Заместитель главы Минстроя Максим Егоров о концессиях в ЖКХ

Что сдерживает развитие концессий в сфере ЖКХ, с какими препятствиями сталкиваются потенциальные инвесторы на местах, а также как власти планируют решать проблемы в отрасли, рассказал в интервью “Ъ” замминистра строительства и ЖКХ Максим Егоров.

— Концессии считаются основным инструментом привлечения инвестиций в ЖКХ. Привело ли их развитие к каким-то ощутимым результатам?

— Концессии — наиболее совершенная форма ГЧП, это долгосрочные договоренности, что очень важно для ЖКХ. При их запуске мы думали, что в отрасль придет большой объем инвестиций. Но жизнь меняется, и непростая экономическая ситуация обусловливает строгое тарифное регулирование, что, на мой взгляд, в какой-то степени сдержало более широкое распространение концессий, для которого были предпосылки. Несмотря на коронакризис, наблюдается рост — по итогам полугодия количество соглашений выросло на 7,3% год к году — до 2,6 тыс., а объем вложенных средств — на 21,7% до 452,29 млрд руб. Но, к сожалению, появилась такая тенденция — концессии с нулевой инвестиционной составляющей, так называемые пустышки. На бумаге объект переходит в концессию, но инвестор не дает своих денег, это просто его перевод из различных форм собственности.

— И какова доля таких «пустышек»?

— Более половины. Такие концессии работают, но не соответствуют цели, ради которой запускался механизм,— не приводят средства в отрасль, не способствуют обновлению инфраструктуры. Они, может, и наполнены инвестиционными обязательствами, но поскольку в соглашениях порой прописаны невыполнимые условия, автоматически превращаются в «пустышку». В основном это история с МУПами и ГУПами малых городов с низкой тарифной базой и строгими ограничениями, особенно в сфере водоснабжения. Поэтому мы считаем, что в концессии надо «заходить» полностью на субъект — брать не только крупный город, но и малые вокруг него, и собирать их в единую концессию, чтобы развивать все совместно.

— Минстрой ставил цель передать к 2020 году 80% ГУПов и МУПов в сфере ЖКХ в концессию. Выполнили ли эту задачу?

— Нет, не выполнили. Пожалуй, один из главных барьеров — нежелание властей на местах, чтобы инвесторы приходили. Мы видим препоны, которые ставят муниципалитеты: договариваются на одних условиях, а потом завышают объемы потребления, препятствуют передаче имущества или согласованию инвестпрограммы. Там, где удалось собрать объекты и единым лотом выставить на конкурс, велико влияние властей субъектов.

— Почему муниципалитеты препятствуют?

— Наверное, живет старая логика: если я отдам объект в концессию, то потеряю управление. Например, муниципалитеты не хотят закрывать неэффективные котельные, хотя в Воронеже в рамках концессии крупная компания пересмотрела схему теплоснабжения — в итоге город выигрывает в деньгах. В водоснабжении ситуация сложнее — водоканалы находятся в более критическом состоянии, и опять же местные власти не хотят пускать внешних игроков. К тому же у нас потерян институт проектирования в части водоподготовки и водоочистки, мы в 2019 году не выполнили задачу по федеральному проекту «Чистая вода» (кассовое исполнение — 70%) просто потому, что нет проектных решений — либо они сделаны неэффективно.

Например, был проект, в который частный инвестор не пришел,— местные власти настаивали на проектном решении, которое они сделали за счет своего бюджета. Проектные мощности оказались втрое больше, чем нужно, а применяемые технологии так отстали, что требовалось столько электроэнергии, сколько город не тянул. К сожалению, не все хотят считать деньги на эксплуатацию, поэтому инвесторы, рассматривая проект, задаются вопросом, как он будет содержаться с учетом тарифов. Но ситуация выправляется. Мы запустили обновление инфраструктуры за счет нацпроектов — сначала у нас не было возможности возмещать концессионерам часть затрат, теперь можем не только МУПам и ГУПам выдавать средства, но и помогать концессионерам выполнять инвестпрограммы и цели нацпроектов.

— Планируется менять ситуацию на уровне регулирования?

— В проекте стратегии развития строительной отрасли и ЖКХ мы большой блок посвятили тому, что нужно докрутить в концессиях. Проект проходит согласование, поэтому рассказать не могу, но мы облегчим процедуру перехода в концессию, защитим инвестора и, конечно, надо не забывать о муниципалитетах, поскольку инвесторы тоже не всегда бывают добросовестными. В сфере водоснабжения есть еще одна сложность — достаточно строгие законы по секретности, что затрудняет участие иностранных инвесторов. В этом направлении мы работаем с ведомствами.

— Сократилась ли недофинансированность отрасли?

— Нет, я считаю, что она даже растет. Долги за все поставленные ресурсы составляют 1,5 трлн руб., из которых 600–700 млрд руб.— задолженность населения. Во время карантина мы провалились с 96% собираемости платежей, которые были в начале года, до 80% — хотя дисциплина уже восстановилась (а в некоторых регионах фиксируем собираемость более 100%, то есть граждане оплачивают свои долги), это повлияло на отрасль. Более того, в среднем износ сетей составляет около 60%, а в сфере водоснабжения — более 75%. Мы регионам задали вопрос, сколько надо денег, чтобы заменить все ветхие сети, котельные и водоканалы. Они ответили, что необходимо вложить 4 трлн руб., хотя, думаю, это очень большая оценка.

— А строительство новых сетей?

— Самая сложная проблема по развитию новых территорий в рамках строительства жилого фонда — это отсутствие воды и коллекторов канализации. Это очень большие деньги — ни один инвестор, который приходит на площадку, не сможет развивать территорию без помощи. По этому направлению мы тоже будем работать — либо по привлечению дополнительных инвестиций, либо по возмещению части затрат из федерального бюджета.

— Строительство сетей стало и предметом спора между ресурсоснабжающими организациями (РСО) и застройщиками…

— Да, есть такая тема. Например, ресурсники предлагают: «вы нам платите, а мы до колодца у дома все построим, делайте врезку». Застройщики же настаивают на том, что они сами видят, как внутри территории должны располагаться сети, и готовы самостоятельно построить их до границы участка. Но РСО говорят, что есть недобросовестные застройщики, которые строят сети не по технологии, поэтому ресурсники потом отказываются брать их себе в управление. Сейчас готовится законопроект, который должен расставить точки над i в этом вопросе.

— Есть какое-то предварительное решение? Ранее предлагалось обязать ресурсников принимать сети.

— Мы от такой жесткой нормы немного уйдем. Внутри министерства сейчас ведется дискуссия — надо где-то найти золотую середину.

Интервью взяла Евгения Крючкова