В Сочи начался кинофестиваль

В Сочи при поддержке компании Mercury стартовал 31-й Открытый российский кинофестиваль «Кинотавр». О том, как начался в условиях «новой реальности» первый отечественный киносмотр, переживший пандемию коронавируса, рассказывает Юлия Шагельман.

Пандемия не могла не сказаться на том, как выглядит и функционирует «Кинотавр» в этом году. Участников и гостей меньше, чем обычно, красная дорожка без зрителей, на главной фестивальной площадке, в Зимнем театре, положено занимать места с соблюдением дистанции и не снимать маску, а на конкурсные показы — регистрироваться заранее через интернет-приложение. На площади, где по вечерам под открытым небом показывают свежие российские блокбастеры для всех желающих, пластиковые стулья тоже расставлены «два через два». Но кажется, сочинские отдыхающие смотрят бесплатное кино с тем же энтузиазмом, что и в предыдущие годы.

Темы коронавируса не удалось избежать и на церемонии открытия фестиваля. После положенных официальных приветствий и пожеланий удачи от президента, министра культуры и главы города на сцене появились «санитары» в масках и защитных костюмах, а ведущий церемонии, артист Артем Ткаченко, изображавший растерянного пациента, объяснял им, что кругом пандемия, и шутил про вторую волну. Но самой смешной оказалась реприза про то, что ругать русское кино стало невозможно, так как оно встало на паузу. «Я пробовал смотреть иностранные сериалы,— посетовал Ткаченко или его лирический герой,— но это совсем не то, они слишком хороши». Прозвучали и намеки на остроты про «новую этику», но тут авторы сценария церемонии то ли не захотели никого обижать, то ли сами еще не определились, что же такое эта пресловутая «новая этика», и не придумали, как про нее шутить.

Помимо этого иммерсивного перформанса, на церемонии, конечно, были представлены составы жюри короткометражного и полнометражного конкурса. Председатель последнего, режиссер Борис Хлебников, пообещал «жюрить честно» и сказал, что ему хочется, чтобы нынешний «Кинотавр» остался в памяти не как фестиваль пандемии, а как фестиваль больших кинооткрытий. Об этом же говорил и президент «Кинотавра» Александр Роднянский. По его словам, фестиваль нужно было провести в «живом» формате, чтобы участвующие в нем картины «состоялись, чтобы их показали, чтобы о них написали, чтобы о них узнала их потенциальная аудитория, их зрители».

Первым открытием — и фильмом открытия — «Кинотавра» стал анимационный «Нос, или Заговор "не таких"» легенды российской мультипликации Андрея Хржановского. Замысел этой картины возник у режиссера еще в 1960-х, и за долгие годы она разрослась до масштабного, несмотря на хронометраж всего в полтора часа, полифонического произведения на стыке жанров и стилей. Формально это экранизация двух произведений Дмитрия Шостаковича: оперы «Нос» и «Антиформалистического райка». И в то же время это история русской культуры — музыки, литературы, живописи, кино — от Гоголя до Чулпан Хаматовой через Павла Федотова, Мейерхольда и Эйзенштейна — и ее перекличек с культурой мировой, спрессованная в три акта, или, как они названы в фильме, «сна». А еще — очередная, пожалуй, все еще слишком редкая в нашем кинематографе, болезненная попытка осмыслить опыт сталинских репрессий и того, как они уничтожили сотни тысяч человеческих жизней, а вместе с ними целые культурные пласты.

В «Носе» смешаны разные техники анимации, кадры из фильмов, классика и авангард, «Сватовство майора» и фотографии Родченко, лозунги с советских плакатов и цитаты из расстрельных протоколов, музыка Россини и «Сулико».

Все это обрушивается на зрителя калейдоскопом визуальных и звуковых образов и заставляет в полной мере сопереживать происходящему на экране, даже если этот опыт оказывается далеко не самым комфортным. Остается только позавидовать творческой смелости 80-летнего режиссера и понадеяться, что молодые авторы, чьи фильмы будут показаны в конкурсе «Кинотавра», тоже окажутся ею не обделены.