Белорусские студенты на протестном перепутье

Первое сентября в Белоруссии виделось активистам протестных движений как некий новый рубеж — в Telegram-каналах говорили о «дне, когда Беларусь остановится, чтобы потом завестись». Беларусь не остановилась и далеко не вся завелась. Однако процесс в самом разгаре. «Огонек» присмотрелся, из чего он соткан и по каким законам развивается.

Алеся Корженевская, Минск

Идея масштабных выступлений, приуроченных к 1 сентября, активно продвигалась в популярных Telegram-каналах, «назначивших» на этот день «самую массовую забастовку» в истории страны: остановить работу призывали всех — от ипэшников до заводчан. Специально под событие платформа «Честные люди» (создавалась к выборам для «защиты голосов и предупреждения фальсификаций») придумала яркие агитплакаты и предлагала всем репостить их по соцсетям. Картинки действительно заполонили интернет, а вот с «остановкой» в реальности ничего не вышло. Призывы проигнорировали как госпредприятия, так и частный мелкий и средний бизнес. Спросила у знакомой, которая размещала у себя в Instagram-профиле информацию по забастовке, поддержала ли она саму акцию. «Что ты, я в отпуске»,— призналась девушка, подкрепив свою позицию улыбающимся смайликом.

Зато на улицы Минска с самого утра начали выходить колонны студентов. Для справки: в белорусской столице расположено чуть больше 20 из 50 вузов страны. Если взглянуть на карту города, то почти половину проспекта Независимости занимают учебные корпуса и общежития — от Белгосуниверситета в самом начале до Белорусского национального технического в самом конце. На протяжении июля и августа все они были абсолютно пусты, а потом буквально за один день резко наполнились десятками тысяч молодых и горячих.

Куда пойти учиться?

По большому счету, в нынешних условиях неизбежность подключения новых участников к протестам была очевидна. Поэтому меры, что называется, приняли. В некоторых университетах заселение в общежития проходило только в понедельник, 31 августа, хотя в предыдущие годы оно, как правило, начиналось за неделю до 1 сентября. Таким образом администрации вузов пытались предотвратить выход своих студентов на митинги в выходные. Деканаты отдельных факультетов в неформальной обстановке даже предупредили подопечных мужского пола: если выйдете на улицы и вас задержат, то гарантировано не только отчисление, но и повестка на службу в армию.

Поэтому, в общем, не удивительно, что старт первосентябрьскому протестному маршу дал самый женский вуз Минска — лингвистический.

В течение дня к ним присоединились студенты из ведущих вузов — Белорусского госуниверситета (БГУ), Белорусского национального технического (БНТУ), Белорусского госуниверситета информатики и радиоэлектроники (БГУИР), Белорусского госуниверситета культуры и искусств (БГУКИ) и других. Молодежь шла по улицам, выкрикивая лозунги и пытаясь объединиться в большие группы, но ей все время мешали милиционеры, которые, невзирая на юный возраст протестующих, затаскивали их в служебные машины и отправляли затем в РУВД. Причем выхватывать из толпы старались парней. Хотя девчонки в обиду их не давали — нередко прикрывали буквально собой.

Со стороны могло показаться, что вот оно в действии, гендерное равенство молодого поколения, слившегося в протестном порыве. Но не стоит, однако, упускать из виду и то, что протестные настроения в студенческой среде Белоруссии начали накапливаться год назад — когда Министерство обороны приняло поправки в законодательство о срочной службе в армии. Сделано это было не на ровном месте, а из-за систематического недобора новобранцев.

Тогда министр обороны страны обратил внимание: в Белоруссии 76 категорий граждан, которые не подлежат призыву или имеют право на отсрочку. В то время как в соседней России — 28, на Украине — 34. Список решили подсократить и в первую очередь за счет отсрочек на продолжение образования, которые раньше можно было получать бесконечное количество раз, а после вступления в силу поправок — единожды. Иными словами, после бакалавриата сразу пойти в магистратуру белорусам теперь нельзя, сначала — служба, а потом образование.

Новые правила ожидаемо вызвали серьезное недовольство среди студентов. В интернете стали появляться петиции несогласных с поправками. Зародилось целое движение «#учебаважнее», которое в каком-то смысле подготовило почву для теперешних акций протеста. Во всяком случае студенческие Telegram-каналы, которые набрали десятки тысяч подписчиков год назад, в последние дни заметно оживились. Вот только требования разрослись на глазах: студенческое братство протестующих требовало и «отставки президента», и «прекращения милицейского беспредела», и «свободы слова», и «отмены провластной пропаганды на парах»...

