Умер Роман Виктюк

На 85-м году жизни от осложнений коронавирусной инфекции скончался выдающийся театральный режиссер, народный артист России, основатель и художественный руководитель московского театра своего имени Роман Григорьевич Виктюк.

Роман Виктюк — уроженец Львова. Именно там, в городе, стоящем на перекрестке разных культур, нужно пытаться искать истоки того уникального театрального языка, на котором говорил режиссер Виктюк и благодаря которому он стал одним из самых оригинальных, витальных и свободолюбивых мастеров позднесоветского и российского театра. Элегантность, музыкальность, лукавство, пряность, пластичность, обаяние, неуловимость, пафос, романтизм — произвольно подставьте к этим существительным прилагательные «украинский», «польский», «австро-венгерский», а хоть бы и не менее законные во Львове «русский» и «еврейский», и, может быть, вы получите приблизительную формулу этого коктейля, которым никак не могло напиться не одно поколение зрителей.

О театре он мечтал еще в детстве: ставил спектакли в школе и в театральной студии Львовского дворца пионеров. Потом с первой же попытки поступил на актерский факультет в ГИТИС, где среди его учителей были Завадский и Эфрос. Получив диплом, Виктюк вернулся актером во Львовский ТЮЗ. Но вскоре он решает стать режиссером — ставит сначала в своем театре, потом в Киеве, в Калининском ТЮЗе, в вильнюсском Русском театре. Наконец, в середине 70-х ни на кого не похожий (и потому для властей какой-то подозрительный) львовянин попадает в столицу, и первым его бесспорным успехом становится «Царская охота» Леонида Зорина в Театре имени Моссовета с Маргаритой Тереховой в главной роли.

Через год он ставит «Уроки музыки» Людмилы Петрушевской — не в каком-то гостеатре, а в студенческом театре МГУ. Этот спектакль как «идеологически опасный» прошел всего несколько раз, но вошел в историю как точнейший художественный портрет советской цивилизации, свидетельство абсурдности и деформации жизни.

Вообще, из двух с половиной сотен спектаклей, поставленных Виктюком, несколько стали не просто общепризнанными, но поворотными, маркировавшими слом эпох.

Списки могут варьироваться в зависимости от угла зрения, но кроме «Уроков музыки» в них могут войти и «Квартира Коломбины» в театре «Современник» — поэма о любви «маленьких людей» и о неумении любить, и «Рогатка» Николая Коляды — формально первая публичная постановка пьесы о гомосексуализме, но по сути — высказывание о человеческой свободе, и «М Баттерфляй» — скандальная история трансвестита, возвестившая о приходе в Россию эпохи глобальной массовой культуры, рядящейся в псевдоэстетские одежды.

И конечно, «Служанки» по пьесе Жана Жене — самый знаменитый спектакль Романа Виктюка, много раз менявший адреса и актерские составы, перерождавшийся и возрождавшийся, идущий до сих пор. История, в которой женские роли играли мужчины, была для русской сцены чем-то большим, чем бесстыдной демонстрацией запретного.

«Служанки» стали окном в другой мир, своеобразным прорывом через железный занавес (псевдо)психологического театра — туда, где театру разрешено не только «воспитывать» и грустить о вечном, но и соблазнять, дразнить, томить и морочить.

Актрисы в его биографии — особая тема. Он дарил бенефисы многим из них, вступающим в «переходный», самый трудный для них возраст. Драматургия могла быть иногда случайной, не лучшего качества, но тема неувядающего желания непременно проходила через эти спектакли, связывая невидимой «виктюковской» нитью таких разных Аллу Демидову и Лию Ахеджакову, Валентину Талызину и Аду Роговцеву, Алису Фрейндлих и Ирину Мирошниченко, Татьяну Доронину и Эру Зиганшину, Наталью Макарову и Елену Образцову… Каждой из них режиссер умел подарить чувство свободы, щемящее ощущение проводов молодости, несущих столько же грусти, сколько облегчения.

Свой театр Роман Виктюк организовал в начале 90-х. Потом компания много лет мыкалась по съемным площадкам и гастролям, ждала окончания ремонта клуба имени Русакова. Прекрасно, что режиссер все-таки успел не только въехать с театром в новый дом, но и насладиться несколькими годами оседлой жизни. Но на самом деле весь свой театр он всю жизнь носил с собой и в себе. Мало кто мог соперничать с ним в готовности к вдохновению и творческому возбуждению. Он умел очаровывать и увлекать, как никто другой, не выносил уныния, и даже если впадал в пафос, то выглядел он у Виктюка артистично и обаятельно. На репетиции режиссера знатоки стремились пробраться не меньше, чем на премьеры: пробы он превращал в отдельные спектакли, полные юмора, артистизма, специфической лексики — но все было буквально пропитано любовью к актерам, к самой игре как сути и смыслу жизни.

О нем слагались и ходили легенды. В 90-е у студентов ГИТИСа была любимая забава — регулярно звонить Роману Григорьевичу и слушать запись на автоответчике: Виктюк менял поэтические приветствия чуть ли не каждый день. Отдельная история — про невероятную коллекцию ярких пиджаков Виктюка, многие из которые он покупал специально для ритуального появления на поклонах — выбегал с артистами не только на премьерах, как принято, но и на всех своих спектаклях, если был в театре. А без театра он не мог. Поэтому приезжал и репетировал, хотя анамнез требовал в этот ужасный год беречься и запираться дома. Но беречься — это не про Виктюка.

Отдел культуры