Граждане признают себя несостоятельными охотнее компаний

По итогам 2020 года количество банкротств граждан взлетело более чем на 70%, тогда как компаний — упало сразу на 20%. Рост объясняется кризисом, снижением доходов, удешевлением самой процедуры. Падение — частичным мораторием на банкротство, введенным в условиях пандемии. Запрет формально истек 8 января, но бизнес надеется на его продление. Если же этого не произойдет, юристы ждут всплеска корпоративных банкротств уже в ближайшие месяцы.

Число потребительских банкротств в России продолжает увеличиваться, и темпы роста все ускоряются. По данным Федресурса, в 2020 году обанкротились 119 тыс. человек — на 72,6% больше, чем в 2019 году. Должники все чаще сами инициируют процедуру, в 2020 году таких дел было 94,5%, в 4,6% случаев банкротство запустили кредиторы, в 1% — Федеральная налоговая служба (ФНС). Уровень погашения долгов при этом снизился до 3,8% (из 319,5 млрд руб. реестровых требований) с 4,5% (из 273,7 млрд руб.) в 2019 году.

«Если на первых порах банкротством пользовались наиболее состоятельные должники с армией юристов, сейчас процедура все более популярна, это связано и с ростом долгов граждан, и с ростом информированности»,— говорит партнер АБ ЕПАМ Валерий Еременко.

Его мнение разделяет партнер BGP Litigation Дмитрий Базаров, отмечая также снижение доходов россиян. Кроме того, юристы указывают на распространение рекламы потребительского банкротства и удешевление процедуры.

На рынке юридических услуг можно встретить достаточно много предложений провести процедуру «фактически только за вознаграждение арбитражному управляющему без дополнительных выплат», рассказывает господин Базаров. Советник Saveliev, Batanov & Partners Юлия Михальчук добавляет, что для граждан в отличие от юрлиц «негативные последствия личного банкротства не слишком существенны».

В США, например, ситуация обратная. В ноябре 2020-го, по данным Epiq Systems Inc., количество заявлений физлиц по статье Кодекса о банкротстве США, предусматривающей реструктуризацию долгов, снизилось на 45%, а по статье, предполагающей продажу имущества граждан для погашения долгов,— на 21%. По оценке Epiq, это произошло благодаря правительственной программе поддержки населения.

В то же время введенная в сентябре 2020 года для россиян внесудебная процедура пока не стала популярной. До конца года возбуждено всего 1849 процедур, возвращено 4564 заявления.

В основном отказы связаны с ошибками самих граждан при подготовке обращений, а также сотрудников МФЦ при их оформлении. Но постепенно возвратов становится меньше. Юристы полагают, что столь низкая востребованность внесудебной процедуры объясняется по большей части слишком жесткими критериями для должников. Проблема и в том, что кредиторы не всегда обращаются в суд по небольшим суммам, учитывая высокие операционные издержки, отмечает господин Базаров. Кроме того, кредитор, который не хочет списания долгов своего должника, вправе снова предъявить исполнительный лист приставам и возобновить производство. По словам замминистра экономики Ильи Торосова, механизм внесудебного банкротства проходит «этап донастройки».

Мораторий за компанию

Количество корпоративных банкротств падает с 2017 года, но в 2020 году темпы снижения ускорились почти на порядок. Была признана несостоятельной 9931 организация — на 19,9% меньше, чем в 2019 году. Юристы и чиновники считают это в основном заслугой моратория, введенного правительством в связи с пандемией с 6 апреля 2020 года.

«Неопределенность экономической ситуации могла привести к валу заявлений кредиторов. Мораторий позволил снять напряжение и в сложной ситуации способствовал сохранению стабильности»,— сообщил Илья Торосов. «Мораторий остановил волну банкротств, которую все предвещали в первые месяцы пандемии»,— соглашается Валерий Еременко, отмечая, что передышка позволила банкам договориться с должниками, арендодателям — с арендаторами, «многие спасли бизнес». Юлия Михальчук добавляет, что были и другие стимулы договориться миром — суды весной не работали два месяца: «Я знаю ситуацию, когда за апрель—май компании смогли договориться о частичной рассрочке и передаче имущества в счет долга, а без судебной паузы сто процентов подали бы на банкротство».

