“Ъ” увидел, кто и как управлял маршем противников Александра Лукашенко

В воскресенье белорусская оппозиция провела так называемую народную инаугурацию Светланы Тихановской в противовес «тайной инаугурации» Александра Лукашенко, которая прошла в середине прошлой недели. Протестующие собрали больше 80 тыс. человек, перекрыли проспект Независимости и несколько часов шли по нему из центра Минска. В итоге они пересекли МКАД и добрались до глубокой окраины — Уручья. Почему маршрут протеста был именно таким, выяснил корреспондент “Ъ” Александр Черных, который прошел весь путь в голове колонны и увидел, кем принимались решения. И эта информация явно не понравится ни белорусским властям, ни их противникам.

Инаугурация Александра Лукашенко состоялась в прошлую среду — и стала сюрпризом не только для всей страны, но и для 750 гостей, которые до последнего момента не были уверены, на какую церемонию их вызывают.

Альтернативная «народная инаугурация» его соперницы по президентским выборам Светланы Тихановской анонсировалась заранее во всех независимых СМИ и оппозиционных Telegram-каналах и собрала куда больше участников.

Проспект Независимости — традиционное место встречи протестующих — был перекрыт силовиками уже с утра. Telegram-канал «Нехта», координирующий протесты, предвидел такой вариант и заранее призвал сторонников собираться в 14:00–15:00 «на линии между Немигой и Стелой». Здесь влияние «Нехты» на события дня в Минске и закончилось: власти отключили мобильный интернет примерно в 13:00. Первые 200–300 человек в это время уже двинулись к стеле.

Две бабушки с бело-красно-белыми флагами присели передохнуть на лавочку у автобусной остановки; они улыбались и махали остальным. Но когда появилась группа фотографов в синих накидках «Пресса», женщины разом насторожились.

«Вы какая ж это пресса? — с подозрением поинтересовалась одна.— Наша или российская?» «Российская»,— честно сознался фотограф информагентства. «Тогда идите в баню,— скривилась бабушка.— И Путину своему передавайте привет! Не нужны вы тут».

Другие протестующие тоже начали недружелюбно коситься на группу в накидках. А ведь еще месяц назад протестующие белорусы радовались вниманию российских журналистов и просили «рассказывать правду о том, что у нас тут происходит».

«Народная инаугурация» оказалась из тех мероприятий, на которые безопаснее опоздать. Тех, кто хотел успеть вовремя, уже ждали на пятачке у поворота к стеле. Десять черных микроавтобусов бесшумно открыли двери, из них молча вышли десять человек в черной форме с черными ружьями и встали каждый у своего «бусика». Затем выскочили силовики в бронежилетах и черных балаклавах — они хватали идущих по тротуару мужчин и тащили в темноту автобусов.

Женщины закричали: «Фашисты! Осторожно, тут фашисты!» Застрекотали затворы фотокамер (в том числе и российских). Начальник неопознанных силовиков стал размахивать черной дубинкой, отгоняя журналистов: «А то и вам достанется!» Через пару минут автобусы заполнились и уехали.

«Это ведь наши белорусы, наши дети!» — убивалась одна из женщин. Оказалось, что она говорила о людях в черном: «Что они там с ними делают, чему их учат? Как они наших детей превращают в фашистов?!»

Через четверть часа подошли основные силы — за считаные минуты пространство вокруг стелы заполнилось десятками тысяч протестующих. Бело-красно-белая толпа подошла ближе к холму, обнесенному колючей проволокой. У подножия стелы стояли шеренги солдат в зеленой форме, их прикрывал оливковый броневик. На нем были установлены огромные колонки, которые придавали боевой машине удивительно нелепый вид.

Протестующие делали селфи на фоне военных; совсем рядом с колючей проволокой одиноко стоял парень с плакатом «Идинахурация». Наконец из колонок раздался строгий голос, обладатель которого явно пытался подражать Левитану. «Вы нарушаете требования закона о массовых мероприятиях. Просьба разойтись,— чеканил неизвестный.— В случае неподчинения сотрудникам милиции мы будем вынуждены применить физическую силу и специальные средства в соответствии с законодательством».

Предупреждение повторилось два раза, после чего в колонках что-то зашипело, заухало — и с броневика на всю площадь раздался разухабистый наигрыш гармошки. Два нарочито нетрезвых мужских голоса выводили: «Са-а-аня остается с на-а-ами, и все будет окей!» Но протестующие подготовили свой музыкальный ответ. Несколько человек тянули к стеле небольшую платформу на колесиках, сложенную из деревянных палет. На ней стояла ударная установка; человек в черной толстовке, скрыв лицо маской и капюшоном, лихо отбивал быстрый и громкий ритм. За ним на кресле-каталке ехал еще один музыкант — по бокам каталки были прикреплены еще несколько барабанов. Сначала он просто поддерживал ритм товарища, а потом не выдержал, вскочил с кресла и стал играть одновременно и на своих барабанах, и на чужих тарелках. Толпа пыталась хлопать в такт. Все вместе они производили такой веселый шум, что успешно заглушили и песню про Саню, и советские мелодии, и новое обращение с требованием разойтись.

