Как Владимир Путин побыл и с Николом Пашиняном, и с Александром Лукашенко и чего всем это стоило

2 декабря президент России провел саммит стран ОДКБ, на котором встретил общих любимцев — Никола Пашиняна и Александра Лукашенко, продемонстрировавших и здесь, в виртуальном пространстве, уверен специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, свои самые яркие качества. Из-за которых их народы так и страдают.

ОДКБ штормит как никакую другую структуру на пространстве бывшего СССР. Казалось бы, саммит интересен участием в нем в основном премьер-министра Армении Никола Пашиняна, который в ходе войны с Азербайджаном возлагал, говорят, особые надежды именно на ОДКБ, не обратившую в конце концов должного, а вернее, даже никакого внимания на его самые отчаянные чаяния. И теперь, конечно, было интересно послушать противоречивого лидера армянского народа.

А также, без сомнения, Александра Лукашенко (хотел написать, лидера еще одного народа, который входит в структуру ОДКБ, еще до коронавируса производившую впечатление виртуальной, но тут я вовремя спохватился: какой же он лидер?).

Был здесь и и. о. президента Киргизии Талант Мамытов, представитель страны, пережившей в отличие от соседей к тому же полноценную смену власти.

В общем, здесь было, казалось, все, чтобы хоть один саммит ОДКБ хотя бы чем-то наконец-то запомнился.

При этом сначала выступил сам Владимир Путин — как хозяин виртуального саммита.

— Обстановка на пространстве, входящем в сферу ответственности ОДКБ, складывалась не без проблем и в целом была неспокойной,— доложил коллегам Владимир Путин.— Имею в виду вспыхнувший в сентябре вооруженный конфликт в районе Нагорного Карабаха с участием государства—члена ОДКБ, а также послевыборные события в Белоруссии, которая столкнулась с беспрецедентным давлением извне, и внутриполитическую ситуацию в Киргизии тоже имею в виду.

Президент России поискал глазами на экране компьютера картинку с изображением Никола Пашиняна — и нашел ее…

— Всем хорошо известно, что потребовались активные посреднические усилия России, чтобы остановить кровопролитие в зоне нагорнокарабахского конфликта, добиться полного прекращения огня и начать процесс стабилизации…— обратился он к премьеру Армении.— В настоящее время трехстороннее заявление России, Армении и Азербайджана от 9 ноября последовательно реализуется. На линии соприкосновения и вдоль Лачинского коридора размещены российские миротворцы.

Владимир Путин дал возможность коллегам выступить — и до этого ему пришлось дополнительно объяснить, почему первым, кому он предоставил слово, оказался Никол Пашинян, а то, без сомнения, любое слово (предоставленное или даже данное другому лидеру) или тем более его отсутствие обязательно было бы использовано против него:

— Предлагаю выступить всем коллегам, всем лидерам государств—членов ОДКБ в порядке русского алфавита по названию страны. И первым предоставляю слово премьер-министру Республики Армения Николу Воваевичу Пашиняну. Пожалуйста, Никол Воваевич.

— Спасибо, Владимир Владимирович,— благодарил его армянский премьер.

Они просто раскланивались друг с другом, словно заранее опасаясь, что кто-нибудь, не дай бог (а он у Владимир Путина и Никола Пашиняна более или менее один, хотя и, строго говоря, не един, а скорее идентичен), не заподозрил их пусть даже в подспудном проявлении несоюзнических чувств.

— Последние два месяца для армянского народа стали периодом противостояния…— произнес Никол Пашинян.

И тут звук его голоса начал предательски пропадать, так что стало казаться, что, может, его по привычке еще с войны глушит на самом интересном месте противник, то есть азербайджанские военные, как только о них, собственно говоря, и заходит речь.

— Извиняюсь, тут технические проблемы,— со странной застенчивостью посмотрел Никол Пашинян на Владимира Путина.

То есть у него и тут ничего не получалось.

— Да, мы слышим,— кивнул президент России.

Надеюсь, он имел в виду не то, что все слышат, что у армянского премьера технические проблемы, а что его все-таки, несмотря ни на что, слышат (хотя это было ведь не так).

