Директор департамента по контролю над вооружениями МИД КНР Фу Цун — о том, почему Китай не спешит вступать в переговоры с США и РФ

— США настаивают на подключении Китая к процессу контроля над вооружениями — не сейчас, так в ближайшем будущем. При каких условиях Пекин готов присоединиться к договоренностям по ограничению ядерных вооружений? Только ли, когда уровень арсеналов России и США опустится до китайского или китайский вырастет до их уровня?

— Что касается так называемых трехсторонних переговоров, предложенных США, то Китай неоднократно повторял свою позицию. Она состоит в следующем: учитывая огромную разницу между китайским ядерным арсеналом и ядерным арсеналом США и Российской Федерации, мы просто не считаем, что существует какая-либо справедливая и равноправная основа для присоединения Китая к США и России в их переговорах по контролю над ядерными вооружениями. Но в то же время мы продолжаем говорить, что, конечно, если США возьмут на себя обязательство сократить свой ядерный арсенал до уровня, сопоставимого с китайским ядерным арсеналом, мы будем рады присоединиться (к переговорам.— “Ъ”). Но, честно говоря, это то, чего мы не предвидим в ближайшем будущем, может быть, не при моей жизни.

Но, сказав это, неверно было бы утверждать, что Китай не участвует в процессе контроля над вооружениями. Китай является очень активным членом международного сообщества, когда речь идет об усилиях по контролю над вооружениями.

Например, если говорить о ДВЗЯИ (Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний.— “Ъ”), Китай очень активно участвовал в переговорах и фактически содействовал заключению этого договора. Мы также объединили усилия в рамках других многосторонних договоров по контролю над вооружениями, таких как Конвенция по биологическому оружию (мы видим, что пандемия придала дополнительное значение этому договору) и Конвенция по химическому оружию. В контексте ООН и Конференции по разоружению в Женеве Китай очень активно участвует в дискуссиях, касающихся ядерного разоружения, неприменения ядерного оружия первыми и предоставления негативных гарантий безопасности государствам, не обладающим ядерным оружием, а также совместно с Россией по вопросам, касающимся космического пространства.

Так что на самом деле Китай является очень активным участником международных усилий по контролю над вооружениями.

И, конечно, СВПД (Совместный всеобъемлющий план действий по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы.— “Ъ”), мне не нужно об этом говорить, мы все знаем, кто подрывает международные усилия (речь идет о выходе США из этой сделки в мае 2018 года.— “Ъ”).

Но когда дело доходит до трехсторонних переговоров, как я уже сказал, из-за огромных различий в размерах арсеналов мы не считаем, что Китай в состоянии в них участвовать. Кроме того, позвольте мне добавить, что на самом деле мы рассматриваем это (предложение вступить в переговоры.— “Ъ”) как уловку со стороны США, как предлог, чтобы они могли уйти от (продления.— “Ъ”) Договора о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ.— “Ъ”). И поэтому мы призываем обе стороны, США и РФ, в приоритетном порядке и без предусловий согласиться на продление ДСНВ. Но, к сожалению...

— Как к тому призывает и Россия.

— Именно. В этом отношении мы полностью поддерживаем предложение России. Но, к сожалению, вероятность того, что это произойдет, уменьшается с каждой минутой.

— Вы упомянули ДВЗЯИ, но ведь Китай не ратифицировал этот договор, верно?

— Это правда. Китай, как я уже сказал, весьма активно содействовал заключению этого договора. Но нынешняя международная обстановка в сфере безопасности, и, в частности, тот факт, что США открыто обсуждали возобновление ядерных испытаний, а также то, что они включили в Обзор ядерной политики пункт о подготовке полигона, на котором они могут в любой момент провести ядерные испытания — все эти факторы делают китайскую ратификацию (ДВЗЯИ.— “Ъ”) крайне сложной. Говорю об этом откровенно.

Однако, сказав это, мы должны иметь в виду один важный момент: ДВЗЯИ хотя и не вступил в силу, но привел к появлению моратория на проведение ядерных испытаний. Я думаю, что это само по себе очень важное явление. Китай соблюдает этот мораторий. Также мы фактически помогли создать международную систему мониторинга (в рамках ДВЗЯИ.— “Ъ”). Китай отправляет в нее свои данные в режиме реального времени. Так что Китай хотя и не ратифицировал договор, делает все, чтобы облегчить фактическое функционирование этого механизма.

