Гендиректор Visa в России Михаил Бернер о новых фобиях и привычках в платежах граждан и бизнеса

Эпидемия коронавируса оказала заметное влияние на индустрию платежных сервисов — режим самоизоляции привел к росту не только безналичных, но и бесконтактных платежей. Но несмотря на высокие темпы роста, проникновение безналичных платежей в России пока отстает от лидеров. Какую роль в развитии платежного рынка играет госрегулирование, чем привлекателен сектор малого и среднего бизнеса и почему выросли штрафы в отношении российских банков, “Ъ” рассказал гендиректор Visa в России Михаил Бернер.

— Что плохого принес коронавирус, хорошо известно, а есть ли что-нибудь хорошее?

— Коронавирус изменил уклад того, как мы работаем и общаемся с клиентами, как взаимодействуем в сообществах. Пандемия сказалась на том, что мы покупаем, где мы это покупаем, и в конечном счете на том, как платим и получаем платежи. Из того, что, наверное, коронавирус поменял больше всего и в лучшую сторону — ускорил процесс диджитализации. То, к чему страна и бизнес, сама платежная индустрия пришли бы через два-три года, сейчас происходит за месяцы.

Visa провела исследование потребительского опыта россиян, как коронавирус повлиял на их цифровое поведение. Оказалось, что 38% впервые стали покупать продукты онлайн. Это реально огромный рост. Около 23% стали заказывать продукты на дом, еще 31% — платить смартфоном. Бесконтактные платежи стал использовать 41% держателей карт. Если до пандемии 43% респондентов расплачивались наличными при доставке заказов, то в период самоизоляции это значение упало до 25%.

В малом бизнесе 30% предпринимателей сказали, что начали оказывать услуги с помощью электронных платежей. То есть реально новые условия заставили очень многие компании, которые раньше не присутствовали в цифровом пространстве, перейти к работе онлайн.

— Visa на этом потеряла или заработала?

— Сложно ответить однозначно. С одной стороны, мы, конечно, видели существенное снижение трансакций и оборотов по картам Visa. В онлайне был достаточно сильный рост, в офлайне — снижение. Ситуация негативно сказалась на оборотах по картам в категории путешествий, особенно это касается международного туризма. В то же время довольно существенно вырос объем платежей в других секторах. Мы наблюдали рост покупок продуктов онлайн, в особенности в первое время, когда люди закупались впрок. Мы видим рост значимости маркетплейсов, которые увеличили обороты. Наверное, главный выигрыш для всей индустрии, не только для Visa — это то, что увеличивается проникновение электронных платежей.

— Как в мире коронавирус повлиял на платежи?

— Многие люди теперь опасаются касаться различных поверхностей, которые потенциально могут быть источником распространения вируса. Как следствие, это привело к востребованности бесконтактной оплаты. По всему миру в странах, где такой способ уже довольно распространен, мы увидели рост трансакций в среднем на 20%. Более того, с первого по второй квартал доля бесконтактных платежей выросла на 5 процентных пунктов примерно в 50 странах мира.

Другой положительный тренд — это бурный рост электронной коммерции. Если посмотреть на глобальные цифры, то объемы платежей в онлайне росли со скоростью больше 20% каждую неделю начиная с середины апреля и в два раза превысили рост оборотов до пандемии. В России во втором квартале оплата товаров онлайн выросла больше чем в 2,5 раза по сравнению с аналогичным показателем прошлого года. Больше всего рост платежей наблюдался в таких категориях, как товары для обустройства дома, продовольственные товары и лекарства.

Если сравнивать с другими рынками, то Россия оказалась в более выгодном положении.

Не могу назвать конкретные страны, ситуация везде сильно варьируется, но Россия находится среди тех рынков, которые пострадали меньше других с точки зрения оборотов по картам Visa.

— На это как-то повлияли меры поддержки, которые приняло государство, например, ограничение эквайринговых комиссий?

— Во-первых, мы — сторонники рыночного регулирования. Мы не поддерживаем какое-либо государственное регулирование как эквайринговых, так и межбанковских комиссий.

Во всех странах, где вводилось регулирование, это приводило к стагнации платежного рынка.

Нет ни одной страны, где такого рода регулирование сыграло бы какую-либо позитивную роль.

Я лично видел, к какому негативному результату госрегулирование привело платежную инфраструктуру в Польше. Сразу пропали все программы лояльности, которые банки предлагали клиентам. Почти прекратился рост безналичных платежей. Банки начали вводить дополнительные комиссии за пользование картами — появилась годовая стоимость обслуживания счетов и карт, вплоть даже до тарифов за звонки держателей карт в колл-центр. В итоге пострадали конечные потребители.

Конечно, сейчас ситуация в своем роде уникальная. Никогда прежде мы не сталкивались с такими последствиями, к которым привела пандемия. Поэтому мы с пониманием отнеслись к временным мерам регулятора, принятым весной, и снизили размер межбанковской комиссии за покупки в некоторых категориях торгово-сервисных предприятий.