— Азербайджан, поддерживаемый Турцией и террористами-наемниками из стран Ближнего Востока, развязал войну против армянского народа…— продолжил было Никол Пашинян, но тут был окончательно заглушен и даже, казалось, оглушен.

При этом он вдруг неожиданно начал доставать из карманов пиджака какие-то вещи. И если приглядеться, было видно, что это не что иное, как мобильные телефоны — один и другой (и, скорее всего, не последний).

Таким образом, Никол Пашинян все это время заглушал сам себя. То есть он просто не выключил эти телефоны перед началом своей речи, и ему элементарно позвонили на один из них.

Премьер-министр Армении украдкой, чтобы не видела камера, отодвинул телефоны по правую руку от себя — он не хотел сейчас засветиться перед коллегами, так как это все выглядело немного позорно. Но на той стороне провода был нормальный и даже вежливый человек, который не понял с первого раза проблем со связью и перезвонил, конечно. Так телефон задребезжал уже прямо на столе, а телефон опять как будто заглушил враг. А Никол Пашинян даже закрыл телефон рукой на всякий случай — похоже, от непонимания, что же еще ему сейчас сделать, чтобы все это наконец уже кончилось.

Да, с таким отношением к современным средствам связи войну XXI века не выиграть.

Все-таки кто-то справа, на кого Никол Пашинян успел бросить испепеляющий взгляд, в конце концов выключил, видимо, все же этот проклятый телефон, и премьер-министр Армении поделился с окружающими другими своими проблемами и методами их решения:

— Как вам известно, посредническими усилиями Российской Федерации удалось остановить военные действия и договориться о мерах по деэскалации ситуации (наверное, и телефон должен был заставить замолчать прежде всего господин Путин.— А. К.).

Уже более трех недель, как прекращены военные действия. В зоне конфликта дислоцированы российские миротворцы. Однако на сегодняшний день мы все еще имеем ряд неотложных задач.

Русский язык Никола Пашиняна оставлял желать лучшего. Задачи ему надо было все же не иметь, а решить. А иметь он мог проблемы. Но дело, конечно, было не в этом. Суть с тех пор, как он начал доставать телефоны изо всех карманов, оставалась непростой:

— Во-первых, это вопрос об обмене военнопленными, заложниками, другими удерживаемыми лицами, а также телами погибших и выяснение судеб пропавших без вести. Это вопросы, не терпящие отлагательства. Армянская сторона готова интенсифицировать свои действия по ускорению этого процесса и повышению его эффективности. При этом необходимо исключить случаи применения насилия к военнопленным и удерживаемым лицам и унижения их достоинства.

После этого Никол Пашинян произнес уже по-настоящему настораживающую фразу:

— Во-вторых, это создание условий для возвращения арцахцев в свои дома, восстановление нормальной жизни в Нагорном Карабахе. Люди должны быть уверены, что они находятся в безопасности и могут продолжать жить на своей земле.

Несколько десятков тысяч арцахцев уже вернулись в свои дома, и мы прилагаем все усилия для того, чтобы помочь и поддерживать наших соотечественников.

Уж лучше бы фразу о том, что надо создать условия «для возвращения арцахцев в свои дома», заглушил еще один его телефон, который он, уверен, все-таки где-то на теле еще припрятал. Ведь он не мог не понимать, как ее могут истолковать и по ту, и по другую сторону этого перемирия. Может, он говорил об арцахцах, ушедших из районов, которые теперь находятся под контролем азербайджанцев, а вернее, просто снова, спустя 30 лет, принадлежат им?

Ведь именно так эту фразу могут истолковать, например, армяне, которые ушли из этих районов,— и бессмысленная надежда опять будет мучить их и сводить с ума еще больше, чем ее отсутствие.

А кто-то может понять совсем буквально и решит возвращаться еще до того, как созданы условия, потому что сил никаких нет так жить…

А Никол Пашинян скажет, что имел в виду армян, ушедших в виду угрозы военных действий из той части Нагорного Карабаха, которая после этой войны осталась армянской. И останется просто махнуть рукой.

