Алексей Тарханов — о Charlie Hebdo под пулями цензуры

На этой неделе к началу процесса над пособниками террористов, совершивших теракты в Париже в январе 2015 года, журналисты Charlie Hebdo выпустили специальный номер своего сатирического еженедельника. На обложке рядом с карикатурами, которые навлекли на редакцию кровавую месть, написано: «Всё это — за это». Никакого знака — ни вопросительного, ни восклицательного, ни тем более точки в конце. Точку ставить рано, считает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.

«Зачем вам это?» — смотрит на меня без улыбки темнолицый продавец газетного киоска. У меня в руках специальный номер Charlie Hebdo c 13 маленькими карикатурами на обложке и крупной надписью желтым по черному «Всё это — за это» (Tout ca pour ca). По продавцу видно, что «вcё это» он совсем не одобряет, но работа есть работа, и €3 за номер принимает, хотя и безо всякого удовольствия.

Я помню, как первый номер еженедельника после теракта рвали с руками и его было не достать, несмотря на миллионный тираж. Теперь он лежит в корзине — бери не хочу. Пять лет назад по Парижу в одном строю «Je suis Charlie» прошли президенты разных стран: более свободных, менее свободных и совсем не свободных, в том числе и тех, где убийства журналистов не допустили бы, только потому, что сразу бы посадили их в тюрьму.

Тогда «Je suis Charlie» стало мемом. При этом мало кто интересовался тем, что же это такое было за «Шарли». И многие потом сочли, что их обманули, что Charlie Hebdo оказался на поверку непорядочным человеком. В России, например, это обострилось в момент авиакатастрофы над Синаем, когда у нас обнаружили, что карикатуристы имели наглость смеяться и над нами, часто зло, несправедливо, даже отвратительно. Тогда и прозвучало: «Так им и надо».

Решение показать карикатуры, с которых в 2006 году началась вражда еженедельника с мусульманами Франции, многих в России возмутило. Я читал о том, что журналисты хотят подергать тигра за усы, что они снова ищут дешевой популярности, насмехаясь над исламом. На самом деле задача обложки ровно в том, о чем она говорит. «Всё это — за это».

Двенадцать расстрелянных в зале редколлегии человек за двенадцать не самых блестящих карикатур, высмеивающих не ислам, но дураков-исламистов.

Эти рисунки даже не были придуманы во Франции, они вызвали скандал в датском журнале Jyllands-Posten и в Париже их перепечатали в качестве жеста солидарности. Всё это — за это, и если сравнить причину и следствие, остается только закрыть глаза руками, как пророк Мухаммед на обложке того самого номера: «Тяжело, когда тебя любят такие чудаки».

Молодые уголовники братья Куаши, расстреляв умных, талантливых, успешных и веселых людей, вышли на улицу, потрясая автоматами и крича: «Мы отомстили за пророка». Среди их сообщников — воры, насильники, хулиганы, торговцы наркотиками — у тех, кто сидит сейчас на скамье подсудимых в суде Парижа, типичная карьера «новых французов» из предместий. Но даже если бы они были сплошь учеными мальчиками и девочками из хороших семей, наподобие немцев из «Фракции Красной армии» или итальянцев из «Красных бригад», что бы это поменяло? Можно ли их понять? А то и простить?

Именно этот и в самом деле провокационный вопрос задает нынешний журнал и дает на него несколько ответов. Прежде всего, журналисты Charlie Hebdo рассказывают, как за эти пять лет рухнула свобода печати и свобода слова, и что от нее теперь осталось. Опубликованный ими опрос общественного мнения редакции не льстит: лишь 59% французов одобряют новую обложку со старыми карикатурами, а 31% считают ее «ненужной провокацией».

Из французских мусульман 18% не осуждают теракты 2015 года, а 40% уверены, что их религия важнее государства, ну а среди молодежи это и все 70%.

Почему опять речь про мусульман? Ну потому что с «калашниковыми» в редакцию заявились не огнепоклонники и не пастафарианцы. Как бы ни просили нас забыть об этом досадном недоразумении. Но не в исламистах главное.

Журнал напоминает, что и пять лет назад далеко не все оказались «Charlie». Многие предпочли выступить с тех позиций, что убивать, может, и не следовало, но мерзавцы-журналисты сами виноваты. Разве нельзя критиковать тех, кто всех критиковал да и докритиковался? И вот статья про десять свежих историй, связанных с «богохульством», с людьми, которых за него убивали, сажали в тюрьму, наказывали изгнанием. Среди примеров не только Пакистан, Мавритания, Нигерия, но и Италия, Шотландия, Испания. Нет разве что России, что выглядит типичным недосмотром редакции — мы помним наши приговоры за неуважение к религии, к власти, к истории. Конечно, у нас не стреляли из автоматов, не побивали камнями и не перерезали горло. Прогресс налицо.

Но одна из главных статей номера вовсе не об исламе или религии. Она называется «Cancel Culture. Новые "фетвы" леваков».

Здесь говорят о культе обиженных в современном обществе и о том, как обиженные с удовольствием становятся обидчиками, а то и палачами. К инакомыслящим они не приходят с «калашниковыми», но просто гонят с работы и отбирают хлеб — за то, что засмеялись.

10 ноября парижский суд вынесет решение по делу о расстреле в редакции. Но «Всё это — за это» — не про это. Вопрос не в том, защищать ли память знаменитых французских карикатуристов и конкретно журнал Charlie Hebdo, который хромал, хромает, и будет хромать с точки зрения вкуса, хорошего тона, политической корректности. А в том, что пора понять: на его месте теперь окажется кто угодно, хоть «Вокруг света», хоть «Наука и жизнь», хоть я, хоть вы.