Каким было предыдущее нападение на Конгресс США

«Такого не было с 1814 года» — эти слова можно увидеть во многих статьях, посвященных штурму Конгресса США сторонниками Дональда Трампа. Правда, нынешний штурм Капитолия был фарсом, а предыдущий — трагедией.

Захватить Канаду — всего лишь дело марша

Средний россиянин и средний американец под словами «война 1812 года» понимают совсем разные события, разные войны. Хотя между ними есть и сходства, и прямая связь.

Обе войны начались в июне 1812 года. «Наша» — с нападения Наполеона на Россию. «Их» — с объявления Соединенными Штатами войны Великобритании. Официальные аргументы, по которым она была объявлена, звучали так. Англичане досматривали американские торговые суда и принудительно забирали на службу в свой военно-морской флот американских моряков (те, кто родился в Великобритании и эмигрировал в США, по английским законам считались дезертирами), запрещали доступ американских судов в порты Франции, подстрекали индейцев в своих североамериканских колониях к агрессивным действиям против американских граждан, снабжая их современным оружием. Часть американского истеблишмента выступала за территориальную экспансию. Томас Джефферсон (президент США с 1801 по 1809 год) в августе 1812 года заявлял: «Захват Канады в этом году, до провинции Квебек, всего лишь дело марша. И это даст нам опыт для последующей атаки на Галифакс и окончательное изгнание Англии с американского континента».

Захвата «в этом году» не вышло. Война затянулась. В апреле следующего, 1813 года американские войска взяли штурмом Йорк (современный Торонто), столицу британской колонии Верхняя Канада. Город был разграблен. Американские солдаты подожгли Законодательное собрание, резиденцию вице-губернатора и еще несколько государственных зданий, уничтожили типографию, забрали £ 2 тыс. из местного казначейства, вывезли в Соединенные Штаты книги из городской библиотеки, а также большое количество оружия и боеприпасов.

По одной из версий, поводом к бесчинствам стал скальп, обнаруженный американцами в одном из колониальных государственных зданий. Впрочем, возможно, американские солдаты приняли за скальп парик, забытый в панике каким-то бежавшим из города джентльменом.

«Наша» война 1812 года завершилась победой над наполеоновской Францией. 31 марта 1814 года в Париж вошли русские и союзные войска (Австрия, Великобритания, Пруссия, Швеция) во главе с российским императором Александром I. Победа над Наполеоном дала возможность Великобритании перебросить часть войск из континентальной Европы за океан. Чтобы, по словам британского государственного секретаря по вопросам войны полковника Генри Торренса, «задать хорошую трепку» американцам — отомстить бывшей колонии за все: и за независимость, и за Йорк.

Еще одно сходство «русской» и «американской» отечественных войн — сожженные столицы. Только Москву подожгли свои, а Вашингтон — враги.

Деревушка с ветхими домами

На рассвете 17 августа 1814 года эскадра военных кораблей под британским флагом вошла в Чесапикский залив на восточном побережье США.

В случае высадки на берег британские войска могли быстро достичь Аннаполиса (столицы штата Мэриленд), Балтимора (главный порт и крупнейший город того же штата) и Вашингтона, столицы США, места пребывания Конгресса и президента США.

Весть о появлении вражеского флота была оперативно передана в Вашингтон.

Военный министр США Джон Армстронг, получив известие о появлении британского флота, заявил генерал-майору Джону Ван Нессу, командующему милицией округа Колумбия: «Безусловно, они не придут сюда. Какого дьявола им здесь делать? Нет! Их цель — Балтимор».

Вашингтон, в который столица Соединенных Штатов была перенесена из Филадельфии в 1800 году, не имел стратегического значения. В 1800-м в городе насчитывалось 8144 жителя. В 1810 году — 15 471. Шестую часть населения составляли рабы.

Ричард Раш, генпрокурор США в администрации президента Мэдисона, дал следующую характеристику столице: «Жителю Бостона или Филадельфии Вашингтон может показаться тем, чем он на самом деле является,— скромной деревушкой с небольшим числом ветхих домов и обширными пространствами болот на краю малонаселенной, скудной и бесплодной местности».