Да уже хотя бы то, что Никол Пашинян раз за разом называл эту территорию Арцахом, было не так уж невинно. Но, в конце концов, он по-другому, допустим, не мог называть. Но мог бы сказать и «Нагорный Карабах»…

— Российский миротворческий контингент, дислоцированный вдоль линии соприкосновения в Нагорном Карабахе и по Лачинскому коридору, который обеспечивает связь между Арцахом и Арменией,— продолжал Никол Пашинян,— сегодня является гарантом сохранения мира и безопасности этого региона. В этой связи хочу особо отметить исключительную роль президента России Владимира Путина. На протяжении всех 44 дней военных действий мы находились в постоянном контакте… С Владимиром Владимировичем мы и сегодня очень тесно работаем для решения таких задач, как поиск пропавших без вести, обмен военнопленными и удерживаемыми лицами и телами погибших.

Теперь получалось, что в проигрыше Арменией этой войны виноват и российский президент, ведь если он каждый день был контакте с армянским коллегой, то, значит, отвечает и за результат этой войны.

Владимир Путин вроде ответил:

— Действительно, Армения и армянский народ пережили очень сложный период сейчас в своей истории, и руководство Армении… председатель правительства Армении… вынуждено было принять очень сложные, но необходимые для народа Армении решения.

То есть чужая ответственность господину Путину была все же ни к чему:

— Должен сказать, что эти решения, конечно, болезненные, но, еще раз подчеркну, необходимые и требовали большого личного мужества от премьер-министра, это очевидная вещь. Каждый из присутствующих на сегодняшнем совещании понимает степень ответственности при принятии решений подобного рода. Он эту ответственность на себя взял, и наша задача в том, чтобы поддержать сейчас и самого премьер-министра, и его команду, с тем чтобы наладить мирную жизнь, добиться исполнения всех принятых решений и помочь людям, которые оказались в трудной жизненной ситуации.

Российскому президенту, конечно, не нужно, чтобы Никол Пашинян ушел в отставку, а его подпись под трехсторонним документом оказалась ничтожной.

Тогда подписанные договоренности не будут иметь силы и придется начинать все сначала. И в этой ситуации Никол Пашинян может оказаться в его глазах и мужественным человеком, и ответственным лидером… Да все, что угодно, лишь бы сейчас не разрушить то, что армянский премьер и так чуть было самостоятельно не разрушил полностью, ведя войну на поражение.

Президент Белоруссии Александр Лукашенко сосредоточился для начала на осмыслении своей решающей роли в противостоянии с НАТО у западных границ ОДКБ.

— В первую очередь,— подчеркнул он,— речь идет о размещении дополнительного американского контингента в Польше и ее планах по созданию новых объектов военной инфраструктуры. Мы отчетливо видим увеличение системных мероприятий военного характера на территории этой страны и в государствах Балтии. Вместе с тем под прицелом военной активности находятся не только национальные интересы Беларуси. В данном контексте следует рассматривать и заявление НАТО о разработке некой новой стратегической концепции: полагаю, уже всем ясно, против кого и против чего она будет направлена.

Против, надо полагать, ОДКБ и России. А если отбросить ложный стыд формулировок — против Владимира Путина.

Немного неожиданно Александр Лукашенко описал многомесячные протесты против него лично в его собственной (как ему кажется) стране:

— В свою очередь, пандемия не только осложнила проблемы международного взаимодействия, но и спровоцировала обострение социальных конфликтов. Речь идет о беспрецедентных массовых беспорядках во всем мире!

Видимо, и беспорядки в Минске той же пандемической природы.

— Уже понятно,— продолжил президент Белоруссии,— что это не спонтанное проявление недовольства, как нам стараются преподнести в средствах массовой информации! Международный порядок скатывается в сторону так называемого управляемого хаоса.

Налицо хорошо продуманная, срежиссированная деятельность глобальных игроков, порой не считающихся ни с чем, даже с интересами собственных народов…

Александр Лукашенко был все ближе к тому, чтобы назвать вещи своими именами:

— Очевидно, что универсальный баланс между гражданскими свободами и интересами национальной безопасности в западном обществе так и не найден. Видимо, именно из этого проистекает все более бесцеремонное навязывание международному общественному сознанию двойных стандартов. То есть, с одной стороны, чрезвычайно жесткая реакция западных властей на протесты и в целом непопулярная государственная политика преподносятся ими как объективная необходимость. С другой стороны, меры иных стран по обеспечению стабильного развития, поддержанию правопорядка и законности выставляются как диктатура и деспотизм, хотя эти меры на порядок меньше, чем у них самих.

