Пермская опера сделала первый шаг к возвращению публики

Одним из первых среди музыкальных театров новый сезон открыла Пермская опера. С момента отставки экс-худрука Теодора Курентзиса уральский театр сделал все, чтобы не упустить лидерство на региональной сцене, представив в том числе новый антикарантинный проект «Один на один».

Софья Дымова

В нынешнем году рассказывать о своих планах только смешить Роспотребнадзор. Особенно если ты — театр: драматические и музыкальные труппы по всей стране открывают двери для публики, стараясь не заглядывать в будущее особенно далеко, даже те смельчаки, которые рапортуют о репертуарных перспективах, делают это с подчеркнутой осторожностью. А что еще остается: в ситуации, когда добрую половину анонсов ближайших премьер занимают речи о масках — простых, увы, а не «Золотых»… Пандемия размыла фундамент всего театрального рынка — долгосрочное планирование, так что ключевым показателем успешности менеджмента исполнительских искусств на годы вперед станет не творческая и даже не экономическая эффективность, а в первую очередь стрессоустойчивость. В этом смысле особенно примечательно смотрится случай Пермской оперы: театр, готовящийся отметить 150-летний юбилей, в первые выходные сентября открыл сезон с двойной презентации — нового руководящего состава и впечатляющей антикризисной программы.

Время стресс-тестов для пермяков наступило еще год назад, когда театр лишился своего «первого лица» — Теодора Курентзиса, променявшего художественное руководство государственным стационаром на резиденцию в петербургском Доме радио и свободное гастрольное плавание по всему миру. Прошлым летом последний оплот пермской культурной революции 2008–2012 годов, любимец европейских топ-фестивалей и самый популярный академический музыкант нашей страны увез с собой значительную часть оркестра и хора — костяк собранного по всероссийским сусекам коллектива musicAeterna. Тогда Пермскому театру на ходу предстояло решить сразу две сложнейшие задачи — пополнить кадровый состав и сформировать новую художественную политику: все главные хиты Пермской оперы 2010-х — от трилогии опер Моцарта на либретто Лоренцо Да Понте до «Травиаты» Роберта Уилсона — были изначально заточены под участие в них Курентзиса и не слишком часто появлялись в афише даже в лучшие времена, а теперь совсем уж сошли с дистанции. Театру нужно было не просто обновить репертуар — требовалась перезагрузка всей системы.

Символично, что за нее взялись недавние соратники Курентзиса, еще не успевшие потерять вкус к амбициозным проектам и экстравагантным предприятиям,— генеральный директор Андрей Борисов в свое время возглавил театр с подачи Курентзиса, а новый музыкальный руководитель Артем Абашев на протяжении многих лет оставался его правой рукой. Под конец прошлого года в статусе главного режиссера к ним присоединился Марат Гацалов — экс-худрук Новой сцены Александринского театра, на счету которого до сих пор числился лишь один (и к тому же далеко не бесспорный) оперный спектакль, но зато известный умением собирать вокруг себя сильные творческие команды. Кадровый пазл окончательно сложился уже этим летом, когда опытный хореограф Алексей Мирошниченко, возглавлявший балетную труппу с 2009 года, представил городу и миру своего преемника — 39-летнего выходца из Мариинского театра и экс-резидента екатеринбургского «Урал-балета» неоклассика Антона Пимонова. Вместе с 48-летним Борисовым, 37-летним Абашевым и 42-летним Гацаловым Пермская опера получила едва ли не самый молодой директорский корпус на отечественной сцене — согласно статистике, средний возраст руководителей московских театров, на минуточку, равен 65 годам.

В только что обнародованных планах пермского квартета удивляет прежде всего глубина горизонта — оперные премьеры расписаны до середины 2022 года. Форс-мажоры, замечает Андрей Борисов, никто не отменял, но если реальность и внесет в афишу свои коррективы, то они коснутся скорее сроков выпуска постановок.

Куда важнее то, что театр, похоже, на несколько лет определился с художественной стратегией — очень простой и крайне эффектной.

В 2010-е, говорит Борисов, Пермская опера была главным на отечественной музыкальной сцене импортером новой европейской режиссуры, и в этом утверждении с ним трудно спорить: «Носферату» Теодороса Терзопулоса, «Жанна на костре» Ромео Кастеллуччи, та же уилсоновская «Травиата» действительно стали визитными карточками эпохи Теодора Курентзиса и в каком-то смысле «закрыли гештальт». Отныне поддерживать статус театра будут российские режиссеры — что характерно, из все того же поколения тридцати-сорокалетних.

