Как изменилась Албания за 30 лет после социализма

Памятник отцу и гению албанского народа Энверу Ходже на площади Скандербега в Тиране был свергнут с пьедестала 30 лет назад, 20 февраля 1991 года. Отец и гений, как это принято в бывших соцстранах, оказался не отцом, а диктатором. Свержение этого монумента стало для албанцев символом начала нового исторического этапа, как для немцев — разрушение Берлинской стены. Албания последней в Европе простилась с социализмом. К капитализму и демократии страна по традиции пошла своим особым путем. О том, куда и к чему она пришла,— репортаж из Тираны обозревателя “Ъ” Алексея Алексеева.

Открыто

Албания — одна из немногих стран Европы, границы которой не закрыты на большой противокоронавирусный замок. Международный аэропорт имени Матери Терезы в Тиране, единственный аэропорт Албании, принимает рейсы из Италии, Бельгии, Германии, Греции, Сербии, Турции. Прилетающим никто не тыкает в лоб китайским бесконтактным градусником. Никто не требует от них результаты ПЦР-теста. О пандемии напоминают только маски и специальный тоннель, в котором происходит противовирусное опрыскивание.

Пограничники неторопливы и расслаблены. Они даже не ставят штампы в паспорта. И не предъявляют претензий к одежде, форме бороды, длине мужских волос и женских юбок. При социализме иностранцев встречали совсем по-другому.

«Граница — кордон против зарубежной идеологии. Народная Республика Албания закрыта для врагов, шпионов, туристов-хиппи и прочих бродяг» (Энвер Ходжа).

Возможно, открытость Албании как-то связана с тем, что долгие годы эта страна была одной из самых закрытых в мире. Если немногочисленным интуристам запрещали длинные волосы и несоциалистическую одежду, то в отношении жителей страны действовало гораздо большее число запретов.

При социализме простым албанцам не разрешалось иметь личный автомобиль. Может, этим объясняется наплевательское отношение современных албанских автомобилистов к правилам дорожного движения: слишком мало времени прошло с тех пор, как разрешили, культура вождения выработаться не успела.

Нельзя было сдавать жилплощадь, иметь дома рояль, видеомагнитофон, коротковолновый радиоприемник. Рок-музыки официально не существовало. Специальные комиссии определяли, можно ли показывать зарубежный фильм или переводить на албанский иностранную книгу. Положительный ответ был возможен лишь в случае, если они соответствовали идеалам социализма.

Но главным запретом была заграница. Выехать за рубеж могли единицы. Спортсмены — на международные соревнования, лучшие студенты — на учебу, крупные ученые, партийные функционеры. Но даже эти единицы за границей находились под постоянным наблюдением.

От Виссарионовича до Сергеевича

На книжных развалах, которых в Тиране много, можно увидеть сочинения Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина и Энвера Ходжи. Как на албанском, так и на русском языке.

Энвер Ходжа правил Албанией очень-очень долго — с 1944 по 1985 год. За это время в Советском Союзе успели умереть и по этой причине покинуть высший пост Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко. Ходжа скончался 11 апреля 1985 года, через месяц после избрания генеральным секретарем ЦК КПСС Михаила Горбачева.

Пост первого секретаря Албанской партии труда (АПТ, до 1948 года называлась Коммунистической партией Албании) Ходжа занимал даже дольше — с момента ее основания 8 ноября 1941 года.

Первые годы пребывания Ходжи у власти были временем счастливого политического романа с Советским Союзом. Товарищ Сталин был для албанского лидера образцом для подражания.

Спецкор «Известий» Роман Кармен писал в репортаже с празднования дня основания народной армии Албании 10 июля 1945 года:

«Тысячи жителей Тираны пришли на парад в праздничных одеждах. Среди яркой оживленной толпы множество крестьян, съехавшихся из горных деревень со своими семьями. В воздухе возникает звонкий гул тысяч голосов:

— Да здравствует Ходжа!

Глава демократического правительства, военный министр и главнокомандующий албанской армией генерал-полковник Энвер Ходжа в сопровождении своих ближайших военных соратников направляется к войскам. Когда он проходит вдоль толпящихся на тротуаре жителей столицы, его забрасывают цветами. Он идет буквально сквозь дождь олеандр, роз и букетов полевых горных цветов к войскам, замершим в ожидании торжественной встречи со своим любимым руководителем».

