Владимир Лященко о том, как в новой «Мулан» феминизм оказался на страже традиционных ценностей

В прокат выходит «Мулан» — обновленная студией Disney легенда про девушку-воительницу, которая надевает отцовские доспехи и отправляется в армию, чтобы спасти отечество и честь семьи

К очередному игровому фильму, который студия Disney сняла по мотивам собственных мультфильмов, оказалось приковано повышенное внимание в силу нескольких обстоятельств. Во-первых, у «Мулан», как и у многих других дорогостоящих проектов, из-за пандемии изменилась дата выхода в прокат — наряду с «Доводом» Кристофера Нолана легенда о девушке-воительнице оказалась одним из первых больших релизов посткарантинного сезона. Релизом, на который кинотеатры во всем мире возлагали большие надежды. И тут следует во-вторых: студия обошлась с кинотеатрами (американскими, в первую очередь) сурово, решив, что вместо кинопроката устроит премьеру фильма на собственном стриминг-сервисе Disney+. По сети прокатились вздохи разочарования, в одном из видео владелец кинотеатра обрушил на рекламные материалы «Мулан» бейсбольную биту. Правда, в странах, где диснеевский онлайн-кинотеатр не представлен, в частности в России, фильм все-таки выйдет в кинотеатральный прокат.

Чего же лишились посетители кинотеатров в Штатах? Какое место занимает «Мулан» в череде киноадаптаций диснеевских мультфильмов? В киноверсиях «Красавицы и чудовища» и «Аладдина» мюзикл был разыгран живыми артистами — и то, что жило музыкальным движением в анимации, превращалось в плоский костюмированный театральный задник. В «Короле Льве» запели и вовсе нарисованные средствами компьютерной графики гиперреалистичные звери, и выглядело это как поющий эфир National Geographic. Создатели новой «Мулан» отказались от песен в пользу вполне традиционного приключенческого фильма, что, кажется, пошло картине на пользу. Сцены, которые пришли на смену музыкальным и не очень номерам, поначалу выглядят вполне убедительно. Пробежка маленькой Мулан по крышам родного поселка работает как экшен-сцена, а сватовство с жонглированием посудой на манер китайского цирка — как комедия с гэгами.

В рамках исправления ошибок прошлого создатели «Мулан» заменили дракончика Мушу, возмутившего китайских зрителей мультфильма, на птицу-феникса. Вообще на всех стадиях производства подчеркивалось желание уважительно отнестись к китайской культуре, не испортить легенду вестернизацией, избежать «отбеливания» в выборе лиц. На главную роль Лю Ифэй отобрали из тысячи китайских и китайского происхождения актрис. Режиссера тоже искали в Китае и рядом, но в итоге остановились на новозеландке Ники Каро, хорошо зарекомендовавшей себя в качестве рассказчицы похожей истории — в 2002-м она сняла «Оседлавшего кита», фильм о девочке-маори, добившейся того, чтобы ее признали новым вождем племени.

Тем досаднее, что в новой «Мулан» весь этот набор аккуратных решений не выстреливает. Первые проблемы начинаются, когда дело доходит до батальных сцен, которым не хватает не только масштаба, но и уважения к пространственно-временному континууму. Захватывающая в мультфильме сцена с лавиной превращается здесь в неловко смонтированный набор странных действий участников сражения. Обстоятельства финального противостояния во дворце также вызывают вопросы, но главное, что в итоге в фильме нет ничего интригующего или по-настоящему впечатляющего. Ни с точки зрения трюков и аттракциона, ни в том, что за двадцать с лишним лет изменилось в диснеевской интерпретации старинной китайской легенды.

Мультфильм не в последнюю очередь хвалили за то, что Мулан — не очередная принцесса, которую ждет встреча с прекрасным принцем, а героиня нового типа: движимая не романтическими чувствами, а желанием найти подлинную себя, свою активную роль в мужском мире. Новая Мулан вроде бы продолжает эту линию и даже ярче демонстрирует свою инаковость. Но именно эта инаковость оборачивается тем, что Мулан теперь не столько идет наперекор социальному порядку, сколько следует своей судьбе — пусть и особенной. Ведь в мультфильме она не обладала никакими выдающимися талантами, а просто проявляла отвагу и смекалку в решающие моменты. Теперь же она оказывается уникальной носительницей жизненной энергии ци, которая делает ее супергероиней — вроде юного джедая с дающими сверхсилу мидихлорианами.

Есть здесь и, соответственно, героиня, перешедшая на темную сторону силы,— колдунья на службе захватчика Борихана. Появление еще одного значимого женского персонажа одновременно и радует, и огорчает: вдвойне обидно, когда такая многообещающая возможность оказывается бестолково упущенной. Как и Мулан, эта героиня отвергнута обществом за инаковость и находится в активном поиске себя и своего места. Но, увы, финал фильма не дает ей собственного пути, а путь Мулан оказывается укоренен в верности семье. Таким прискорбным образом модернизация — мужской мир довольно легко соглашается на новую роль героини — остается в новой «Мулан» на страже традиционных ценностей. Что, вероятно, полностью устраивает и боссов Disney, и госчиновников от кино Китая.