Пятая республика в опасности

Шокированная две недели назад убийством учителя среди бела дня, вся Франция буквально за один день ощутила себя на его месте — когда в минувший четверг, накануне Дня всех святых, фанатики пошли убивать в церквях и на улицах. Кто открыл этот внутренний фронт и за что Франция сражается, очертя голову, практически в одиночку?

Дмитрий Сабов

Ницца, Авиньон, Лион, консульство в Джидде (Саудовская Аравия)… Когда 29 октября известия о терактах и попытках терактов против граждан Пятой республики посыпались с калейдоскопической быстротой, стало ясно: это — оно. Никто больше не в безопасности. Реальная линия фронта — не за морями и океанами, она дома, в милой Франции. Как бы эффективно ни старалась действовать полиция, разом все это не остановится. К тому же, очень похоже, что союзников не видать: в ЕС сочувствуют, но явно притихли…

Так что же произошло и почему события так ускорились?

Если в двух словах, дело в том, что на принцип пошли обе стороны — те, кто отстаивает французский закон и ценности, и те, кто хочет жить во Франции по другим ценностям и законам. В прошлом номере (№ 42 за 2020 год) «Огонек» объяснял: реакция французских властей на убийство учителя в колледже городка Конфлан-Сент-Онорин была неожиданно жесткой, потому что убийца (а власти считают, что он действовал не один) затронул гражданский, республиканский нерв нации — то, с чем Франция себя идентифицирует. И дело не в выборе учебного материала, что, без сомнения, подлило масла в огонь. А в том, что против педагога, который учит согласно предписаниям своего Министерства образования, была применена фетва. Иными словами, светскую традицию обучения, которая является полуторавековой традицией Франции, поправили согласно традиции религиозной.

Мало того. Под осудивший педагога на смерть эдикт религиозного авторитета (МВД Франции намерено выяснить, какого именно) его подвел отец одной из учениц, которая в обсуждении скандальных карикатур участия не принимала, но высказаться решила. Этот человек известен, он задержан, следствие полно решимости выяснить пошагово, как он действовал и на кого опирался. Глава МВД страны Жеральд Дарманен в интервью газете Liberation высказался достаточно четко: физически убийца был вооружен кухонным ножом, но идейно его вооружили и подтолкнули к действию именно сетевые видео отца семейства, который решил навести порядок в колледже.

По существу, это и есть главное, чем возмущено подавляющее большинство французов в данной истории. С какой стати решения о том, как учить будущих граждан Французской республики, хотят принимать люди, которые живут в нашей стране по не нашим законам? Сегодня — карикатуры, завтра — платок на уроках, потом — запрет на обучение девочек, потом — на музыку и живопись, другое летоисчисление… Да кто из нас дома, черт побери?

Президент Эмманюэль Макрон назвал этот феномен «исламским сепаратизмом» и сказал, что нужен закон, который «впишет» его в республиканские нормы. Закон этот готовился, но после убийства учителя последовал Совет по обороне и безопасности (заседания с основными силовыми и профильными министрами), на котором его решено доработать и представить в начале декабря. Впрочем, есть и те, кто не согласен с постановкой вопроса. Так, экс-премьер Франсуа Фийон считает, что надо жестче. «Мотором отказа от интеграции,— подчеркивает этот политик,— является не желание обособиться в своих ценностях, а стремление навязать их, сделать главенствующими. Поэтому я говорю о тоталитаризме».

И это мнение не единственное. Правые и левые, толерантные и ожесточенные, смелые и не очень — все теперь требуют ясности: а о каких, собственно, догматах и ценностях речь? Откуда они берутся? Дидье Леши, президент Европейского института религиозных исследований, напоминает: более половины имамов во Франции — турки, многие направлены Управлением по делам религии в Анкаре, что является важным способом контроля над диаспорой для турецкого президента. Очевидно, что новый закон даст право светским властям регулировать деятельность имамов, а также мечетей и религиозных школ в Пятой республике (крупнейший владелец и финансист — опять-таки Турция). Так не потому ли турецкий президент Эрдоган и пошел первым в атаку на Францию, ее товары и ее президента, что это влияние ставится под вопрос? Дальше, считают французские комментаторы, в исламском мире началась уже откровенная конкуренция на почве борьбы с Францией: кто лучше защитит от нее ислам и своих верующих. Хотя Франция-то собиралась защищать свои ценности и у себя дома.

Очень похоже, что для всех игроков домашний фронт — самый главный. Для Франции — точно, потому что она в одиночку отважилась на процесс, на который пока не решился никто в Европе, и череда варварских терактов на прошлой неделе об этом напомнила. Они ужасны, но министр Дарманен прав, когда указал: корень в том, что «грань между нормальной жизнью и радикализацией, которая ведет к терроризму, по сути, исчезла». Конфликтов вроде того, который привел к трагедии в школе Конфлана, еженедельно происходят десятки — в больницах, мэриях, в приемных префектур. Министр МВД назвал это джихадом нового типа — это не заморские «Аль-Каида» или ИГ (обе организации запрещены в РФ, как и во Франции), это уже «свои исламисты» хотят править бал там, где они живут.

Трудно сказать, как будут развиваться события дальше, но ясно: на передовой со стороны Франции уже не философы, а МВД.

Ведомству 38-летнего Жеральда Дарманена предстоит наладить защиту граждан, на которых стали нападать чуть не из-за каждого угла. Впрочем, не только. Глава МВД готовит закон о сепаратизме, параллельно закрывая мечети и исламские организации, которые попали под подозрение, ведет подготовку к высылке подозреваемых в связах с террористами. Его визит в Россию (а также визиты в Марокко, Алжир и Тунис) и переговоры с главой МВД РФ по противодействию терроризму и нелегальной миграции были анонсированы на прошлой неделе, еще до серии атак террористов во Франции (что вполне могло визит отменить). Впрочем, даже если он состоится, все подробности мы не узнаем: переговоры глав МВД, особенно в такой ситуации,— не для публики.

Хотя в том, что касается сути, французский министр точки расставил: «Мы воюем не с религией, мы воем с идеологией». Еще бы перестать использовать в столь судьбоносном поединке аргументы, которые подливают масла в огонь — вроде провокативных карикатур, от перепечатки которых их датский родоначальник, газета Jyllands-Posten, давно уже спряталась в бункере.