Впрочем, сам Александр Лукашенко интерпретировал их выходы на улицу немного иначе. «Ну чего не хватает студентам? Мы сохраняли количество бюджетников, что было в советские времена. Хотели ограничиться (допустим, на 50 тысячах бюджетников, и все), но желающих получить высшее образование было гораздо больше,— заявил президент, а потом добавил: — Не хочешь учиться — иди в армию, устраивайся на работу, если отслужил. Но порядок в стране должен быть».

Он, однако, далеко не единственный, кто вступил в борьбу за белорусскую молодежь. «Мы открыли белорусам наши сердца, мы хотим также открыть для них свои границы. Мы хотим показать себе и всей Европе, что Беларусь может рассчитывать на солидарность Польши»,— говорил еще 14 августа — за две с половиной недели до начала занятий — премьер-министр нашей западной соседки Матеуш Моравецкий.

В Польше, напомню, уже давно существует специальная правительственная стипендия имени Кастуся Калиновского, которую могут получать белорусы, отчисленные из университетов на родине по «политическим причинам». А в Вильнюсе с 2005 года работает частный Европейский гуманитарный университет, который до этого лишили лицензии в Минске. Его студенты — преимущественно белорусы, а финансирование шло в основном от правительства Литвы, Европейской комиссии, Совета министров Северных стран и других международных организаций.

Буквально за неделю до начала учебного года некоторые государственные польские и литовские университеты объявили о дополнительном наборе для белорусской молодежи. То есть заманчивые предложения посыпались фактически даже еще до того, как студенты принялись митинговать, что невольно наталкивает на мысль: уж не желанием ли перевестись на учебу в Европу были подогреты первосентябрьские акции?

После бала

По данным МВД, 1 сентября по всей стране было задержано около 130 человек. Преимущественно студентов. И это, пожалуй, означает, что своеобразная оттепель в действиях правоохранительных органов подходит к концу. Напомню для сравнения: на самой массовой акции протеста 16 августа, на которую, по разным оценкам, пришло от нескольких десятков тысяч до нескольких сотен тысяч участников, не был задержан ни один протестующий.

А вот теперь задержания, причем и журналистов тоже, снова набирают силу. Крепкие парни в балаклавах, которые разъезжают по городским улицам и дворам на машинах без номеров, работают на результат. Задерживают людей не так жестко, как в первые дни, но регулярно и настойчиво. Причем не только во время акций протеста, но и после них. Например, как это произошло с известными экс-телеведущими Денисом Дудинским и Дмитрием Кохно. Оба еще в июле по инициативе руководства гостелеканалов, где работали, перестали появляться в эфирах. Причина — довольно эмоциональные высказывания в адрес правоохранителей в соцсетях. В августе эти ведущие стали активными участниками оппозиционных митингов, в том числе и 1 сентября. Но самое интересное — задержали Дудинского и Кохно не во время акций, а на следующий день — уже возле дома.

Кроме того, в Минске все чаще стали проходить «спецмероприятия» по ликвидации бело-красно-белых флагов, вывешенных на балконах и на веревках между многоэтажками сторонниками протестов. При этом каждая попытка правоохранителей и сотрудников МЧС убрать их сопровождается бурными дискуссиями в соцсетях. Не ограничиваясь аргументами, протестно настроенные граждане стараются раскрыть личности тех, кто убирает символику, чтобы «пристыдить» их через интернет или лично. В Telegram для этого даже появился канал «Черная книга Беларуси», куда сливают информацию о милиционерах, омоновцах, военных и идеологах. И не просто фото и имя, а адреса проживания и номера телефонов. Все это, несомненно, провоцирует еще более жаркие конфликты между «нашими» и «вашими». Так, тем, кто пытается оскорбить правоохранителей через интернет, уже прилетели немаленькие штрафы. Например, одного минчанина обязали выплатить 1350 белорусских рублей (почти 40 тысяч российских) за два нецензурных слова в адрес милиционера, отправленных через Viber.

Движение по периметру

Еще одна примета нынешней осени. Чем тише и разношерстнее становятся голоса протестующих внутри страны, тем громче и четче о политической ситуации начинают говорить за ее пределами. И все это в условиях фактически «приграничной блокады»: до сих пор ни одна из стран — соседок Белоруссии не вернулась, по сути, к докарантинному варианту транспортного сообщения с республикой. Конечно, что с Запада, что с Востока только и слышны слова поддержки белорусскому народу. Но все четче просматривается, что у каждой из сторон о нем, этом народе, представление свое собственное.