Британский посол Джон Фостер был менее сдержан в выражениях о Вашингтоне: «могила», «настоящая дыра».

Правда, в молодой столице уже началось масштабное строительство: были возведены здания двух палат Конгресса, их соединял пеший переход. Книжный фонд библиотеки Конгресса составлял более 3 тыс. томов. Вскоре после переноса столицы в Вашингтон был достроен Президентский дом (тогда его еще не было принято называть Белым).

Хозяева Президентского дома

Джеймс Мэдисон приступил к исполнению полномочий президента США 4 марта 1809 года. Его супруга Долли Тодд Мэдисон (урожденная Пэйн), став хозяйкой Президентского дома, занялась переоформлением интерьеров. Кабинет предшествующего президента Томаса Джефферсона превратился в Парадную столовую. Были закуплены стол, за которым могли разместиться 40 человек, столовое серебро и фарфоровый сервиз английского завода Lowestoft. Главным украшением столовой стал портрет Джорджа Вашингтона кисти Гилберта Стюарта. К столовой примыкал небольшой кабинет самой Долли Мэдисон. Голубая комната при миссис Мэдисон стала красной — с красными бархатными шторами ($4 за ярд) и красными сиденьями стульев, спроектированными архитектором Бенджамином Латробом по ее заказу (спинки стульев украшали гербы США).

Каждую среду президентская чета принимала гостей. На стол помимо всего прочего подавалось в большом количестве мороженое — любимое блюдо Долли.

Летом президент с супругой обычно выезжали в свое поместье Монпелье в штате Виргиния. Но в 1814 году они остались на лето в Вашингтоне.

Разгром

Британским экспедиционным корпусом в составе 4,5 тыс. человек командовал вице-адмирал сэр Александр Кокрейн. У него к Соединенным Штатам были личные счеты: его брат был убит американцами при осаде Йорктауна во время войны за независимость.

Непосредственным автором плана захвата Вашингтона считается контр-адмирал Джордж Кокберн. Американские газеты называли его «негодяем», «варваром», «позором Англии и рода человеческого».

В ходе англо-американской войны он печально прославился нападениями на прибрежные населенные пункты. Если ему не оказывали сопротивления, жители города получали плату за забранный у них скот и продукты. В случае сопротивления англичане все забирали бесплатно, а город сжигали.

План Кокберна был таков: высадиться на берег в городе Бенедикт на реке Патаксент, впадающей в Чесапикский залив. Расстояние от Бенедикта до Вашингтона — около 40 миль (64 км). Кокберн писал Кокрейну, что через двое суток после высадки десанта «город Вашингтон можно будет взять, не ожидая сколь-нибудь серьезного сопротивления». После падения столицы легко будет захватить и другие близлежащие города. Смысл атаки на Вашингтон — уязвить гордость американцев, ударить по их самолюбию.

Британской пехотой командовал генерал-майор Роберт Росс, герой наполеоновских войн. По мнению некоторых историков, именно он играл главную роль в операции, а Кокберн лишь помогал ему.

Высадка в Бенедикте произошла 20 августа. Первая стычка случилась 21 августа. После нее небольшая группа американцев отступила, потеряв одного человека. 22 августа навстречу приближающемуся к столице врагу был направлен отряд из примерно 1 тыс. человек. В тот же день президент Мэдисон отправился в войска, занявшие позиции в 7 милях (10 км) от Вашингтона. Там царила неразбериха. Командующий войсками бригадный генерал Уильям Генри Уиндер пытался угадать, в какую сторону двинется противник — на Аннаполис или одной из двух дорог на Вашингтон.

