Венеция раздала свои призы

«Золотого льва» — главный приз 77-го Венецианского фестиваля — жюри во главе с Кейт Бланшетт присудило картине «Земля кочевников» режиссера Хлои Чжао. Два «Серебряных льва» достались фильмам «Новый порядок» Мишеля Франко (гран-при жюри) и «Жена шпиона» Киёси Куросавы (награда за режиссуру). Специальный приз жюри вручили Андрею Кончаловскому за фильм «Дорогие товарищи!». В программе «Венецианские дни» лучшим признан фильм Филиппа Юрьева «Китобой». Комментирует Андрей Плахов.

Последние дни фестиваля заметно подняли художественную планку конкурса. «Новый порядок» мексиканца Мишеля Франко был полон энергии, которой не хватало большинству конкурсных картин. Первый же кадр с обнаженной женщиной, залитой зеленой краской, давал понять, что, взявшись за сюжет богатой свадьбы, режиссер не ограничится осмеянием нравов высшего общества. Фильм развивается в традициях, заложенных в испаноязычном кино еще Бунюэлем и Берлангой. В нем много крови, насилия и торжества плебса, он разоблачает абсурд коррумпированной системы, пожирающей саму себя. Франко — режиссер хорошего уровня, хотя ему пока не хватает глубины и даже юмора, чтобы придать политической сатире сюрреалистический блеск.

Совершенно справедливо жюри предпочло этой бойкой броской ленте другую — тихую, но пробирающую до дрожи. «Земля кочевников» — кино о женщине, которое сняла женщина и в котором сыграла женщина. Режиссер — молодая американка с китайскими корнями Хлоя Чжао. Актриса — знаменитая Фрэнсис Макдорманд. Героиня — женщина за шестьдесят без дома и семьи; ее дом — это фургон, колесящий по земле Америки. Сюжет — могучая сила этих пространств, заставляющих тех, кто ценит свободу превыше всего, забыть о прелестях уютного быта и искать родственные души только в себе подобных.

У Макдорманд, сыгравшей выдающуюся роль, были достойные конкурентки. Среди них — Юлия Высоцкая. Жюри предпочло наградить картину «Дорогие товарищи!» с ее участием специальным призом. Его статус ниже, чем у золотых и серебряных «Львов», так что для Андрея Кончаловского, многократно получавшего в Венеции высокие награды, эта выглядит ниже ожиданий. Сам режиссер, снявший достойную ленту о новочеркасском расстреле, заметно смазал ее эффект, заявив в интервью, что разоблачение Сталина было ошибкой Хрущева. Скандала, подобного тому, что вызвало некогда признание Ларса фон Триера в «некоторых симпатиях к Гитлеру», не произошло, однако осадок остался.

Кубок Вольпи за женскую роль получила Ванесса Кирби, сыгравшая героиню, которая потеряла при родах ребенка и мучительно возвращается к жизни, в фильме Корнеля Мундруцо «Фрагменты женщины». Лучшим актером фестиваля признан итальянец Пьерфранческо Фавино (картина «Наш отец»). Заслуженно награжден за сценарий фильма «Ученик» индиец Чайтанья Тамхане, ему же отдали свой приз ФИПРЕССИ кинокритики.

И решения авторитетного жюри, собранного с большими сложностями, и Венецианский фестиваль в целом, героически проведенный в разгар эпидемии командой директора Альберто Барберы, вызывают уважение, даже восхищение

Впрочем, не у всех. Голливудский журнал Variety предпочел заняться расово-этнической статистикой — ныне ключевой темой кинематографической жизни. Он опубликовал «позорное» фото венецианского жюри, у всех семи членов которого белый цвет кожи. На фестиваль давно точат зубы сторонники всяческих квот, и, хотя по гендерному критерию он исправился (в конкурсе почти половина фильмов снята женщинами, из семи членов жюри только трое мужчин), все равно «опять двойка». Ведь за последние пять лет у Венеции худший показатель по участию в жюри цветных членов — всего 12% (в Берлине — 15%, в Канне — 18%). Variety делает вывод, что такая практика представляет собой «месседж чернокожим творцам» о том, что, невзирая на их достижения, они не приветствуются на фестивалях, а если им все же найдется место в жюри, «они будут чувствовать себя одиноко в море белых лиц».

Возможно, были бы правы те, кто, даже не испытывая восторга перед недавними оскаровскими реформами, предпочитал не критиковать их: мол, не наше это дело, пусть академики сами устанавливают правила, по которым играют. Если бы Голливуд тут же не устремился на европейские территории, стремясь внедрить аналогичные новации. Наверняка скоро у Венецианского и других фестивалей потребуют квотирования конкурсных программ уже не по гендерному, а по этническому признаку.

Было бы здорово, если бы заявленные реформы действительно работали против дискриминации, облегчали входить в киноиндустрию представителям разных «меньшинств». Только хорошо бы — талантливым представителям. Нечто подобное было в практике СССР, когда, скажем, во ВГИКе набирались «национальные мастерские»: одна из них, казахская, выпущенная Сергеем Соловьевым, спровоцировала всплеск казахской новой волны. Сегодня эту традицию продолжает Александр Сокуров со своей кабардино-балкарской мастерской. Ясно, что режиссеры использовали всю свою интуицию и опыт, чтобы при наборе учеников распознать потенциальные таланты, а потом дать им раскрыться.

Но то, что хотят сделать сейчас,— это заход не с начала, а с конца. Фильмы уже сняты, а их селекцию на награды предлагается провести не по критериям качества, а по гендерно-этническому принципу. То же самое касается формирования жюри.

И это крайне опасный путь, тоже хорошо знакомый по советской практике. В 1963 году героическими усилиями возглавлявшего жюри Григория Чухрая главный приз ММКФ был присужден фильму Федерико Феллини «Восемь с половиной». Такого «безобразия» больше не повторилось: уже на следующем фестивале действовал обновленный регламент, согласно которому жюри было обязано присудить три равных золотых приза: по негласному закону один отходил советской картине, другой — фильму какой-нибудь из соцстран, третий — западному кинематографисту, которого начальство считало «прогрессивным». Довольно скоро политизация фестиваля привела к падению его престижа и влияния в мире.