Кто сказал «ДЗЯО»
Андрей Баклицкий о странах, поддержавших договор, и оставшейся в стороне России
Несмотря на активное противодействие США, Договор о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО) в конце прошлой недели набрал 50 необходимых ратификаций, после чего вступит в силу в январе будущего года. Своеобразным щелчком по носу Вашингтону, рассылавшему дипломатические письма с призывом отзывать свои подписи под договором, стало то, что решающим стало слово экономически зависимого от США Гондураса, который и принес последнюю необходимую ратификацию.
Фото: Andrey Baklitskiy/Facebook
В итоге в разношерстную коалицию поддержавших ДЗЯО преимущественно небольших государств-участников (от Венесуэлы до Ватикана через Латинскую Америку и Океанию) также попали два американских союзника, Таиланд и Новая Зеландия, и один российский — Казахстан.
Россия в последнее время реагировала на ДЗЯО по-философски, придерживаясь той логики, что договор не то чтобы очень нужный и в чем-то даже проблематичный, но никак Москву не ограничивающий и скорее безвредный.
В целом же позиция Москвы серьезно эволюционировала. На этапе подготовки договора все пять официальных ядерных держав выступали резко против. Они обвиняли «ядерных радикалов» в подрыве Договора о нераспространении ядерного оружия, закрепившего права ядерной пятерки. Но наиболее острые формулировки в документ в итоге не попали, а юристы пятерки согласовали позицию о том, что без участия ядерных держав ДЗЯО не станет нормой международного права.
После этого представители России даже стали называть договор полезным в том плане, что он еще раз подтвердит обязательства его участников не создавать ядерное оружие.
Это не значит, что ДЗЯО совсем уж не создаст головной боли российской дипломатии, задающей немало вопросов. Так, сохраняется неопределенность с обязательствами по договору Казахстана. Использование Россией полигона Сары-Шаган для испытания баллистических ракет теперь может быть подведено под запрет. Нет однозначного понимания и вопросов транзита, а также условий обслуживания и ремонта российских военных кораблей на базе Камрань в ратифицировавшем договор Вьетнаме. Впрочем, надо полагать, что подобные вопросы будут решаться Москвой в двухстороннем формате, и можно предположить, что Нур-Султан с пониманием отнесется к позиции своего союзника по ОДКБ, а формулировки ДЗЯО оставят достаточно пространства для дипломатического маневра.
Сторонники ДЗЯО любят сравнивать его с Конвенцией о запрете противопехотных мин. Хотя к подписанному в 1999 году договору так и не присоединились США, Россия, Китай и Индия, но конвенции удалось привлечь более 160 других стран. Результатом стало не только уничтожение соответствующих арсеналов государств-участников, но и косвенное влияние на использование противопехотных мин странами вне договора.
Но даже если оставить в стороне январский пересмотр администрацией США правил использования противопехотных мин, аналогия выглядит не слишком убедительной. У Австрии, Туркменистана, Филиппин и ЮАР были мины, от которых они могли избавиться. Ни у одной из стран-участниц нового договора ядерного оружия нет и не похоже, что его обладатели присоединяться к договору в обозримой перспективе.
Более точной аналогией здесь может оказаться Соглашение о Луне. Договор, призванный помимо прочего регулировать внеземную добычу полезных ископаемых, вступил в силу в 1984 году, но до сих пор насчитывает всего 18 участников, среди которых нет ни одной ведущей космической державы. А его влияние на международное право фактически отсутствует.