— Будет ли Китай более склонен присоединиться к многосторонним переговорам по контролю над вооружениями, если их участниками также станут Франция и Великобритания?

— Ну, прежде всего позвольте мне отметить, что это гипотетический вопрос. Мы слышали соответствующее предложение наших российских коллег, но мы ничего не слышали от Франции и Великобритании. Это первое, что я хочу сказать.

И, во-вторых, я хочу указать на очень важный факт: текущие дискуссии по тематике контроля над вооружениями в рамках «ядерной пятерки» — это на самом деле инициатива Китая. Точнее, Китай помог оживить этот процесс, то есть консультации пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН по вопросам контроля над ядерными вооружениями. По инициативе Китая «пятерка» договорилась вести постоянный диалог по ядерным доктринам. Китай также выступает за то, чтобы расширить спектр обсуждаемых «пятеркой» вопросов в рамках этой тематики. Например, можно было бы обсудить вопросы ПРО, космоса, а также снижения ядерных рисков. И в целом мы стремимся к тому, чтобы активнее использовать формат «пятерки», чтобы мы могли иметь надлежащую платформу для обсуждения всех вопросов, которые влияют на глобальную стратегическую стабильность. Таким образом, я думаю, что если мы сможем лучше использовать этот механизм, то мы пройдем большой путь в направлении укрепления доверия между «ядерной пятеркой» и снятия некоторых озабоченностей, которые государства, не обладающие ядерным оружием, и государства, обладающие ядерным оружием, испытывают в ядерной области.

— Власти США говорят, что у Китая может быть уже около 1 тыс. ядерных боеголовок. Об этом, в частности, говорит спецпредставитель президента США Маршалл Биллингсли. Насколько близки эти цифры к правде?

— Честно говоря, мы не знаем, откуда взялись эти цифры. И на самом деле, США давали много вариаций оценок размеров китайского ядерного арсенала. Последняя из них содержится в отчете Министерства обороны США, в котором говорится, что китайский ядерный арсенал равен чуть более чем 200 боеголовкам. Надеюсь, Маршалл Биллингсли ознакомился с этим отчетом. Но о каких бы цифрах ни говорилось, я не в состоянии подтвердить ни одну из них.

И здесь возникает вопрос о транспарентности в ядерной сфере. Мы периодически слышим заявления о том, что Китай недостаточно транспарентен, когда дело доходит до количества имеющихся у него ядерных боеголовок. Но надо понимать, что когда речь идет о ядерной транспарентности, то тут есть два аспекта: первый — это транспарентность доктрин, другой — прозрачность в цифрах.

Что касается транспарентности доктрин, то я думаю, что Китай является наиболее транспарентным среди всех государств, обладающих ядерным оружием.

Политика неприменения Китаем ядерного оружия первым является безусловной. Единственная цель китайских ядерных сил — сдерживать нападение с применением ядерных сил и быть способным дать ответ, если удар все же будет нанесен. Не думаю, что в доктринальных аспектах можно быть еще более прозрачным.

— А что касается цифр?

— О цифрах. Поскольку Китай продолжает свою безусловную политику неприменения ядерного оружия первыми, то ядерные силы Китая крайне ограниченны. Так что в целях поддержания эффективности китайского ядерного сдерживания важно, чтобы Китай сохранял определенную степень двусмысленности с точки зрения численности (своего арсенала.— “Ъ”), особенно учитывая тот факт, что США, которые считают Китай крупнейшим конкурентом и проводят враждебную политику в отношении Китая, сохраняют огромный ядерный арсенал, достигающий 6 тыс. боеголовок. Кроме того, США приняли на вооружение очень агрессивную ядерную доктрину в том плане, что они отказываются взять на себя обязательство не применять ядерное оружие первыми и расширяют сценарии, при которых они готовы задействовать ядерное оружие. Можете себе представить, что они говорят о применении ядерного оружия в ответ на кибератаки? Также не стоит забывать, что США разрабатывают и развертывают системы ПРО по всему миру. А это, несомненно, подорвет эффективность ядерного сдерживания Китая. Также не стоит забывать, что после выхода из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности США говорят о скором размещении по соседству с Китаем ракет наземного базирования средней дальности. Все это создает серьезные угрозы для китайской безопасности, а также для самих китайских ядерных сил. Мы ясно дали это понять США.

Мы говорим, что запланированное США размещение ракет наземного базирования средней дальности по соседству с Китаем подорвет стратегическую стабильность в этой части мира.