На первых протестах оппозиционеры соревновались в остроумии своих плакатов, теперь эта традиция явно зачахла: то ли все шутки уже пошучены, то ли совсем стало невесело. Один плакат все же был поднят над толпой — его авторы сравнивали Владимира Путина с Гитлером, а Сергея Лаврова — с Геббельсом; оба они, по мнению авторов, готовили Белоруссии «аншлюс». Проходившие мимо посмеивались, кто-то кивал, но кто-то и кривился. Последних, впрочем, было совсем мало.

«Я думаю, пройдет еще пара недель — и все, кто здесь стоит, будут думать так же,— сказала корреспонденту “Ъ” женщина, нарисовавшая этот плакат.— Мы, белорусы, в вас верили. А теперь мы понимаем, что наш так называемый президент давно бы сдался и ушел, если бы не поддержка Путина. Мы это запомним и никогда не забудем».

Чуть поодаль молодой парень вскарабкался на фонарь — высоко, больше чем на два человеческих роста. Устроившись на выступе, он достал телефон и начал снимать толпу.

— Ну что, до хренища там народа? — спросил его товарищ снизу.

— Охренеть как до хрена! — восхищенно выкрикнул парень.

Снизу ему передали бело-красно-белый флаг на длинной удочке. Мужчина встал и стал размахивать знаменем, сопротивляясь налетевшему ветру. Толпа обернулась к нему.

— Жыве Беларусь! — прокричал он.

— Жыве! Жыве! — ответили разом десятки тысяч человек. Смелый парень на пару секунд стал настоящей рок-звездой.

Похолодало, начал накрапывать дождь. «Это! Слезы! Саши!» — тут же придумали протестующие новую кричалку. Примерно в 15:40 толпа пришла в движение — но не в сторону резиденции Александра Лукашенко, как обычно, а направо от нее, по проспекту Машерова. Оценить численность людей было сложно, но явно больше 80 тыс. человек. В толпе мелькнула все та же музыкальная повозка — ее тянули на крепких тросах. К двум ударникам пристроился длинноволосый мужчина с саксофоном; вместе они играли джазовую мелодию, под которую окружающие расслабленно пели «Лукашенко в автозак». Чуть позже в голове колонны вспомнили, что сегодняшнее воскресное шествие имеет новый повод, и начали скандировать: «Света — наш президент». Кто-то громко выкрикнул: «Света, ты где? Мы заждались». Тем не менее было очевидно, что на «народной инаугурации» господин Лукашенко упоминался гораздо чаще, чем Светлана Тихановская. Но ему это вряд ли понравилось.

Жители многих домов, стоящих вдоль проспекта, выставили в окна бело-красно-белые флаги. Был и «официальный» красно-зеленый флаг — часть колонны ненадолго задержалась под этим окном, чтобы поскандировать: «Со-бач-ку!» (издевательский вариант лозунга «За бать-ку»). Потом протестующие повернули с проспекта Машерова на улицу Максима Богдановича. Здесь из-за них встали автобусы и троллейбусы, но водители и пассажиры улыбались и махали протестующим.

Один из водителей начал даже сигналить в ритм с толпой — протестующие в ответ покричали: «Автобусы с народом!» После этого вспомнили лозунг «Пора менять лысую резину!» — и это было явно не о проблемах автомобилистов.

Корреспондент “Ъ”, пока еще плохо ориентирующийся в географии Минска, периодически спрашивал у демонстрантов, куда все идут. «Не знаю»,— пожимали плечами одни. «Да какая разница»,— весело отшучивались другие. «К светлому будущему»,— захохотал третий. Мобильный интернет не работал, указаний от «Нехты» не поступало — стало ясно, что маршрут знают только те, кто ведет колонну. К ним удалось добежать как раз в тот момент, когда первые ряды уперлись в проспект Независимости. И тут оказалось, что все решения принимают несколько растерянных молодых парней и девчонок в черных «ковидных» масках — по виду студентов. Они совершенно не были похожи на тех «западных кукловодов» или «агентов цветных революций», о которых любят рассказывать белорусские (и российские) власти. Судя по всему, они были даже не знакомы друг с другом. А впрочем, ничего удивительного: всех лидеров протеста Александр Лукашенко к этому времени уже нейтрализовал — либо выдавив из страны, либо отправив под арест. «Нехту» тоже перекрыл. И в итоге руководить толпой пришлось тем, кто оказался в первых рядах. Они пытались — но не могли даже договориться, куда, собственно, идти.

