Обозреватель “Ъ FM” Анна Минакова рассказывает, как в этом году жюри выбирало победителей «Женевской стрелки».
Фото: Grand Prix d’Horlogerie
Фото: Grand Prix d’Horlogerie
«За последние годы не было такого логически необоснованного выбора победителей в любой из категорий. В категории “женские сложные часы” в этом году победил абсолютно не известный бренд, модель которого ни с какой точки зрения не примечательна. Это как на конкурсе вин победил бы лимонад. Теоретически можно обосновать, что это игристый безалкогольный напиток, но это нонсенс»,— так говорит часовой эксперт и байер Mercury Александр Ветров о победе часов Charles Girardier в одной из категорий прошедшей недавно «Женевской стрелки». Она же Grand Prix d’Horlogerie, она же «часовой Оскар».
В нынешнем году вручали ее в пустом зале, место гостей занимали воздушные шары со смайлами, лауреаты фотографировались в масках. Но на этом нововведения не закончились. В нынешнем году голосовали академики по странам, от России, например, было приглашено четыре авторитетных эксперта. Но такая система привела к странным результатам. Как это получилось? Свое мнение есть у академика из России Елизаветы Епифановой:
«Мы могли номинировать часы и голосовать за них. Было 350 академиков со всего мира. И большинство этих людей не видело часов вживую. Предлагали номинировать по картинкам, поэтому многие вытащили из рукава работы умельцев, с которыми знакомы лично. На первом этапе были такие проекты, которые я видела впервые и никогда бы не увидела, если бы не попала в академию. Это был самый интересный этап. Он позволил познакомиться с брендами со всего мира и убедиться, что часовое искусство есть везде. Я честно изучала каждые часы и старалась справедливо оценить. Но до третьего этапа почти никто из локальных проектов не добрался, и это было очень обидно. В шорт-листе остались те же на манеже. А потом объявили полностью швейцарское жюри из-за закрытых границ. В итоге среди победителей нет ни одной не швейцарской марки».