Но мы понимаем, что эти меры носят временный характер, поскольку в долгосрочной перспективе, когда закончится срок их действия, будут применяться рыночные механизмы регулирования, которые принесут больше пользы для рынка.

— Приверженцы госрегулирования считают, что нет ничего страшного, если пропадут программы лояльности у банков, зато они расширятся у торговцев.

— Я не очень понимаю, что мешает ритейлерам расширять программы лояльности сейчас. На мой взгляд, это просто повод для разговора. В реальности с практикой это не имеет ничего общего. Изменили уровень межбанковских комиссий в Европе — ни один ритейлер не снизил цены хотя бы на половину процента.

Главная задача, которую банки совместно с платежными системами реализуют — это перевод экономики в безналичный формат. Есть замечательные примеры в Скандинавии, есть многие западноевропейские страны, США, где объем безналичных операций превышает 70%. Мы пока находимся на уровне около 40%, то есть еще много над чем надо работать. А межбанковские комиссии стимулируют банки это делать, вкладываться в программы лояльности, в кешбэки, в какие-то новые продукты, инструменты.

— Европа, на которую вы сейчас сослались, давно уже имеет очень низкие эквайринговые комиссии и высокий процент безналичных платежей. Может, России пришло время переходить на европейскую модель, когда банки предоставляют только расчетные услуги, а ритейлеры сами покупают оборудование и обслуживают его?

— Все рынки по-разному развивались, по-разному начинали и находятся на разных стадиях развития. Есть рынки, где до сих пор существуют бумажные чеки. То, что во многих странах торговые предприятия платят за оборудование по приему карт — это правда.

Но в России всю инфраструктуру разворачивают банки, и они несут основные расходы на ее функционирование. Я не уверен, что торговые предприятия готовы сейчас вкладываться во что-либо с точки зрения приема карт. Эти инструменты постоянно совершенствуются, происходит постоянное обновление технологий.

Россия благодаря очень серьезным вложениям банков является страной с очень низким уровнем мошенничества по картам Visa. И это достигнуто благодаря тому, что существуют хорошо проработанные механизмы того, как мошенничество предотвращать. Работу ведут банки совместно с платежными системами, мы тоже инвестировали серьезные ресурсы в кибербезопасность. Сейчас идет стремительный процесс диджитализации, когда бизнес повсеместно переходит в онлайн, где возможностей для мошенничества много. Готовы ритейлеры инвестировать в такого рода вещи? Я сомневаюсь. Для них нет принципиальной разницы, принимать карты или наличные.

Мы большой акцент делаем на малом бизнесе. У таких предприятий нет возможностей самостоятельно вкладываться в развитие платежной инфраструктуры. Малый бизнес — это новый сегмент, который сейчас карты если и принимает, то в небольшом объеме, хотя потенциал там очень серьезный.

— Но как раз малый бизнес активно жалуется на стоимость эквайринга.

— Я не считаю, что эквайринг дорогой. Владельцы малого бизнеса — специалисты в своей области, часто влюбленные в свое дело. Но они не являются экспертами в области платежей. Конечно, многие предприниматели понимают, что им нужно расширять клиентскую базу. Мы пытаемся рассказать о новых способах привлечения клиентов и для этого инвестируем в создание специальной платформы. Более того, для малого бизнеса мы ввели специальную ставку межбанковских комиссий (с начала прошлого года 1%.— “Ъ”). По ней предприниматели получают хорошие условия, позволяющие оценить преимущества приема электронных платежей.

— После введения пониженной ставки как-то изменилось количество компаний, которые стали принимать карты, возросла активность?

— Конечно. Каждый год мы видим увеличение количества точек приема карт на сотни тысяч. Без малого бизнеса это не было бы возможным. Это не крупные сети, которые открыли еще 10–20 магазинов. Наверное, дело не только в снижении комиссии, это симбиоз факторов — и спрос со стороны клиентов на оплату картой, и в целом понимание того, что безналичная оплата несет в себе очень много преимуществ с точки зрения упрощения многих процессов. И ставка, конечно.

— То есть снижение ставки все-таки может положительно влиять на платежный рынок? Почему же в случае госрегулирования комиссий это не сработает?

— Давайте смотреть в корень. Роль межбанковской комиссии заключается в том, чтобы обеспечивать баланс на рынке — чтобы, если упрощенно, было выгодно не только выпускать карты, но и принимать их к оплате. При этом не стоит забывать, что межбанковские комиссии являются ключевым источником инвестиций для поддержания инфраструктуры, создания новых платежных сервисов, инфраструктуры для борьбы с мошенничеством, наконец.