Военный министр Джон Армстронг-младший утверждал, что если пехота Росса двинется на Вашингтон, то это будет «простое казацкое "ура!"», быстрый налет с последующим спешным отступлением. Лучшим планом действий он считал отвод большей части (5 тыс.) бойцов в Вашингтон и оборону столицы с использованием артиллерии. Армстронг был готов поручиться жизнью и репутацией за успех этого плана. Не согласный с Армстронгом Уиндер то двигал войска навстречу англичанам, то, не дождавшись ожидаемого подкрепления, отводил их назад.

Англичане же спокойно продвигались вперед, не встречая сопротивления. Они покупали у местных жителей продовольствие, рабы снабжали их разведывательной информацией. В британском командовании возникли лишь разногласия по вопросу, следует ли брать Вашингтон. Росс и Кокрейн считали, что имеющиеся в их распоряжении силы слишком малы. Кокберн же заявлял, что для солдат, с которыми он прошел Францию и Испанию, нет ничего невозможного. Он собирался взять Вашингтон или погибнуть. Окончательное решение было за Кокрейном, находившимся на 80-пушечном флагманском корабле «Тоннант». Он отправил с посыльным приказ: Вашингтон не брать, войскам немедленно вернуться на корабли.

Но Кокберн нарушил приказ и убедил Росса, что пути назад нет. Он был уверен, что американские ополченцы не устоят против регулярной британской армии, а отступление будет позором.

23 августа президент Мэдисон отправил две депеши жене. В первой он хвалил боевой дух американской армии и сообщал, что противник «не очень силен, не имеет кавалерии и артиллерии и, конечно, не в состоянии ударить по Вашингтону». Но уже несколько часов спустя президент послал супруге вторую записку. В ней говорилось, что британские войска идут на город с намерением разрушить его, так что ей следует упаковать государственные бумаги и быть готовой немедленно покинуть Вашингтон.

Жена выполнила указания. В письме сестре она сообщала: «Я упаковала правительственные документы в столько сундуков, сколько уместилось в один экипаж, личной собственностью пришлось пожертвовать».

Вечером того дня в Вашингтоне царила паника. Жители готовились покинуть город.

На среду, 24 августа, был намечен традиционный прием в Белом доме.

Жена военно-морского министра Уильяма Джонса отправила Долли Мэдисон записку с извинениями: «В нынешнем состоянии тревоги и суматошных приготовлений к тому худшему, что может произойти, я считаю, что будет удобнее не воспользоваться вашим гостеприимством… Мы с Люси пакуем вещи на случай отъезда… Наша упряжная лошадь больна, а извозчики исчезли».

24 августа состоялось сражение при Бладенсберге, в котором британские войска разгромили превосходящие их численно силы американцев. В английских газетах битву при Бладенсберге называли «Бладенсбергскими бегами», намекая на поведение противника. Путь к столице Соединенных Штатов был открыт. Президент Мэдисон, согласно разным источникам, то ли первым трусливо бежал с поля боя еще до окончания битвы, то ли просто рано вернулся в Вашингтон, предоставив военным командовать сражением.

Обед по расписанию

Вернувшись в свою резиденцию, президент Мэдисон попросил жену проследить за приготовлением обеда, на котором должны были присутствовать члены правительства и военачальники. Слуга президента раб Пол Дженнингс в 1865 году опубликовал «Воспоминания цветного о Джеймсе Мэдисоне». Вот что он писал: «Миссис Мэдисон приказала, чтобы обед был готов, как обычно, к трем часам. Я сам накрыл на стол, принес эль, сидр и вино, поставил их охлаждаться». Любимым вином президента была мадера.

Тем временем американцы отступали. Бригадный генерал Уиндер продолжал отдавать противоречивые приказы: занять оборону на высоте рядом с городом. Нет, организовать оборону Капитолийского холма. И, наконец, последний приказ — покинуть город. В независимости от приказов командующего большая часть солдат разгромленной армии, бросая оружие, спасалась бегством.

Известный врач Джеймс Эвелл, чей особняк стоял на Капитолийском холме, наблюдал за происходящим в городе с третьего этажа своего дома.

