Ксения Рождественская о «Падении» Вигго Мортенсена как памятнике токсичным родителям

В прокат выходит режиссерский дебют актера Вигго Мортенсена — отчасти автобиографичный фильм об отношениях с родителями. Главные герои — авторитарный отец (Лэнс Хенриксен), который даже на пороге беспамятства и смерти не перестает быть скабрезным злым стариком, и любящий его сын, которого играет сам Мортенсен

Немолодой сын, Джон Петерсен, везет старого отца, Уиллиса, в Калифорнию — тот уже не способен жить в одиночестве на своей ферме, заботиться о лошадях, следить за домом. Но отец не хочет ни помощи, ни поддержки, ни калифорнийского солнца. Авторитарный, вспыльчивый, ядовитый и все делающий назло, он отравляет жизнь всем, кто с ним сталкивается, материт всех, кто пытается ему помочь. Уиллис — гомофоб и постоянно издевается над семьей Джона: тот живет в браке с мужчиной, они воспитывают приемную дочь. Уиллис — мизогин и постоянно говорит гадости о бывших женах, не в силах даже вспомнить, как их звали. Хамит врачам. Упивается скабрезностями. И падает, падает все глубже в деменцию. Из флешбэков понятно, что таким — властным, неумным и злым — он был всегда. А первый раз он заставил сына заплакать, когда они впервые вместе вошли в дом и отец наклонился к новорожденному младенцу: «Прости, что привел тебя в этот мир, где ты и умрешь».

Вигго Мортенсена, Арагорна из «Властелина колец», называют человеком Возрождения. Он пишет стихи, музыку (ее можно услышать и на саундтреке к «Падению»), рисует и выставляет свои работы в галереях, трижды номинировался на «Оскар» за свои актерские работы — за «Порок на экспорт» Дэвида Кроненберга, «Капитана Фантастика» Мэтта Росса и «Зеленую книгу» Питера Фаррелли. И вот теперь представил свой режиссерский дебют, в котором, кстати, великий канадский режиссер Дэвид Кроненберг появляется в небольшой роли калифорнийского проктолога.

В «Падении» есть все минусы и плюсы дебютного кино. Иногда Мортенсену отказывает вкус, и моменты, которые он явно задумывал как трогательные и прекрасные, кажутся тихой графоманией. К последней трети фильма пытка токсичным родителем становится уже невыносимой, мизантропия Уиллиса кажется почти фарсовой, а святость Джона, который изо всех сил старается не реагировать на грубость отца, выглядит все менее убедительно.

Но в «Падении» есть страсть и мощь истории, которую режиссер не мог не рассказать. Мортенсен написал сценарий «Падения» после похорон матери, и фильм посвящен двоим его братьям. Это, по его словам, очень личная, но не автобиографическая работа: он чувствовал себя свободнее, исследуя семейные взаимоотношения на примере выдуманной, а не своей собственной семьи. Он изобретательно монтирует прошлое с настоящим, склеивает пласты времен так, что непонятно, чьи это воспоминания и можно ли им верить.

Лэнс Хенриксен (Бишоп из «Чужого» Ридли Скотта) пугающе точен в роли злобного старика, гордящегося всеобщей ненавистью. Он напоминает иствудовских персонажей последних лет — костерит весь мир не хуже Уолта Ковальски из «Гран Торино» и упивается своей неполиткорректностью, как Эрл Стоун из «Наркокурьера». С одной, впрочем, оговоркой — на стариках Иствуда, какие бы гадости они ни говорили, держится мир, а Уиллис Петерсен не способен ничего удержать и удержаться сам.

Роль сына сыграл сам Вигго Мортенсен, и он намеренно уходит в тень, предоставляя Хенриксену возможность орать, плеваться, драться, курить, оскорблять окружающих и рассказывать, что, если искупаешься в океане, можно заработать СПИД. Джон в исполнении Мортенсена — все еще тот маленький мальчик, который, надеясь завоевать расположение отца, убил на охоте утку, а потом так этим гордился, что купался с мертвой уткой и взял ее в кровать вместо мягкой игрушки. Тот подросток, который пытался восстать против авторитарного отца, но понял, что отец все равно победит. И тот взрослый, который оказался взрослее и умнее своего старика.

«Падение» можно воспринимать как памятку о способах общения с токсичными родителями. Джон и его сестра Сара (Лора Линни) при первых признаках отцовской злости стараются перевести разговор, не расстраивать папу. Дети Сары либо злятся и уходят, либо с интересом наблюдают за дедушкой. А маленькая приемная дочь Джона разговаривает с дедом как с равным: «Ты не помнишь, что сказала бабушка перед смертью, потому что ты такой старый и все забываешь?» Только к этой девочке дед и относится с уважением и каким-то подобием любви. Возможно, единственный способ справиться с прошлым — разговаривать с ним как с равным. А может быть, весь фильм — исследование деменции: Уиллис развоплощается с той же яростью, с какой жил, он теряет себя и не может с этим смириться, его представления о мужественности не выдерживают груза старости, он видит смерть и орет от страха.

Фильм был показан на фестивале «Сандэнс» и в Торонто и разделил критиков, как это ни смешно, на молодых и старых. Критики постарше восхищаются актерской игрой и внутренней силой этого фильма. Критики помоложе интересуются, зачем два часа смотреть на старого хрыча, который всю жизнь был токсичным монстром, им и остался. Сам же Вигго Мортенсен, по его словам, хотел показать, что каждое новое поколение выходит из тени предыдущего вне зависимости от того, любили их родители или отказывали им в любви, и задача каждого нового поколения — найти себя и свои ценности, какими бы они ни были.

Все равно все потом превратятся в старых хрычей.

В прокате с 8 октября