Так, Литва и Польша распахнули объятия для оппозиции фактически сразу после выборов. Несостоявшийся кандидат Валерий Цепкало с семьей осел в Варшаве, там же сейчас находится глава белорусских католиков Тадеуш Кондрусевич, а буквально на днях туда отбыл и один из ключевых членов оппозиционного Координационного совета Павел Латушко. Главный оппонент Александра Лукашенко на выборах Светлана Тихановская, как известно, в Литве. При этом власти двух стран на уровне правительств наперебой заявляют, что готовы по упрощенной схеме без всяких бюрократических проволочек и виз укрыть всех политических изгнанников. А в подтверждение своим словам вывешивают то на общественном транспорте, то на государственных зданиях символику, которую использует белорусская оппозиция.

Ощущать западную поддержку по всем фронтам стали даже те белорусы, которые не особо следят за международными новостями. В интернете, например, заметно возросло количество рекламы с польским подтекстом. В Instagram и на YouTube теперь настойчиво предлагаются курсы польского со скидкой и помощь в оформлении «карты поляка» (этот документ подтверждает принадлежность к польскому народу и дает преференции вроде бесплатной долгосрочной визы, легального трудоустройства в Польше без специального разрешения и др.). Баннеры навязчиво манят предложениями сезонных работ на яблочных садах западной соседки (и, к слову сказать, конкурентки по части аграрной продукции).

А министр экономики и инноваций Литвы Римантас Синкявичюс на заседании правительства по рассмотрению плана помощи жителям Белоруссии заявил, что их страна и вовсе готова принять у себя всех программистов, желающих эмигрировать. По словам чиновника, литовская сторона уже получила обращение от 21 IT-компании. Правда, есть трудности: юрлица из Белоруссии пока не могут заводить счета в их банках и открывать предприятия в стране. Нужно менять законодательство.

Но все это только для простого народа. Отношение к белорусской власти прямо противоположное — Литва, Латвия и Эстония ввели санкции против 30 белорусских чиновников, включая и Александра Лукашенко.

Кстати, украинский МИД, после того как история с 33 бойцами ЧВК разрешилась полностью в пользу России, тоже поспешил откреститься от контактов с белорусским президентом.

— Мы ставим на паузу подготовку и проведение официальных встреч,— сказал глава украинского МИДа Дмитрий Кулеба.— Но, если недружественные действия Беларуси будут продолжаться и риски будут расти, мы готовы идти на жесткие шаги.

Совершенно иная позиция у российской стороны, которая от телефонных переговоров на прошлой неделе перешла к личным встречам. В минувшую среду прошли переговоры министров иностранных дел Владимира Макея и Сергея Лаврова в Москве. А буквально на следующий день в Минск нагрянула правительственная делегация во главе с российским премьер-министром Михаилом Мишустиным. В ходе встречи, как стало известно, было найдено «окончательное решение по взаимным вопросам, связанным с оплатой энергоносителей». Деталей договоренностей на момент сдачи номера выяснить не удалось, но сам факт разрешения нефтегазового конфликта, который тянулся с прошлого декабря,— настоящий прорыв в белорусско-российских отношениях. Кроме того, на ближайшие дни намечена еще и поездка Александра Лукашенко в Москву.

Однако проблема, причем ощутимая, в том, что столь оживленный диалог «в верхах» пока совершенно никак не отражается на населении. Белорусы и россияне, которые впервые за десятки лет из-за коронавируса оказались разделенными друг от друга границей, все еще находятся в изоляции.

Остановленное в марте по инициативе российской стороны пассажирское железнодорожное и авиасообщение так и не возобновлено. Хотя еще в середине июля белорусский премьер-министр Роман Головченко заверял: в ближайшие дни вопрос будет решен. Увы, никаких подвижек в этом направлении не последовало ни в июле, ни в августе. Лишь 2 сентября министр иностранных дел России Сергей Лавров лаконично заявил, что «есть понимание, как постепенно, соблюдая все меры предосторожности, двигаться к полному восстановлению транспортного сообщения». Снова без намека на какую-либо конкретику и даты.

Чтобы объяснить, как это бьет по той же молодежи, за умы которой сегодня идет борьба, всего пара деталей. Белорусские ребята, которые этим летом были зачислены в российские учебные заведения, не могут попасть на занятия. И это притом что в рамках Союзного государства действует около 300 соглашений в сфере образования! Пока администрации вузов идут навстречу поступившим — онлайн-лекции и самоподготовка после карантинной весны не воспринимается как нечто из ряда вон выходящее. Вот только на фоне польских распростертых объятий и заявлений о готовности принять белорусскую молодежь «еще вчера» все вопросы это, мягко говоря, не снимает.

Шанс, что поезда и самолеты на московско-минских направлениях вернутся до конца этого месяца, все же есть. На 28–29 сентября назначен очередной Форум регионов Белоруссии и России в Минске — знаковое мероприятие, в ходе которого уже несколько лет вживую подписываются контракты на уровне предприятий и бизнес-структур двух стран. Вот его из-за масштаба и значимости для регионов в онлайн-формате провести точно не получится.