Дмитрий Бутрин о публично-политической составляющей скандала с утечкой данных FinCEN

Крупные утечки данных, подобные Panama Papers, всегда заставляют нас беспокоиться — какого рода это новости: политические, криминальные, международные или экономические? В случае с главной мировой историей недели, публикацией сотни медиа в разных странах статей, основанных на переданных изданию Buzzfeed, а через них консорциуму ICIJ и другим расследовательским структурам, данных о 200 тыс. расследований частных трансакций американской сетью по борьбе с финансовыми преступлениями (FinCEN), этот вопрос тоже был актуален, но к концу недели ответ стал яснее. Это новости, иллюстрирующие будущие масштабы и характер давления публичной политической сферы, сдвигающейся во всем мире влево, одновременно на правительства и частные компании. И это длинный тренд, хотя прямых серьезных последствий у истории вокруг файлов FinCEN, видимо, не будет — несмотря на то что она с 21 сентября обвалила капитализацию мировых банков от Deutsche Bank до HSBC.

Файлы FinCEN похожи на Panama Papers, за тем исключением, что в «панамском досье» в основном данные о собственности, а в файлах FinCEN с 1999 по 2017 год — банковские проводки, о которых сеть информировала Минфин США как о подозрительных. Как и в прошлый раз, это фрагменты, не позволяющие уверенно говорить о том, что за сделки и кем проводились. Что, например, можно сказать о том, с какой целью семья Агаларовых платила лондонской сети ресторанов Nobu лицензионные платежи на $602 тыс. (2014–2017 годы) не напрямую со счетов группы Crocus, а через сеть офшоров? Причины можно придумать и криминальные — но удовлетворительное понимание того, что происходило, можно составить, только получив полную информацию обо всех компаниях семьи, всех ее обязательствах и текущем бизнесе, до мелочей. Абсолютная, «стеклянная» прозрачность крупного бизнеса невозможна — понятие «коммерческой тайны» придумано не только для того, чтобы давать взятки, уходить от налогов или отмывать деньги. И схемы реального бизнеса, что знают в Минфине США, на два порядка сложнее тех, что можно описать в газетной статье.

Из файлов FinCEN по России (их доля в общей «папке» удивительно совпадает с долей РФ в мировом ВВП, из чего следует, что Россия в этом плане — мировая норма, а не царство разврата) ясны три вещи. Первая: сложность крупного бизнеса в РФ уже соответствует мировой. Вторая: правительства и РФ, и США, и всего мира примерно знают, как это устроено, не могут (и не особенно желают) с этим разбираться, но ощущают со стороны общества давление — требование сделать «мир бизнеса ниже ватерлинии» прозрачным. Третья: это давление эффективно. По большинству сигналов FinCEN Минфин США не стал инициировать исков, сочтя сделки законными, иначе бы были штрафы, суды и блокировки. Но в будущем они будут, и это реальность.