В 1950 году албанский город Кучова был переименован в Сталин. В 1951 году на центральной площади Тираны был воздвигнут памятник Сталину. День рождения Сталина был в Албании праздничным днем, а годовщина смерти — днем траура. В 1952 году в Тиране открылся музей Ленина и Сталина.

Символом дружбы двух стран стал советско-албанский художественный фильм «Великий воин Албании Скандербег». Но он вышел на экраны уже после смерти Сталина, 28 ноября 1953 года.

Албания строила социализм по советскому образцу и на советские деньги. На советские кредиты были построены десятки албанских заводов и фабрик.

В их числе был текстильный комбинат имени Сталина. Название Комбинат до сих пор носит район Тираны, где он располагался. Но самого комбината уже нет, как и статуи советского вождя перед входом на его территорию. Оборудование для этих заводов и фабрик, техника для сельского хозяйства, нефтяной и горнодобывающей промышленности также поставлялись в основном из СССР. В Албании работали советские специалисты, в Советском Союзе учились албанские студенты. Даже монеты, которыми албанцы расплачивались в магазинах, были отчеканены на Ленинградском монетном дворе. Как и в случае со многими другими странами, которым Советский Союз помогал строить социализм, предоставленные Албании кредиты были списаны.

Лучший ученик

Политические процессы, чистки в партийных рядах, шпиономания, враги народа, политические статьи в уголовном кодексе, внесудебные убийства политических противников власти — все это тоже копировалось с советских образцов. За преступления против государства могли привлекаться к ответственности даже дети начиная с 12-летнего возраста. В Албании был успешно построен собственный ГУЛАГ. По жестокости пыток, применявшихся для получения признаний от врагов народа, албанская спецслужба «Сигурими» не уступала советским коллегам, а то и превосходила их.

Как и в Советском Союзе, борец с врагами народа и организатор репрессий мог легко превратиться во врага народа и иностранного шпиона — югославского, советского, американского. Смертным приговором заканчивались политические карьеры министров и генералов, уничтожались основатели Компартии Албании и члены ее первого ЦК.

Секретный доклад Никиты Сергеевича Хрущева на XX съезде КПСС в 1956 году с осуждением сталинских репрессий Энвер Ходжа воспринял как предательство.

Он обвинил Хрущева и хрущевцев в ревизионизме. После решения советского руководства о выносе тела Сталина из мавзолея в 1961 году Энвер Ходжа потребовал передать гроб в Албанию, с тем чтобы установить его в мавзолее в Тиране. Ухудшение советско-албанских отношений закончилось их полным разрывом в декабре 1961 года. В 1968 году Энвер Ходжа осудил ввод войск стран Варшавского договора в Чехословакию. С этого момента в албанской пропаганде Советский Союз обвинялся уже не в ревизионизме, а в социал-империализме.

Что касается Сталина, то верность кумиру Ходжа сохранил. Социалистическая Албания оставалась последним заповедником сталинизма на протяжении всей его жизни и в течение нескольких лет после смерти.

После разрыва с СССР роль главного союзника Албании перешла к Китаю. Но принятая в Китае в 1978 году по инициативе Дэн Сяопина политика реформ и открытости привела к разрыву отношений Албании и с этой страной.

Строительство атеизма в отдельно взятой стране

На берегу реки Лана, протекающей через Тирану, построена и скоро примет верующих самая большая мечеть на Балканах — Намазгах. С ней соседствует воздвигнутый в 2001 году католический собор Святого Павла.

Согласно данным переписи 2011 года, 56,7% албанцев считают себя мусульманами, 10,3% — католиками, 6,75% — православными, 2,09% — приверженцами учения суфийского ордена бекташи. 13,79% отказались отвечать на вопрос о своем вероисповедании, и только 2,5% назвали себя атеистами.

Несмотря на мусульманское большинство, в Тиране реже можно увидеть женщину в традиционном исламском головном платке, чем в Москве. Пармская ветчина в супермаркетах и спиртное в барах — доказательства традиционной для Албании религиозной терпимости, которую отмечали иностранцы еще до Второй мировой войны.