Но управляющий директор инвесткомпании Proxima Capital Group Вячеслав Давыдов полагает, что «мораторий только растянул решение проблем во времени»: «Это подтверждает рост просроченной задолженности более 90 дней, которая фактически отражает дефолт должника. По мере того как ограничения будут сниматься, мы увидим "отложенный спрос" на банкротства юрлиц».

О финансовых трудностях российского бизнеса в последние годы косвенно говорит и увеличение размера долгов банкротов, несмотря на снижение их числа.

Так, сумма требований кредиторов в реестре выросла с 1,5 трлн руб. в 2017 году до 2,16 трлн руб. в 2020-м, в то время как доля погашенных из них снизилась с 6,6% до 4,4% соответственно. Главными инициаторами корпоративных банкротств остаются конкурсные кредиторы (77,1%) и ФНС (13%). Сами должники заявляют о своей несостоятельности лишь в 9,3% случаев, еще реже это делают их работники — 0,5%.

«Собственник или директор до последнего ищут способы реанимировать работу, привлечь дополнительное финансирование. Их приходится убеждать, что банкротство не конец. Напротив, если соблюсти определенные условия, предприятие можно сохранить и даже получить преференции от кредиторов»,— отмечает господин Давыдов. Но Валерий Еременко полагает, что сейчас для вступивших в банкротство компаний «вероятность оздоровить и продолжить бизнес ничтожно мала».

Банкроты фактические и потенциальные

Большинство банкротов 2020 года работали в сфере торговли (2583 организации) и строительства (2111). На третьем месте с большим отрывом компании, специализирующиеся на операциях с недвижимым имуществом (1183), на четвертом — обрабатывающие производства (1090), на пятом — компании из сферы консалтинга (582).

Юлия Михальчук отмечает, что первые три отрасли — давние банкротные лидеры и в 2017–2018 годах на них пришлось около 60% всех корпоративных банкротств. Валерий Еременко уточняет, что показатели 2020 года пока не отражают «фактических банкротов», которые смогут стать «юридическими» лишь в 2021 году. По его мнению, в плачевном состоянии находятся, в частности, подрядчики в сфере строительства, в том числе из-за сокращения потока мигрантов. «Перевод значительной части торговли в онлайн, а также существенный сдвиг в сторону дистанционной работы уже привели и неизбежно будут приводить к дефолтам тех, кто сдает коммерческую недвижимость в аренду,— полагает господин Давыдов.— Много банкротств, скорее всего, будет и в сфере гостиничного бизнеса, где не полностью сняты карантинные ограничения».

Мораторий истек 7 января, и с 8 января кредиторы уже могли публиковать сообщения о намерении банкротить должников, но пока количество таких уведомлений невелико.

Руководитель «Федресурса» Алексей Юхнин уточнил, что с 8 по 11 января размещено в целом 109 сообщений, из них только 41 — в отношении должников, которые были под защитой моратория. Для сравнения: в январе 2019 года кредиторы подавали в среднем 119 уведомлений о банкротстве в день.

«Пока рано давать оценку, еще не закончилась даже первая рабочая неделя. У многих есть надежда, что мораторий продлится»,— замечает Юлия Михальчук. Валерий Еременко соглашается, что «все ждали продления моратория или каких-либо иных аналогичных мер». Пролонгация до 17 января школьных каникул и удаленка, добавляет он, сделали начало рабочего года и обычно-то не слишком оживленное вовсе неактивным.

Госпожа Михальчук допускает, что в отсутствие продления моратория и принятия других мер господдержки банкротная активность проявится уже к концу января—началу февраля: «Кредиторы вряд ли будут долго сидеть сложа руки». Господин Давыдов ожидает определенности динамики по итогам первого квартала и допускает, что число корпоративных банкротств в 2021 году может в полтора-два раза превысить показатели прошлого года.

Анна Занина, Екатерина Волкова