Василий Степанов о «Гнезде» Шона Дёркина, страшноватой утопии семейного счастья

В прокат выходит «Гнездо», новый фильм Шона Дёркина, прославившегося дебютным хоррором «Марта, Марси Мэй, Марлен». Семейная драма о потерявшемся яппи и жизни в кредит с прекрасным Джудом Лоу в главной роли — тоже своего рода хоррор, если под хоррором понимать сумму понятий «брак», «деньги» и «утопия»

Разночинец и карьерист Рори О’Хара (Джуд Лоу) будит свою статную жену-блондинку Эллисон (Кэрри Кун), поднося чашечку кофе в постель. Рори повезло. Он еще молод, но многое успел. Когда-то этот лондонский пострел осмелился переехать в Америку, чтобы сколотить капитал благодаря чутью, умению болтать и брокерским талантам. Жена родила ему двух детей, девочку и мальчика конечно. Его дом — полная чаша: зеленая лужайка, просторная гостиная, гараж на две машины. Когда-то Рори поставил себе цель — добиться миллиона на банковском счете, и вот заветная цель достигнута, но тщеславие и самолюбие все еще гонят его вперед; они не любят остановок, и однажды муж сообщит жене новую блестящую идею. После четырех переездов за последние десять лет ему опять приспичит переехать — нужно снова пересечь океан, в Англии пригодятся его навыки, полученные на глобальных фондовых рынках, и его современные взгляды. Среди наивных и консервативных соотечественников Рори наконец-то станет богат по-настоящему.

Утопии всегда поставляются в комплекте с блестящим фасадом: под новое семейное гнездо Рори арендует под Лондоном поместье XVIII века, которое ему явно не по карману, для жены, которая в Америке занималась выездкой, покупает вороного коня, для сына находит лучшую частную школу (там, конечно, буллинг, но это ничего), дочка тоже не в обиде — наконец-то можно на полной громкости слушать любимую музыку (саундтрек в фильме отличный). Сам Рори получит от нового начальства личный кабинет на вырост. Но за каждым утопическим фасадом виднеется в лучшем случае пустота, в худшем — большая ложь. И то, и другое имеет к Рори прямое отношение: он привык врать боссу (его блистательно, буквально одним только вторым подбородком, играет Майкл Калкин), приукрашивать положение дел для жены, рисоваться перед деловыми партнерами и клиентами. С одними он бахвалится, с другими увиливает и юлит, глазки бегают — и в этом Джуд Лоу бесподобен. Для него последние полтора года в кино вообще неожиданно удачны: хладнокровный шпион в «Ритм-секции», жрец-трикстер в «Новом папе», невротик-сценарист у Вуди Аллена в «Дождливом дне в Нью-Йорке», постепенно сходящий с ума чужак на странном острове в только что вышедшем «Третьем дне» Денниса Келли, и вот теперь потерявшийся яппи. Рори — продукт рейганомики, он живет на кредитах — финансовом и, что еще важнее, на кредите доверия. Имя президента Рейгана неспроста тут звучит в новостях из телевизора: и это одно из немногих (наряду с саундтреком и реквизитом) прямых указаний на эпоху, в которой разворачивается сюжет нового фильма Шона Дёркина.

Автор сценария и режиссер «Гнезда» — одна из самых любопытных фигур современного американского инди-кино. Его полнометражный дебют «Марта, Марси Мэй, Марлен» — про девушку, запутавшуюся в секте вроде мэнсоновской, а потом бежавшей от харизматичного лидера с гитарой, вышел в 2011-м. И можно сказать, что этот изысканно смонтированный, полифоничный фильм стал одним из важных шагов в новейшей истории хоррора. С тех пор, правда, прошло девять лет. За это время Дёркин успел снять в Британии и для Британии мрачный мини-сериал «Саутклифф», спродюсировать несколько проектов своих коллег по жанру фильмов ужасов (точнее elevated horror, то есть «благородного хоррора», того самого, что пренебрегает примитивной грамматикой старых предсказуемых кинокошмаров). Это он запускал фильмы Антонио Кампоса и Николаса Пеши, в которых ужасное неизбежно переплеталось с повседневным и узнаваемым.

«Гнездо» тоже можно было бы превратить в хоррор, но Дёркин едва намекает на эту возможность. Благодаря оператору Матьяшу Эрдею (другой его режиссер — Ласло Немеш, автор «Сына Саула» и «Заката»), он погружает зрителя в атмосферу тихого ужаса начала 1980-х — что-то вроде «Перебежчика» Питера Медака. Может, что-то померещится в старомодных титрах, или блеснет в улыбке американского психопата, усвоенной героем Джуда Лоу за годы бизнес-ланчей, или, наконец, скрипнет в жутковатой сцене с лошадиными похоронами. И все же нет, «Гнездо» — не хоррор. Точнее, хоррор лишь в той степени, в какой зритель сам способен разглядеть ужас в покое привычной жизни. Критики фильма заметят, что Дёркин пренебрегает привычной драматургией: с одной стороны, доводит своего героя до края, а с другой — избавляет от окончательного падения в бездну. Катарсиса тут нет и быть не может, как нет и душеспасительного хеппи-энда. Хотя примирительный семейный завтрак, приготовленный старшей дочерью из того, что было в холодильнике (наконец-то герои довольны тем, что у них есть!), выглядит сценой, достойной, что называется, старых мастеров. Вы точно запомните ее надолго.

Присущее Дёркину умение уходить от прямолинейных ответов и не давать лобовых трактовок можно счесть и слабостью, и силой. Кажется, именно эта драматургическая размытость предоставляет актерам (прежде всего Кун и Лоу, конечно) пространство для игры, возможность быть в кадре разными — одновременно и жертвой, и палачом, и автором собственного несчастья, и соавтором несчастья для другого. А утопленность сюжета в другом времени (в финале вдруг слово «яппи» с матерной припиской на стене призвано словно бы сбить морок, вернуть героям их собственное время) дает право не размениваться на остроактуальные детали — в конце концов, все счастливые семьи во все времена похожи. По крайней мере, своей утопической верой в счастье.

В прокате с 24 сентября