Так что при всех этих обстоятельствах нельзя ожидать, что Китай будет прозрачным и в плане доктрин, и в плане цифр. Вот и вся ситуация. Поэтому мы надеемся, что США смогут применять более рациональный подход к ядерным вопросам.

— Правомерно ли говорить, что китайский ядерный арсенал — третий после России и США?

— Ну, во-первых, позвольте мне сказать, что несправедливо ставить Китай в одну категорию с Россией и США. Потому что по оценке самих США, китайский арсенал едва превышает 200 боеголовок. А когда речь идет о ядерных арсеналах США и России, то даже после их сокращения у них остается по 6 тыс. (боеголовок.— “Ъ”). Так что стоит ли ставить Китай в одну категорию России и США? Я думаю, что это неправильно. И поэтому мы считаем, что США продвигают очень нелепую концепцию. Они фактически публично заявляют, включая в том числе совсем недавно в Первом комитете (Генеральной ассамблеи.— “Ъ”) ООН, о трех крупнейших государствах, обладающих ядерным оружием. Я думаю, что это нелепое понятие. Мы говорим, что есть только два крупнейших государства, обладающих ядерным оружием, нет третьего. Я не хочу комментировать конкретные цифры. Но думаю, что разумнее ставить Китай в одну категорию с Францией и Великобританией. Кстати, по абсолютным цифрам мы не знаем, опережает ли их Китай или идет за ними. Как я уже сказал, нам нужно сохранять определенную степень двусмысленности для эффективности нашего ядерного сдерживания, и у нас нет сильных союзников, как у Великобритании и Франции.

— Но двусмысленность дает США возможность утверждать, что Китай быстро наращивает ядерный арсенал. Вы, должно быть, видели комментарии Маршалла Биллингсли, который сравнил китайский военный парад 2009 года с парадом 2019 года и на основании того, что его масштаб значительно увеличился, сделал вывод о росте ядерного потенциала Китая. Рассчитывает ли Китай выйти на уровни, близкие к американским и российским?

— Мы не отрицаем, что Китай модернизирует свои ядерные силы. Но в то же время мы хотим отметить: это то, что делают все остальные государства, обладающие ядерным оружием, включая Великобританию и Францию, и особенно США. Мы все знаем, что США планируют потратить $1,2 трлн на модернизацию своего ядерного арсенала в ближайшие три десятилетия. И они разрабатывают новые типы ядерных боеголовок, которые могут быть использованы на поле боя. Поэтому я думаю, что при таких обстоятельствах критиковать Китай за модернизацию его ядерных сил не является разумным.

Но в то же время позвольте мне подчеркнуть: Китай намерен и впредь придерживаться политики минимального сдерживания. То есть мы будем поддерживать наши ядерные силы только на минимальном уровне, необходимом для нашей национальной безопасности. И это не требование момента, это наш стратегический выбор. Он основан на нашем фундаментальном понимании природы ядерных сил.

Как мы объясняли ранее, мы рассматриваем ядерные силы исключительно как инструмент сдерживания. Это единственный смысл ядерного оружия. Оно не может быть использовано на поле боя.

И из-за такого понимания природы ядерного оружия Китай не считает нужным слишком сильно наращивать свои ядерные силы. Когда мы говорим, что будем поддерживать наши ядерные силы на минимальном уровне, необходимом для национальной обороны, мы искренне имеем это в виду, и эта политика не изменится. Потому что все понимают: если Китай хочет расширить свой ядерный арсенал, то у него есть на это финансовые и технические возможности. Это наш стратегический выбор — не идти по этому пути.

— А как насчет аргумента ваших американских коллег о том, что колонка редактора, которая недавно вышла в одной из ведущих китайских газет и в которой сказано, что Китай должен увеличить свой потенциал до 1 тыс. боеголовок, является прямым указанием на планы китайского правительства, поскольку она не могла появиться без одобрения властей?

— Я не знаю, почему они придают этому столь большое значение. Но мы говорили — и об этом публично заявил наш посол на Конференции по разоружению и подтверждали представители Министерства иностранных дел КНР, что это мнение журналиста. Он написал статью, и она никем не одобрена. Но мы должны подчеркнуть одно. Нужно понимать предысторию этой статьи. Поскольку США проводят очень агрессивную политику в отношении Китая, в китайской общественной дискуссии стали звучать мнения о том, что нам нужно укреплять свою военный потенциал и ужесточать доктрины. Но позвольте мне сказать, что это не отражает позицию китайского правительства.

