феерическом «Пятом измерении» Пола Макгигана. Но если «Довод» и похож на что-то по-настоящему — то, конечно, на нолановское же «Начало». По общей несколько отмороженной эстетике, по многозначительному пафосу, по весьма специфическому подходу к пресловутой «правде характеров», даже по продолжительности («Довод» всего на две минуты длиннее «Начала»). Кажется, что и «экстракторы», проникающие в чужие сновидения, и «инверторы», заставляющие стрелки часов (а вместе с ними и все остальное) вращаться назад, существуют в одной и той же вселенной, наподобие марвеловской, и лишь по чистой случайности не пересеклись до сих пор друг с другом в водовороте международных интриг. В обоих фильмах имеется пусть по невероятно эффектному, но все-таки одному-единственному, повторяющемуся приему: если в «Начале» герои перемещались в искривленных эшеровских пространствах, то в «Доводе» до совершенства доведена обратная съемка. Это заставляет вспомнить еще один пример из научно-фантастической классики: в сцене, где взнуздавший время Сатор на полусогнутых крадется задом наперед из прошлого в будущее (или наоборот), он кажется неотличим от Весельчака У, в точно такой же позе отражавшегося в зеркальных цветах из «Тайны третьей планеты».

Еще до премьеры фильм успели объявить самым сложным и запутанным творением Нолана, которое возможно постичь только после нескольких просмотров, и то не наверняка. Секретов и обманов тут, в самом деле, немало, но все-таки до бинома Ньютона «Доводу», как ни крути, далеко. Как выражался в адрес индийских йогов один из героев рассказа Григория Горина «Чем открывается пиво?», «с точки зрения физкультуры это может быть и интересно, но все философские выкладки — на уровне букваря». Так что при наличии общедоступных знаний и мало-мальской смекалки, ключ к фильму обнаруживается на самой что ни на есть поверхности. Вынесенное в оригинальное название таинственное слово является частью известной с незапамятных времен латинской фразы «SATOR AREPO TENET OPERA ROTAS», которую можно перевести примерно как «Пахарь Арепо за плугом своим направляет работы». Слова чаще всего вписывали в квадрат таким образом, что их можно было одинаково прочитать справа налево, слева направо, сверху вниз и снизу вверх. Этот палиндром можно обнаружить на руинах Помпеи и в папирусах Верхнего Египта, в Библии IX века из аббатства Сен-Жермен-де-Пре и на австрийских монетах века XIV, он был в чести у тамплиеров и иезуитов и нередко использовался как оберег против злых духов и дурных болезней. В наше время «квадраты из слов» практически утратили эзотерический смысл и перекочевали в рубрику «Психологический практикум» журнала «Наука и жизнь» на правах увлекательной головоломки, а в сериале «Мастер и Маргарита» легендарную формулу положил на музыку Игорь Корнелюк. И как бы ни старался Нолан вернуть ей былую многозначительность и энигматичность, любой внимательный читатель «Науки и жизни» (или, на худой конец, «Википедии») без особого труда разгадает его ребус. SATOR (то есть Сатор) становится фамилией главного злодея; имя Арепо (AREPO) носит герой, который на экране не появляется, но играет в происходящем не самую последнюю роль; OPERA превращается в самую настоящую киевскую оперу, в стенах которой все и начинается; наконец, Ротасом (ROTAS) именуется одна из локаций, тоже имеющая к сюжету самое непосредственное отношение. А в центре всего — конечно, TENET, единственный и универсальный пароль, по утверждению одного из персонажей, «открывающий все правильные двери… и неправильные тоже», произнося который нужно особым образом переплетать пальцы, в результате чего они тоже образуют своего рода квадрат. Что и говорить, перевод названия с помощью подходящего по смыслу отечественного палиндрома выглядит остроумным и изящным, но по большому счету можно было обойтись и без него. В русском языке имеется прекрасное и, увы, практически позабытое слово «тенета», среди словарных определений которого («волоконце, нить, жилка», «сеть для обмету зверей», «осенняя паутина, летающая по ветру») обнаруживаются и такие, что кажутся удивительно уместными в данном случае: «то, что мешает свободе действий, угнетает, подавляет». А еще — «упорядоченное в виде нитей скопление пыли в плохо проветриваемых частях помещений, например в углах потолков». Умри, Протагонист, лучше не скажешь.