Вот как он вспоминал увиденное: «Несчастный военный министр со свитой, за которым следовало множество всадников, громко оравших на скаку: "Бегите, бегите! Головорезы близко. Если не можете скрыться сами, ради Бога, отошлите своих жен и дочерей"».

Жители спешно покидали Вашингтон. Дороги были забиты повозками. Те, кому не досталось лошадей и повозок, бежали в леса. К вечеру 24 августа в городе осталось меньше тысячи человек. Президент Мэдисон покинул город в шесть часов вечера, переправившись вместе с генпрокурором Рашем и военно-морским министром Джонсом через реку Потомак.

Накануне падения Вашингтона Долли Мэдисон получила письмо от своей сестры Анны Каттс. Анна готовила к вывозу пианино и другие ценные вещи и просила Долли сообщить, где та и что делает. Из ответного письма Долли: «Среда, утро, двенадцать часов. С рассвета я кручу свою подзорную трубу во все стороны, надеясь увидеть приближение моего дорогого мужа и его друзей, но увы! Я замечаю лишь группы военных, бредущих во всех направлениях, как будто им не хватило оружия или боевого духа, чтобы сражаться за родной очаг.

Три часа дня. Поверишь ли, дорогая сестра? Была битва, столкновение, в районе Бладенсберга, а я все еще здесь, слышу звуки пушки! Мистер Мэдисон не приехал. Храни нас Господь! Прибыли два запыленных гонца, предлагающих мне бежать. Но я собираюсь дождаться его… В столь поздний час удалось достать повозку, я наполнила ее тарелками и самыми ценными мелкими предметами из обстановки дома. Там будет видно, достигнет ли она своего назначения, банка Мэриленда, или попадет в руки британской солдатни. Наш добрый друг мистер Кэрролл пришел, чтобы поторопить меня с отъездом, и был очень мной недоволен, так как я настояла подождать, пока не будет спасен большой портрет генерала Вашингтона, а его нужно было снять со стены. Процесс оказался слишком утомительным в столь опасный момент. Я приказала сломать раму и извлечь холст. Готово! Ценный портрет передан в руки двум джентльменам из Нью-Йорка на сохранение. А теперь, моя дорогая сестра, мне нужно покидать дом, иначе отступающая армия превратит меня в пленницу, заполнив дорогу, по которой я собираюсь ехать».

Пол Дженнингс в своих мемуарах утверждал, что у миссис Мэдисон не было времени на спасение картины. «Нужна была лестница, чтобы снять ее. Она увезла с собой только серебро в ридикюле, так как британцы были в двух шагах, они могли появиться в любой момент. Француз Джон Сьюз (управляющий Жан-Пьер Сиусса.— “Ъ”), привратник, который еще жив, и президентский садовник Макгроу сняли ее и отослали на повозке вместе с несколькими серебряными вазами и другими ценными вещами, которые удалось собрать в спешке. Затем прибыли британцы, которые съели обед, выпили вино… что я приготовил для гостей президента».

Кроме ридикюля Долли Мэдисон при отъезде захватила любимые красные бархатные занавески. Жан-Пьеру Сиусса она поручила отнести клетку с любимым попугаем французскому послу на сохранение.

Единственными приглашенными на трехчасовой обед, прибывшими в Президентский дом, хоть и с опозданием, были Уильям Торнтон, автор архитектурного проекта Капитолия, и его супруга Анна Мария. Но обедать им совсем не хотелось. Немного посидев за столом, Торнтоны присоединились к военному обозу и покинули город.

К девяти часам вечера столица США оказалась в полном распоряжении британской армии.

За нашим бокалом сидят англичане

Неизвестно, было ли сожжение Вашингтона единственным планом контр-адмирала Коберна и генерал-майора Росса. Возможно, их удовлетворила бы крупная денежная контрибуция — плата за то, чтобы не разрушать город.