— В качестве причины, почему Китай должен присоединиться к следующему договору по контролю над вооружениями, США дали понять, что в таком случае КНР войдет в «клуб великих держав». Для Пекина это не аргумент?

— Ну, позвольте мне сказать, что Китай не стремится стать сверхдержавой, меньше всего — в ядерной области. Мы все знаем, что означает ядерная сверхдержава. Мы знаем, какие безумные вещи сделали две ядерные сверхдержавы во время холодной войны. Они увеличили свои ядерные силы до количества 30 тыс. ядерных боеголовок каждая. Мы извлекли исторические уроки из ошибок других и не стремимся стать ядерной сверхдержавой. Так что это не то, что привлечет Китай к трехсторонним переговорам.

— Влияет ли на скептическое отношение Китая к призыву США присоединиться к контролю над вооружениями тот факт, что американцы сами выходят из одного договора за другим?

— Ну, как я уже сказал, причина, по которой мы отказываемся от участия в так называемых трехсторонних переговорах, заключается в огромной разнице в размерах ядерных арсеналов. Но позвольте мне также добавить, что тот факт, что США вышли из всех этих договоров о контроле над вооружениями и других международных соглашений, серьезно подорвал доверие к Соединенным Штатам как к участникам переговоров.

И когда господин Биллингсли продолжает говорить о добросовестных переговорах, я не знаю, насколько добросовестен он или правительство США.

По крайней мере из того, что они сделали, мы не видим тому доказательств. И то, что они сделали со всеми этими договорами о контроле над вооружениями, не только серьезно подорвало доверие к США, но и, что более важно, подорвало международную стратегическую стабильность. Мы все знаем, что договоры и соглашения по контролю над вооружениями являются очень важными опорами архитектуры безопасности. Разрушая все эти договоры, и они фактически подрывают мир и безопасность во всем мире. И это на самом деле только один из примеров, который демонстрирует, насколько безрассудным является нынешнее правительство США, когда речь идет о вопросах безопасности.

— А если в США сменится администрация, вы поменяете свою точку зрения?

— Как известно, в США скоро президентские выборы. И я не хочу делать никаких комментариев, которые могут быть истолкованы США как вмешательство в их внутренние дела или в их президентские выборы.

— Да, США любят делать такие обвинения.

— Позвольте мне добавить, что на самом деле у Китая и США, как у двух крупных держав, много общих интересов в сфере безопасности, в том числе в области контроля над вооружениями. Есть много тем, о которых обе стороны могут говорить. Мы открыты для диалога с США.

Переговоры могут охватывать такие вопросы, как стратегическая стабильность, снижение ядерных рисков, неприменение ядерного оружия первыми, а также ПРО.

И есть целый ряд вопросов, по которым обе стороны могут иметь очень содержательные обсуждения. Но все эти дискуссии должны базироваться на (принципе.— “Ъ”) равенства и взаимном уважении, и это не должно стать тем, чем одна сторона хочет шантажировать другую. К сожалению, те ограниченные контакты, которые у меня были с Биллингсли, не внушают мне слишком большого доверия в этом отношении.

— Ну, то есть если не предложение США в нынешнем виде, то Китай могли бы заинтересовать двусторонние (с США) или многосторонние договоренности по противоракетной обороне, предотвращению эскалации или ограничению арсеналов в сфере гиперзвуковых вооружений, наступательных кибертехнологий и милитаризации космоса? Меня особенно вопрос ПРО интересует в этом плане.

— Это один из вопросов, на обсуждении которого мы бы настаивали в любом двустороннем диалоге между Китаем и США. Сможем ли мы достичь соглашения — это другое дело. Но я думаю, что какой-то диалог, какой-то разговор по этому вопросу были бы очень полезны. И на самом деле мы считаем, что этот вопрос не должен ограничиваться китайско-американскими двусторонними переговорами. На самом деле, как я уже сказал, в контексте консультаций «ядерной пятерки» это тоже вполне законный вопрос. Как мы всегда говорим, ядерное оружие и противоракетная оборона — это две стороны одной монеты. Так что если мы действительно хотим обсудить стратегическую стабильность, ядерное разоружение, а также снижение ядерных рисков — все эти вопросы... нельзя пренебрегать вопросом ПРО, и мы будем очень за то, чтобы это обсуждать. Да.