Если этот баланс нарушается, то мы как платежная система быстро замечаем это и реагируем соответствующим образом. Все попытки директивного регулирования этих отношений не увенчались успехом, если не сказать что принесли больше вреда. Когда мы определяем размер межбанковской комиссии для определенного сегмента бизнеса или категорий, то исходим из того, что это будет стимулировать прием электронных платежей, и периодически пересматриваем свои решения, если отмечаем дисбаланс на рынке.

— Во многом с прицелом на малый бизнес создана система быстрых платежей (СБП), по крайней мере, ее платежный сервис. Вы не боитесь конкуренции, с учетом того, что в ней заметно меньше комиссии?

— Мы поддерживаем инициативы, направленные на вытеснение наличных из оборота. Системы, аналогичные СБП, работают в 30 странах, например, в Великобритании, уже более 20 лет. И везде мы успешно продолжаем развивать свой бизнес. И если сегодня человек оплатил что-то через СБП, это не исключает того, что завтра там, где ему будет удобно, он оплатит покупку картой Visa. Мы видим будущее в сосуществовании. Это разные сценарии оплаты, разный клиентский опыт. Конкуренция у нас с другими платежными системами, а ЦБ — регулятор. Считать это конкуренцией неправильно.

— ЦБ — регулятор, но СБП — не регулятор. Это некий рыночный инструмент, который предлагает услугу, аналогичную вашей, на том же самом рынке.

— Это правда. Но в то же время ЦБ, так как он регулятор, может устанавливать правила игры. Мы — коммерческая организация и ищем возможности, которые эти правила игры создают. Мы думаем о том, как дальше развивать наши технологии и как с их помощью создавать новые решения, которые нужны самому широкому кругу клиентов. Это включает так называемые новые источники платежей, то есть как выйти за рамки только классических платежей, когда потребитель оплачивает покупку картой в магазине, ресторане или где-либо еще.

— То есть вы хотите перестать быть платежной системой?

— Мы уже давно не компания кредитных карт или карт вообще. Visa сегодня — это глобальная сеть, которая обеспечивает цифровые платежи между самыми разными участниками рынка.

Наша работа строится на трех ключевых направлениях. Это, конечно же, развитие классических платежей, то есть привычных для всех сценариев оплаты картой в магазине, кафе, заправке и так далее. Далее мы развиваем «новые источники платежей», которые я упомянул. Другими словами, выходим в новые сегменты, такие как, например, переводы P2P (от потребителя к потребителю), B2B (от бизнеса к бизнесу), B2G (от бизнеса к государству). И наконец, развиваем дополнительные услуги для клиентов и партнеров, которыми являются уже не только банки.

Это и сервисы в области работы с данными, и сервисы по созданию программ лояльности, например. Есть много других областей, где у нас наработана хорошая экспертиза, которая востребована. Направление консалтинга — относительно новое для Visa и сейчас динамично развивается. Достаточно сказать, что количество проектов, которые ведет консалтинговое подразделение в компании, за последние 6–9 месяцев выросло в разы.

— Когда же карточки отправятся в музей?

— К этому все идет. Я думаю, что это не отдаленное будущее, но все-таки это произойдет не завтра. Безусловно, в Москве, в крупных городах количество людей, которые пользуются токенизированными трансакциями, то есть делают покупки с помощью мобильного телефона, существенно увеличилось. Россия глобально занимает одно из первых мест в этом направлении.

Мы также занимаем одно из первых мест по бесконтактным платежам, когда физически карта все-таки присутствует. Мы сейчас видим усиленный интерес банков к цифровым картам, которые выпускаются в приложении. Но, например, за границей не везде еще принимаются мобильные платежи. Поэтому пластиковые карты для путешествий, наверное, будут нужны еще какое-то время. Но в Москве необходимость в наличии физической карты сейчас практически отпала.

— С марта Visa начала менять процедуры по работе с банками из России и постсоветского пространства, в частности, увеличились штрафы. Это связано с пандемией?

— Visa использует правила платежной системы, которые одинаковы для всех ее участников. Для нас каждый клиент одинаково важен, и здесь не может быть особого отношения, в том числе и в вопросах применения наших правил. Мы не комментируем коммерческие отношения с партнерами, но все наши действия и решения в отношении банков—участников платежной системы принимаются исключительно в рамках действующих норм и правил.

— Рекордный штраф РФИ-банку, по некоторым оценкам, в $500 тыс., стал результатом этого изменения процедур? Его размер — это чистая математика: количество нарушений, умноженных на размер штрафа за каждое из них, или попытка дать понять, что такие нарушения неприемлемы и Visa не будет их терпеть? Если возможно, поясните, каковы претензии к банку.

— Ничего, что касается коммерческих взаимоотношений с нашими партнерами, мы не комментируем. Правила платежной системы Visa допускают использование различных санкций к участникам в случаях нарушений правил. Применение этих мер также регулируется действующими правилами. Неважно, какого размера банк, мы ко всем нашим партнерам относимся на равноправной основе.

Интервью взял Максим Буйлов