О сложностях коронавирусного обучения

Маша Трауб

Заканчивается первый месяц нового коронавирусного учебного года. Можно подводить итоги? Не получится. По-прежнему никто не знает, что будет дальше. Жизнь так и не вошла хотя бы в относительно спокойное и предсказуемое русло.

В нашей школе, например, полностью провалилось требование обеспечить детям разный вход в школу и заход в строго определенное для каждого класса время. Пятиклассникам и шестиклассникам достался вход справа. Я даже не подозревала, что там есть дверь. Так вот эту дверь девочки открыть не могут. И даже мальчики. Сил не хватает. Открывается она, если ее дернут сразу два семиклассника. Поэтому дети, подергав дверь, бегут в другой вход, чтобы не опоздать на урок. Учителя уже не стоят на улице и не встречают детей. Кто-то из детей приходит раньше и мерзнет в ожидании остальных — как положено по инструкции. Кто-то как опаздывал, так и опаздывает. На перекрестке около заезда в школу — жуткие пробки и раздраженные сигналы.

У детей собрали проходилки — карточки учета прохода и питания. Один из учеников каждое утро должен спускаться к турникету и прикладывать все 30 карточек, отмечая присутствие детей в школе.

Электронный дневник работает, расписание есть, но все как-то забыли, что помимо коронавируса существуют и другие болезни. Учительница рисования заразилась ветрянкой, и рисование теперь ведет математик. Кстати, никого даже не интересует, откуда пошла ветрянка, из какого класса. Никакого карантина не объявлено. А в докоронавирусную эпоху точно бы скандал разгорелся. Математик «на замене» просто следит за тем, чтобы дети сидели тихо и занимались своими делами. Отпустить их по домам нельзя. Для выхода ребенка из школы раньше положенного времени по-прежнему требуется заявление от родителей и три подписи учителей, включая завуча.

У дочери в классе есть две девочки и один мальчик, которых родители не отпускают в школу. И не отпустят, пока коронавирус не закончится. Родители требуют обеспечить дистанционное обучение, которое было обещано и даже гарантировано Минпросвещения.

Одна из моих соседок — учительница в частной школе. И она чуть не плачет. Половина детей присутствует на уроках, половина дома. Она должна умудриться донести материал и до сидящих в классе, и при этом находиться перед экраном компьютера, в сотый раз повторяя детям из zoom’а, какую страницу учебника нужно открыть и какое упражнение списать. Она не может встать из-за стола, потому что ее должны видеть дети в онлайне. Ученики, сидящие в классе, просят, чтобы учитель подошел и подсказал, как решается задача. Страдают и те, кто в классе, и те, кто по ту сторону экрана. Страдает и учитель, не в силах совместить виртуальную реальность с учебным процессом офлайн.

Дочь моей подруги отказывается ходить в школу и плачет каждый день. Любимая классная руководительница ушла в декрет. Другая любимая учительница — на пенсию. Третья — на больничный.

Разговоры детей тоже не отличаются оптимизмом.

— Вот заболею я коронавирусом... Значит, мой класс в школу ходить не будет и тренировки отменят. И мои мама с папой опять дома останутся. Все время вместе. И бабушка с нами жить будет. Правда, здорово? — поделилась мечтами семилетняя Соня.

Кстати, начало работы дополнительных школьных кружков — музыка, рисование, английский,— а также спортивных секций при школах перенесено на начало октября. Наши гимнастки, занимавшиеся в прошлом году в школе, вынуждены скитаться по чужим залам, которые чудом удалось арендовать тренерам. Тренировки по zoom’у исчезли как страшный сон. Вроде бы даже разрядные соревнования разрешили. Хотя как они будут проводиться — никто не знает. Ладно, родителей не пустят, как не пускают их в школы. Но соблюсти социальную дистанцию в раздевалках и на разминочном ковре в принципе невозможно.

А еще есть ощущение, что учителя пытаются наверстать пропущенные темы карантинных месяцев и впихнуть в детей новую годовую программу в рекордные сроки.

Дать все возможное, пока дети в классе, а не в квадратике zoom’а. Сочинения, изложения, километровые домашние работы, творческие задания. Тесты на каждом уроке. Все на оценку, ведь детей как-то надо аттестовывать. А если опять закроют на карантин? Дети, отвыкшие от учебы, поскольку дистанционка учебой не считалась, сходят с ума. За первые недели они устали так, как за полгода не выматывались.

У студентов та же история. Два-три дня в неделю — по шесть-семь пар. Остальные дни — онлайн. Очень трогательно видеть, когда пожилому профессору помогает вести онлайн-лекцию взрослый сын. И до слез обидно, что профессор не может прийти на кафедру, зайти в зал и читать лекцию, видя глаза студентов. Обидно за студентов, для которых этот профессор — легенда. И о том, что они слушали его лекцию, видели, подходили, здоровались, могли бы рассказывать детям и внукам. А профессор в это время в пятый, шестой раз растерянно, как ребенок, спрашивает у сына: «Куда мне смотреть? Сюда? А они меня видят? Слышат? Почему я их не вижу? Что это за черные квадратики?» И уже потом, после лекции, не выключив камеру, сидит, тяжело опустив голову. Потому что не понимает, можно уходить или нет? Тянется к стакану с водой, валокордин капает в стакан, глотает.

— Я не могу так работать. Сердце болит. Как думаешь, они что-то поняли? Я же не вижу, не понимаю,— признается он зашедшему в комнату сыну, который отключает онлайн-трансляцию.

Фоном идут истерики в родительских чатах. «Родители, не отправляйте своих больных детей в школу! Не заражайте здоровых!». «В классе есть ребенок с кашлем! Если вы еще раз его приведете, я сообщу, куда следует!». «Уважаемые родители! Уже пять человек в нашем классе заражены ОРВИ! Проявите бдительность!»

Тренер пожаловалась, что три девочки из младшей группы и две из старшей пропускают тренировки. Нет, ничего страшного. Обычная простуда. Но у гимнасток ведь как? Сопли — возьми салфетку и высмаркивайся. Недомогание, упадок сил — сиди на растяжке. Да, при температуре тренироваться нельзя.

— Не понимаю, что происходит,— сказала тренер.

— Мы боимся, что нас остальные мамы на костре сожгут, если узнают, что на тренировку пришел ребенок с простудой,— объяснила я.

Раньше детей в школе проверяли на педикулез, теперь — на повышенную температуру. Раньше родительское комьюнити шарахалось от мамы «вшивого» ребенка, а теперь достаточно чихнуть на школьном дворе, чтобы все вдруг разом соблюли социальную дистанцию.

К новой реальности привыкнуть невозможно, а опыт пандемической весны, как выяснилось, не спасает и не помогает.