Но именно Албания в правление Энвера Ходжи была официально объявлена первой в мире атеистической страной.

Борьбу с религией албанский коммунистический лидер начал сразу после прихода к власти — с конфискации земельных угодий, принадлежащих религиозным организациям, показательных процессов над священнослужителями, запрета деятельности иностранных религиозных орденов (иезуитов и францисканцев), запрета религиозным организациям заниматься детским образованием и благотворительностью.

6 февраля 1967 года Энвер Ходжа произнес речь, давшую старт кампании по борьбе с религией. Он заявил:

«Религия — опиум для народа. Мы должны приложить все усилия, чтобы все это поняли, даже те, кто отравлен (их немного). Мы должны их вылечить. Это непросто, но возможно».

Начались массовый снос культовых зданий и перепрофилирование оставшихся под другие нужды. По данным Музея памяти, онлайн-проекта албанского Института политических исследований, было снесено или закрыто 740 мечетей, 608 православных церквей, 157 католических храмов, 530 тюрбе (мусульманские гробницы-мавзолеи) и текке (монастыри суфийского ордена бекташи). Под запретом оказалось все, что как-либо было связано с религией: религиозные праздники, обряды, священные книги, нательные кресты, личные имена, имеющие отношение к религии. В священный для мусульман месяц рамадан представители властей проверяли, чтобы никто не постился. Снимались пропагандистские антирелигиозные фильмы. Исповедование любой религии приравнивалось к антигосударственной деятельности. Иностранные служители культа высылались из страны, многие из священнослужителей-албанцев были заключены в тюрьмы и лагеря. В 2016 году к лику мучеников католической церкви были причислены 38 священнослужителей, убитых в Албании в 1945–1974 годах.

Через девять лет после антирелигиозной речи Ходжи в конституции 1976 года была закреплена полная ликвидация религии в Албании. Статья 37 гласила: «Государство не признает никакой религии, поддерживает и распространяет атеистическую пропаганду с целью насаждения в народе научного материалистического мировоззрения». Статья 55 запрещала создание религиозных организаций. Но веру искоренить не удалось.

Бункеры

Одной из навязчивых идей Энвера Ходжи было строительство по всей стране бетонных бункеров для обороны страны на случай агрессии извне.

В 1983 году в стране насчитывался 173 371 бункер. Хотя часть бункеров в постсоциалистическую эпоху были демонтированы, их в Албании до сих пор можно увидеть повсюду.

Некоторые стоят заброшенные, другим находится применение. В них держат домашний скот, устраивают небольшие магазинчики. В бункерах играют дети и ночуют бездомные.

Пятиэтажный бункер, в котором в случае ядерной войны должен был укрыться вождь с ближайшими приближенными, в новую эпоху был превращен в исторический музей и картинную галерею Bunk`Art. Бывший бункер Министерства внутренних дел стал Bunk`Art 2. В нем разместилась экспозиция, посвященная истории правоохранительных органов, в том числе спецслужбы «Сигурими». В одной из комнат проектор крутит хронику событий 30-летней давности — столкновения демонстрантов с полицией, разгон толпы водометами, падение статуи Энвера Ходжи.

Албанский не-Горбачев

После смерти Энвера Ходжи первым секретарем ЦК Албанской партии труда был назначен выбранный покойным лидером преемник — Рамиз Алия. На следующий день после назначения, 14 апреля 1985 года, в газете The Washington Post была опубликована статья Дарко Берича из Института перспективных российских исследований имени Кеннана «Албанский Горбачев?». Уже само название статьи указывает, какие надежды возлагались на нового албанского лидера. Как оказалось, чрезмерные.

Реформы Горбачева Рамиз Алия охарактеризовал как «демагогию», направленную на обман населения. Но при этом дозволил в Албании собственный вариант гласности. В прессе появились статьи на некоторые острые темы. Например, с критикой бюрократии или с призывами к расширению связей с другими странами. Признавались отдельные проблемы в экономике.