В перечне новых постановок не видно проходных названий. Точнее, оперы за некоторым исключением взяты самые ходовые, зато имя каждого режиссера надолго останавливает на себе взгляд — пускай не все из них выглядят однозначно. Уже в середине октября Марат Гацалов выпустит свою версию моцартовского «Дон Жуана» — премьера должна была состояться еще летом, на отменившемся вместе со всей культурной жизнью Дягилевском фестивале, причем с Теодором Курентзисом за пультом. Свести графики маэстро и театра еще раз оказалось затеей вполне утопической, так что в итоге спектакль проведет Артем Абашев. В декабре он же продирижирует новой постановкой «Любви к трем апельсинам» Сергея Прокофьева в режиссуре визионера Филиппа Григорьяна — почти 10 лет назад он дебютировал как оперный постановщик именно в Перми. Третья и едва ли не самая интригующая премьера запланирована на будущую весну: худрук Театра на Малой Бронной Константин Богомолов и молодой дирижер Филипп Чижевский возьмутся за «Кармен» Жоржа Бизе. Дальше — больше: в сезоне-2021/22 в Пермской опере ждут штатного режиссера петербургского БДТ Евгению Сафонову в компании с «Саломеей» Рихарда Штрауса, Максима Диденко с «Лулу» Альбана Берга и Василия Бархатова с «Фаустом» — успешно работающий на Западе режиссер выпустит в Перми свой первый спектакль на родине за последние шесть лет.

Если присмотреться к новому курсу Пермской оперы повнимательнее, то окажется, что он по-своему развивает все те же импульсы, которые были заданы прошлым десятилетием, начиная от концепции театра как лаборатории в городе Дягилева и заканчивая ставкой на поисковое, экспериментальное искусство даже на самой что ни на есть буржуазной территории музыкальной сцены. И вот что, пожалуй, здесь любопытнее всего. Вполне очевидно, что пермяки сформировали свои планы задолго до всякого карантина — общий контур программы был представлен еще в минувшем феврале. При этом им парадоксальным образом удалось нащупать, пожалуй, наиболее чувствительную точку театральной повестки ближайших лет — ориентацию на отечественный рынок, на «локальную кухню» и импортозамещение. Одним из самых мощных афтершоков пандемии для всей культурной отрасли стало закрытие границ: годами строившиеся, из последних сил сохранявшиеся международные «культурные мосты» рухнули мгновенно — стоило только перестать летать самолетам. В 2010-е Пермь наводила их вопреки кризисам, конъюнктуре и курсу евро и вышла в лидеры. Теперь театр предугадал новый тренд и оседлал его до того, как он стал вынужденным мейнстримом.

В обновленной Пермской опере, кажется, вообще стараются следить за пресловутым духом времени — об этом свидетельствует хотя бы проект «Один на один», представленный театром накануне открытия сезона. Марат Гацалов придумал его еще в конце марта, когда по всему миру только-только ввели запрет на массовые мероприятия. Оперные постановки и концерты, игравшиеся при пустом зале, смотрелись грустной приметой времени: полноценный спектакль, по мысли Гацалова, не может состояться без участия публики. А что если в роли публики в подобной ситуации выступит… единственный зритель, выбранный случайным образом, путем жеребьевки?.. В начале сентября в прямом эфире на канале театра состоялся розыгрыш: из 555 заявок, оставленных на официальном сайте, счастливый билет (стоимостью 1000 рублей) выпал Егору Попову, пермскому математику. Ему одному и был продемонстрирован вечер одноактных балетов Джорджа Баланчина.

Это стало испытанием не только для исполнителей (между прочим, исключительно ради Егора в этот день работали также сотрудники буфета, гардероба и других служб), но и для самого Единственного зрителя.

«Для меня проект не стал развлечением или шуткой,— поделился своими ощущениями Егор Попов.— Признаюсь, было эмоционально и физически тяжело: хватит ли моей энергии, чтобы передать ее артистам?» Теперь, когда после почти что полугодового перерыва театры по всей стране наконец-то открывают свои двери для публики, проведшей все это время в цифровом заточении, «Один на один» воспринимается как символический акт возвращения зрителя в зал; как опыт непосредственного, индивидуального контакта с произведением искусства без помех, преград и посредников.