«Топот, радостное ржанье, стройный эскадрон»
Современники об Афанасии Фете и его главном хите
5 декабря Афанасию Фету исполняется 200 лет. У любого человека в России, ходившего в школу, его имя ассоциируется с одним стихотворением — знаменитым безглагольным «Шепот, робкое дыханье, трели соловья…». У современников Фет вызывал такие же ассоциации, и большинство из них о его главном стихотворении отзывались без привычного нам пиетета
Фото: Николай Рачков
1
«Шепот, робкое дыханье...» хорошо, но как же не стыдно тратить времени и чернил на такие вздоры?
Виссарион Белинский
2
Абрис маленькой головки,
Страстных взоров блеск,
Распускаемой шнуровки
Судорожный треск…
Николай Добролюбов, пародия на «Шепот, робкое дыханье...»
3
Поэт может быть искренним или в полном величии разумного миросозерцания, или в полной ограниченности мыслей, знаний, чувств и стремлений. В первом случае он — Шекспир, Дант, Байрон, Гёте, Гейне. Во втором случае он — г. Фет. В первом случае он носит в себе думы и печали всего современного мира. Во втором — он поет тоненькою фистулою о душистых локонах и еще более трогательным голосом жалуется печатно на работника Семена.
Дмитрий Писарев
4
Стихотворения г. Фета своей отчаянной запутанностью и темнотою превосходят почти все когда-либо написанное на российском диалекте.
Александр Дружинин
5
Топот, радостное ржанье,
Стройный эскадрон,
Трель горниста, колыханье
Веющих знамен,
Пик блестящих и султанов;
Сабли наголо,
И гусаров и уланов
Гордое чело;
Амуниция в порядке,
Отблеск серебра,—
И марш-марш во все лопатки,
И ура, ура!..
Майор Бурбонов (Дмитрий Минаев), пародия на «Шепот, робкое дыханье...»
6
У нас, как известно, водятся поэты трех родов: такие, которые «сами не знают, что будут петь», по меткому выражению их родоначальника, г. Фета. Это, так сказать, птицы-певчие.
Николай Некрасов
7
Холод, грязные селенья,
Лужи и туман,
Крепостное разрушенье,
Говор поселян.
От дворовых нет поклона,
Шапки набекрень,
И работника Семена
Плутовство и лень.
На полях чужие гуси,
Дерзость гусенят,—
Посрамленье, гибель Руси,
И разврат, разврат!..
Дмитрий Минаев, «Лирические песни с гражданским отливом (посвящается А. Фету)»
8
Вместе с людьми, спрятавшимися в земные расселины, и г. Фет скрылся в деревню. Там, на досуге, он отчасти пишет романсы, отчасти человеконенавистничает; сперва напишет романс, потом почеловеконенавистничает, потом опять напишет романс и опять почеловеконенавистничает, и все это, для тиснения, отправляет в «Русский вестник».
Михаил Салтыков-Щедрин
9
Все они такого содержания, что их могла бы написать лошадь, если б выучилась писать стихи,— всегда речь идет лишь о впечатлениях и желаниях, существующих и у лошадей, как у человека. Я знавал Фета. Он положительный идиот: идиот, каких мало на свете. Но с поэтическим талантом. И ту пьеску без глаголов он написал как вещь серьезную. Пока помнили Фета, все знали эту дивную пьесу, и когда кто начинал декламировать ее, все, хоть и знали ее наизусть сами, принимались хохотать до боли в боках: так умна она, что эффект ее вечно оставался, будто новость, поразительный.
Николай Чернышевский
10
Сквозь несообразности, нагроможденные одна на другую, едва виднеется мысль.
Константин Арсеньев
11
Это мастерское стихотворение; в нем нет ни одного глагола (сказуемого). Каждое выражение — картина; не совсем удачно разве только выражение «В дымных тучках пурпур розы». Но прочтите эти стихи любому мужику, он будет недоумевать, не только в чем их красота, но и в чем их смысл. Это — вещь для небольшого кружка лакомок в искусстве.
Лев Толстой
12
Положим, что мы переносимся в восемнадцатое столетие, именно в день лиссабонского землетрясения. Половина жителей в Лиссабоне погибает; дома разваливаются и проваливаются; имущество гибнет; всякий из оставшихся в живых что-нибудь потерял — или имение, или семью. В Лиссабоне живет в это время какой-нибудь известный португальский поэт. На другой день утром выходит номер лиссабонского «Меркурия». Номер журнала, появившегося в такую минуту, возбуждает даже некоторое любопытство в несчастных лиссабонцах, несмотря на то, что им в эту минуту не до журналов; надеются, что номер вышел нарочно, чтоб дать некоторые сведения, сообщить некоторые известия о погибших, о пропащих без вести и проч. и проч. И вдруг — на самом видном месте листа бросается всем в глаза что-нибудь вроде следующего: «Шепот, робкое дыханье…». Не знаю наверно, как приняли бы свой «Меркурий» лиссабонцы, но мне кажется, они тут же казнили бы всенародно, на площади, своего знаменитого поэта.
Федор Достоевский
13
Я долго стоял неподвижно
И странные строки читал;
И очень мне дики казались
Те строки, что Фет написал.
Читал… что читал, я не помню,
Какой-то таинственный вздор…
Иван Тургенев, пародия на Афанасия Фета
14
Звуки музыки и трели,—
Трели соловья,
И под липами густыми
И она, и я.
И она, и я, и трели,
Небо и луна,
Трели, я, она и небо,
Небо и она.
Николай Вормс, «Весенние мелодии (Подражание Фету)»
15
Незабудка на поле,
Камень — бирюза,
Цвет небес в Неаполе,
Любушки глаза,
Моря Андалузского
Синь, лазурь, сапфир,—
И жандарма русского
Голубой мундир!
Петр Шумахер, «Голубой цвет»