— Давай налево! — предлагал парень с картонной короной на голове. Такие головные уборы популярны среди протестующих — это намек на желание Александра Лукашенко «царствовать» пожизненно.

— Да чего там делать? Давай направо,— не соглашался плотный парень, накинувший флаг на плечи.

— Там все перекрыто наверняка,— настаивал «король».— **** (зачем.— “Ъ”) нам под ОМОН людей подставлять? Да и не пройдем никуда. Пошли налево.

Его оппонент уступил — и толпа, которая все это время ожидала, не зная чего, двинулась налево — из центра. Такого силовики действительно не ожидали: они охраняли главные площади и правительственные резиденции и совершенно не предполагали, что протестующие захотят уйти из Минска. Если сравнивать с Москвой — то это как если бы протестующие вышли на Тверскую, а потом двинулись по ней в сторону Химок.

Дорога была свободна. Иногда из уличных громкоговорителей раздавались предупреждения об ответственности за несанкционированные действия, но толпа, чуть ли не соскучившись по ним, начинала радостно свистеть и кричать: «Заткнись!»

Громкоговорители смущенно умолкали — и люди шли дальше, скандируя кричалки про «собачку» и желание отправить господина Лукашенко в автозак.

Удаляясь при этом и от автозаков, и от господина Лукашенко.

Впрочем, оставался вариант, что это был хитрый план, чтобы свернуть в нужный переулок. Например, по пути следования было пересечение с улицей Макаёнка, на которой расположено здание государственного телецентра, столь ненавистного оппозиционерам. Но нет — перекресток прошли без задержек. В голове колонны «король» и его «свита» снова спорили о дальнейших действиях.

— Парни, а какой у вас вообще план? — спросил у них корреспондент “Ъ”.— Куда люди должны прийти?

— Цель не в том, чтобы куда-то прийти, а в том, чтобы куда-то идти,— несколько туманно ответил юноша с короной. Он, видимо, был студентом философского факультета.— Цель в том, чтобы мирный марш продолжался как можно дольше. А не в том, чтобы всех нас задержали.

— Да этот мирный протест у меня вот уже где сидит,— не выдержал парень с флагом.— Все же видят, что он себя не оправдывает. Надо что-то делать, а то мы так до Уручья дойдем.

От этой перспективы все замолчали.

— Давай решать. Что там вообще впереди есть?

— Ну пара станций метро... ТЦ разные... МКАД.

— То, что нужно,— вмешался кто-то третий.— Давайте возьмем и МКАД перекроем.

— Кстати, мысль,— восхитился «король».— А там будет видно.

Что ж, это была хоть какая-то определенность.

Правда, возле ТЦ многие уже отстали — кто-то пытался купить шаурму в палатках, кто-то стучался в закрытые двери станции метро «Борисовский тракт». Но все равно, в колонне сохранялись тысяч тридцать человек. Подсчитать точнее мешал проливной дождь — многие укрылись под зонтами. Через полчаса колонна подошла к МКАД — и, не сбавляя ходу, прошла по эстакаде над ним, дальше, в сторону Уручья. «Король» стоял чуть ниже по склону. Кажется, его товарищи готовили дворцовый переворот.

— Нет, это просто *** (кошмар.— “Ъ”) какой-то. Я последние километры твержу, что все, готовимся перекрывать МКАД.— возмущался парень в расползающейся от дождя картонной короне.— И все такие — «Ой нет, давай обсудим». Потом вы говорите — »Давайте у метро расходиться». Но все идут дальше. И теперь все прошли мимо МКАДа, а дальше-то что делать? И теперь все будут думать, что я провокатор и «тихарь» (сотрудник КГБ в штатском.— “Ъ”).

Его товарищи переглянулись. Видимо, они и правда задумались над такой возможностью.

— Давайте хоть на 15 минут МКАД перекроем? — предложил кто-то.

— Еще идеи есть? Нет? Ну хорошо. Уводим колонну назад и на МКАД,— решительно сказал «король». Он поднялся на склон и крикнул: «Люди! Пошли перекрывать МКАД!»

Но голова колонны была далеко впереди, а те, кто шли в середине, не обратили на него никакого внимания. И даже не знали, что им кричат те люди, которые весь вечер управляли шествием.

Где-то к 19:00 остатки колонны действительно дошли до Уручья. Подъехавший ОМОН задержал там два десятка человек, остальные через полчаса дождались открытия метро.