Это уже про лично про себя.

— В условиях этих неравноправных систем координат манипулирование людьми, применение гибридных воздействий и технологий так называемых цветных революций стали обычным явлением! — сообщил Александр Лукашенко.— Более того, никаких тут «цветных революций» нет, это обычные мятежи!

Он все-таки до сих пор неувядаем, этот мощный старик.

— Именно поэтому Беларусь в 2020 году испытывает на себе откровенное вмешательство во внутренние дела, в том числе через провоцирование гражданского недовольства. Нам прямо предлагается поменять власть, законы и социальные ориентиры, в противном случае угрожают задавить санкциями, разрушить экономику и инфраструктуру, изменить морально-нравственные основы нашего общества. Сейчас уже нет сомнений, что на кону стояли и до сих пор стоят гражданский мир и целостность нашей Беларуси. Притом нам предлагают поменять власть, законы и социальное ориентирование с особой формой циничности, уже даже не прячутся эти предложения за какие-то дипломатические формулировки!

Почему-то Александру Лукашенко до сих пор трудно признать, что белорусский народ совершенно не приемлет его по своим, можно сказать, глубоко личным причинам и, может, даже все-таки стерпел бы его снова, но были же 9–12 августа, и после этого — нет, не стерпел.

— Особенно обращает на себя внимание буквально оголтелое поведение Польши и стран Балтии против Беларуси! — прямо заявил Александр Лукашенко.

Да, честно говоря, не без этого.

— Причем мы отчетливо видим, что их действия обеспечивают реализацию собственных интересов и направлены на повышение своей значимости в Евросоюзе! — припечатал или даже пригвоздил он.

— Особо хочу подчеркнуть: конечно, хорошо, что мы хоть по телевизору встречаемся, но ситуация такова, что мы обязательно должны встретиться и, учитывая уроки последних событий, обсудить перспективы наших действий, чтобы этого не допустить впредь во всех странах. Никому нельзя самоуспокаиваться в данной ситуации! — подчеркнул он.

Кроме него самого, ведь он-то все-таки переболел, хоть и не верил — не только в то, что переболеет, но и в то, что заболеет.

Господин Путин был аккуратен, борьбу Александра Лукашенко с его народом не поддерживал, «с оголтелым поведением» западным стран с легкостью соглашался: да, это его тема.

— Беспокоит действительно вмешательство извне: финансовая подпитка, информационное сопровождение, политическая поддержка и так далее. Надо дать возможность, в конце концов, народам самим разобраться с вопросами, которые представляют для них особый интерес. Мы видели, как происходило развитие событий, скажем, в арабском мире в ходе так называемой арабской весны. К чему это привело? Я уже не говорю про всякие другие «цветные революции», но здесь к чему привело? Известно, что всегда объясняют лучшими намерениями, а, как известно, хорошие намерения — ими вымощена дорога в ад. Вот к чему ведут эти хорошие намерения и попытки вмешательства и само вмешательство во внутренние дела других государств!

Но вот та фраза: «Надо дать возможность народам самим разобраться в ситуации…» Это приговор власти Александра Лукашенко в Белоруссии.

Господин Путин высказался и даже более определенно:

— Но я очень надеюсь на то, что белорусскому народу хватит политической зрелости для того, чтобы спокойно, без всяких резких движений выстроить и диалог внутриполитический со всеми политическими силами, и решить все свои внутренние вопросы самим, без всякого давления и без всякого вмешательства извне. Не сомневаюсь нисколько, что это получится, в том числе имея в виду и политический опыт президента Белоруссии.

То есть он в который раз предложил ему уйти спокойно и не тянуть с этим.

И. о. президента Киргизии Талант Мамытов показал, как бывает, если тянуть. Власть тогда меняется еще быстрее, чем хотелось бы.

— В настоящее время общественно-политическая ситуация в Кыргызстане нормализована,— подчеркнул и. о. президента Киргизии.— Кыргызская Республика остается полностью приверженной всем своим международным обязательствам и строгому выполнению всех ранее подписанных двусторонних и многосторонних международных договоров. Органы государственной власти продолжают работать в штатном режиме.

И в Белоруссии продолжат.

Андрей Колесников