Директор МАМТ переходит в «Новую оперу»

Как стало известно “Ъ”, департамент культуры города Москвы снял Антона Гетьмана с поста генерального директора Московского академического музыкального театра (МАМТ) имени Станиславского и Немировича-Данченко. Это стало итогом длительной внутренней борьбы за художественную политику Музтеатра, и итогом в перспективе для театра, по всей видимости, неутешительным. Зато одновременно решилась судьба еще одного муниципального оперного дома — «Новой оперы»: именно его с 6 ноября возглавит господин Гетьман.

Рокировку обставили так, как в традициях отечественного администрирования заведено на сей счет — тихо и практически без гласности. Прошлогодние громкие ссоры, выплескивавшиеся в том числе и на страницы прессы (“Ъ” писал об этом 2 июля 2019 года), перевели в менее публичное измерение, но и без цивилизованно-публичной процедуры выбора нового директора обошлись тоже — в очередной раз. Никаких названных во всеуслышание кандидатур, никакого конкурса, никаких вынесенных на более или менее широкое обсуждение концепций развития и тому подобного.

Официальное разъяснение со стороны департамента культуры указывает на необходимость решить кадровую проблему «Новой оперы» — ее директор Дмитрий Сибирцев, возглавлявший театр восемь лет, действительно ушел в отставку уже месяц тому назад. Но перемещение директора второго по статусу столичного театра оперы и балета в не слишком процветающую «Новую оперу», во-первых, со стороны выглядит в большей степени ссылкой, нежели антикризисным менеджментом. Во-вторых, кабинетные обсуждения будущей перестановки на самых разных этажах, по сведениям “Ъ”, продолжались куда больше месяца, но смену власти в МАМТ так и не удалось провести гладко: худрук оперной труппы Александр Титель рассчитывал, что Антона Гетьмана сменит нынешний директор Пермской оперы Андрей Борисов, но тот отказался. В результате на сегодняшний день Музтеатр на правах «и. о.» возглавляет бывший первый замдиректора Андрей Черномуров, что в репутационном смысле далеко не верх изящества: господин Черномуров — пасынок генерального директора Большого театра (и бывшего директора МАМТ) Владимира Урина, и если пойдут толки о семейственности, то противопоставить им буквально нечего.

Линия конфликта в «Стасике» обозначилась уже давно. Бессменный худрук оперы и главный режиссер театра Александр Титель отстаивал свое видение «театра-дома»: ставка на труппу, автономная и очень персонализированная повестка дня в смысле репертуарных решений, художественная политика, опять-таки замыкающаяся на фигуре главного режиссера. Антон Гетьман, назначенный директором в 2016 году (а до того 14 лет проработавший заместителем гендиректора Большого), полагал, что эта столь симпатичная по меркам начала нулевых модель нуждается в корректировке. И не по чьей-либо прихоти, а просто потому, что кассовые показатели доковидной эпохи свидетельствовали: конкуренция дается Музтеатру все тяжелее. А значит, нужно расширять спрос и предлагать зрителю, который по сравнению с 2000-ми куда лучше ориентируется в международном оперном процессе, новые для него имена, звездных постановщиков, привлекательных гостей-солистов. Хотя бы и в порядке копродукций, которые в том, доэпидемическом мире выглядели вполне удобным способом сэкономить и притом залучить к себе в репертуар спектакль международного класса и калибра.

По оперной части в результате образовавшегося клинча получилось не так много. Да, Константин Богомолов кое-как поставил генделевский «Trionfo del tempo e del disinganno» (хотя резонанса, нет спору, было сверх меры). Успех во всех отношениях более существенный — «Похождения повесы» Стравинского в постановке Саймона Макберни, которую в Москве показали вслед за Экс-ан-Провансом и Амстердамом. Но зато все беспримерно удачным образом сложилось с балетом — а это важно: в России для любого руководителя музыкального театра (независимо от его личных пристрастий и творческого потенциала оперных артистов) ключевая позиция — именно балет, поскольку он приносит больше всего кассовых сборов.

А потому принципиален и выбор балетного худрука. Антон Гетьман принял незаурядное решение: пригласил Лорана Илера, который незадолго до того уволился из Парижской оперы (с поста завтруппой и главного репетитора в одном лице). Выбор оказался более чем правильным. Илера балет «Стасика» сразу полюбил и зауважал — исключением не были даже старорежимные репетиторы. Худрук лично вел классы и репетиции, при этом не пытался переучить русских на французский лад, а внедрял тонкости французской школы очень дозированно. Он оставил (и даже развил) все лучшее, что напридумывали предшественники вроде проекта «Точки пересечения», был инициатором возобновления наследия Владимира Бурмейстера, в «Лебедином» которого сам танцевал в Парижской опере. Что до нового репертуара, то Лоран Илер приучил москвичей к одноактным балетам, выпуская программу за программой ключевых произведений главных авторов XX и XXI веков (причем практически все названия и многие хореографы впервые были представлены в России). Все последние сезоны балет Музтеатра исправно номинировался на «Золотую маску» — и дважды ее получил (за «Сюиту в белом» Лифаря и «Минус 16» Охада Наарина).

Повезло ли «Новой опере»? Безусловно. У театра интересная репутация, хотя от него этого не очень и ждут, но он сидит-сидит, а потом вдруг выпускает «Поругание Лукреции» Бриттена. Или и вовсе вагнеровского «Тристана». Под крепкой интендантской рукой он способен добиться многого. Стоит добавить, что театру на Каретном всегда было чем похвастаться в смысле своего ансамбля. Екатерина Сюрина, Василий Ладюк, Игорь Головатенко, Алексей Татаринцев, Агунда Кулаева — эти и другие уже вполне состоявшиеся оперные артисты с прекрасными ангажементами начинали именно в «Новой опере». Балетной труппы, правда, нет. Зато новый директор обещает зеленый свет современному танцу, предоставляя каждый год сцену на несколько недель какой-нибудь именитой труппе в порядке «резиденции» на западный манер.

Собранный Гетьманом попечительский совет МАМТ наверняка передислоцируется хотя бы частично. Кроме того, видимо, переедут в «Новую оперу» с Большой Дмитровки задуманные новым директором оперные проекты-копродукции — и тогда мы увидим в саду «Эрмитаж» черняковскую постановку «Cosi fan tutte», «Саломею» в постановке Андреа Бретт, а также прошлогодний шедевр все того же Дмитрия Чернякова — его брюссельскую версию «Сказки о царе Салтане». Правда, при этом пока не совсем ясна судьба мировой премьеры, которую должны были осуществить именно на сцене «Стасика»,— оперы Леонида Десятникова «Диббук» на либретто Марии Степановой.

А вот Музтеатр жаль — особенно если теперь его руководство возьмется искоренять достижения последних лет, пытаясь второй раз войти в одну и ту же реку и воссоздать положение эдак 2014 года, совершенно неблагоприятное по крайней мере для балетной труппы. Лоран Илер сообщил “Ъ”, что пока с ним дальнейшее сотрудничество никто не обсуждал (контракт худрука истекает через год) и перспективы этого сотрудничества для него неясны: «Я не понимаю, почему директор, у которого были амбиции, который их успешно реализовывал и при котором театр динамично развивался, остается не у дел. Это были четыре года очень продуктивной работы — было доверие, был импульс, жизнь в театре била ключом. Мы все каждый день чувствовали энергию, чувствовали уверенную руку руководителя, поддержку и это постоянное желание идти вперед. Если завтра такого не будет, я, конечно, задумаюсь, оставаться мне или нет».

Татьяна Кузнецова, Сергей Ходнев; Мария Сидельникова, Париж