Но неподалеку от Капитолия Росс и его свита попали под обстрел. Один человек погиб, трое были ранены. Под Россом была убита лошадь, на которой он сражался во Франции и Испании. Англичане штурмом взяли дом, из которого прозвучали выстрелы. По разным свидетельствам, все, кто был в доме, то ли были зарублены саблями, то ли сумели сбежать. Мичман Сэмюэль Дэвис в письме матери сообщал: «Я и четверо моряков сожгли этот дом со всем, что в нем было, по приказу Коберна».

За первым поджогом последовали другие.

Во втором часу ночи Росс и Коберн со своей свитой вошли в Президентский дом, освещая себе путь факелами. Англичане последний раз ели рано утром. В столовой они обнаружили накрытый на 40 человек стол. Победители набросились на еду. Обнаружив вино, они подняли первый тост за мир с Америкой и поражение Мэдисона. Адъютант Коберна лейтенант флота Джеймс Скотт вспоминал: «Никогда мне не попадался нектар, более достойный небесных чертогов, чем мадера с водой в хрустальном кубке, которую я пил залпом за счет мистера Мэдисона». Англичане пили за здоровье принца-регента Георга IV, за королевскую армию и флот.

После позднего ужина они разбрелись по дому в поисках «сувениров». Но ничего ценного им обнаружить не удалось. Скотт взял на память рубашку президента США. Коберн забрал себе шляпу Мэдисона и оторвал сиденье от стула Долли Мэдисон, сказав, что оно будет напоминать ему о «ее седалище».

Затем по приказу Росса солдаты уложили стулья на стол, а мебель в других комнатах составили вместе, чтобы пожар был как можно сильнее.

К Президентскому дому подошел отряд моряков и морских пехотинцев. У каждого из них в руках была длинная палка, а на ее конце — шар с легковоспламеняющейся жидкостью. Шары были подожжены. По команде офицера солдаты разбили окна дома и забросили горючее внутрь. Вскоре здание было объято пламенем и дымом.

Частная собственность неприкосновенна

Той же ночью были подожжены здания Конгресса. В здании Палаты представителей из мебели, посыпанной пороховой пастой, был сложен огромный костер. Жар огня был такой, что расплавился стеклянный купол, сильно пострадала мраморная статуя Свободы. Документы в канцелярии горели так сильно, что английские солдаты отступили, оставив часть соседних с канцелярией комнат нетронутыми. В здании Верховного суда огнем были повреждены колонны. В огне погибли книги из библиотеки Конгресса, пламя перекинулось на здание Сената.

Вслед за Президентским домом и Капитолием было сожжено здание Казначейства. Следующей целью должна была стать типография, в которой печаталась газета National Intelligencer. Но к Коберну явилась делегация местных женщин. Они просили не сжигать типографию, так как огонь может перекинуться на их дома. Контр-адмирал показал себя джентльменом. Здание не стали поджигать. Его разломали на части с помощью веревок, которые протягивали через соседние окна. Солдаты также разломали типографский пресс. Поджоги государственных зданий продолжились на следующее утро.

Архитектору Уильяму Торнтону удалось спасти от уничтожения здание патентного ведомства. Он попросил у английского полковника, готовившего поджог, разрешения вынести из здания принадлежащую ему скрипку. Полковник ответил, что Торнтон может вынести все, что является не государственной, а частной собственностью. Торнтон сказал, что все, что внутри здания,— частная собственность и многие предметы вынести невозможно.

Английские военные всячески старались показать гражданскому населению, что их враг — американское государство, а не простые люди. Они платили за продукты (неоплаченным остался только президентский ужин). Мародерство каралось расстрелом.

Во второй половине дня 25 августа разразилась гроза. Дождь потушил бушевавшие в городе пожары. Британское командование приняло решение покинуть Вашингтон. Ущерб, нанесенный столице США одним днем оккупации, оценивался в $1 млн (в современных долларах — около $15 млн). Восстановление города заняло четыре года. В исторической памяти американцев сожжение столицы живо до сих пор. Через 200 лет после англо-американской войны Боб Дилан пел:

«С тех пор как британцы сожгли Белый дом

В сердце города кровоточит рана».

(Narrow Way, альбом Tempest)

Алексей Алексеев