Но о серьезных реформах в экономике и о каких-либо вообще изменениях политической системы речи не шло. В сельском хозяйстве прекратилась начатая при Энвере Ходже борьба с приусадебными участками. Правительство подняло закупочные цены на сельхозпродукцию. Стали создаваться сельхозкооперативы, членам которых было разрешено продавать излишки произведенного после того, как они выполнят государственный план. Заключались новые внешнеторговые сделки.

Изменения происходили, но очень медленно. Слишком медленно.

11 января 1990 года Албания отмечала 44-ю годовщину образования республики. В передовой статье газеты Zeri I Popullit, опубликованной в этот день, отмечалось: «Рецепты капиталистического пути развития, перестройки и буржуазного реформизма неприемлемы для нашего народа и партии». Уже закончилась холодная война, пала Берлинская стена, страны Восточной Европы одна за другой отказывались от социалистической идеологии, в Румынии была казнена правящая чета Чаушеску. Албания осталась единственной соцстраной Европы. До первого массового антиправительственного выступления албанцев оставалось три дня. Народной Социалистической Республике Албания предстояло просуществовать чуть больше года.

Идолы и исход

14 января 1990 года в албанском городе Шкодер произошло событие, которое Рамиз Алия приписал действиям зарубежных спецслужб, в первую очередь югославской.

Около тысячи жителей города собрались на одной из площадей, чтобы снести установленный там бюст Сталина. Из Тираны в город был прислан спецназ, в город прибыло руководство спецслужбы «Сигурими», часть организаторов акции были арестованы еще накануне и подвергнуты пыткам. Около 300 человек было арестовано. В мае состоялся суд над организаторами. Их приговорили к 12 годам тюрьмы, но пробыли они в заключении меньше года.

За этим событием последовали студенческие протесты в Тиране. Новые аресты, новые тюремные сроки. Забастовки. Столкновения с полицией. Демонстрации. Похороны убитого полицией демонстранта, вылившиеся в новую многотысячную демонстрацию.

Протесты становились все более массовыми. Количество начало перерастать в качество. Власть шла на уступки.

Одной из них стала отмена статьи 47 уголовного кодекса, по которой побег за границу приравнивался к измене родине и карался заключением на срок от 10 до 25 лет или смертной казнью.

Преследованиям подвергались также члены семьи беглеца.

В июне 1990 года был принят декрет «О выдаче паспортов для поездок за границу и соответствующих виз». Правда, на практике власти не торопились выдавать загранпаспорта. 2 июля около 5 тыс. албанцев прорвались в посольства Германии, Италии и Франции, попросив политического убежища. После десяти дней противостояния им были выданы загранпаспорта и дано разрешение на выезд под контролем верховного комиссара Агентства ООН по делам беженцев.

В том же месяце были разрешены несанкционированные митинги и мирные манифестации.

В ноябре начались первые после многолетнего перерыва богослужения — в мечети и костеле в Шкодере. Христианские рождественские службы прошли во многих городах, а 18 января 1991 года тысячи верующих открыли мечеть Этхем-бей на площади Скандербега в Тиране.

В декабре забастовка студентов и профессоров Тиранского университета с требованием политического плюрализма и создания оппозиционной партии закончилась победой бастующих. 12 декабря была учреждена Демократическая партия Албании во главе с Сали Беришей (врачом-кардиологом, обслуживавшим руководство ЦК АПТ).

21 декабря, в 111-ю годовщину со дня рождения Сталина, был снесен памятник ему в Тиране. Сейчас его можно увидеть на задворках Национальной галереи изобразительных искусств — в компании с Лениным, Сталиным с Комбината, мраморным бюстом Энвера Ходжи с отбитым носом и еще парочкой скульптур социалистической поры.

В феврале 1991 года был сброшен с пьедестала памятник Ходже.

Март стал месяцем начала массовой нелегальной эмиграции.

В марте—апреле прошли первые свободные многопартийные выборы, на которых сокрушительную победу одержала АПТ. Республика Албания перестала быть Народной и Социалистической. В стране был учрежден пост президента, который занял Алия, ушедший в отставку с должности первого секретаря АПТ. А вскоре, в июне, и сама партия была преобразована в Социалистическую партию Албании.

Но уже в следующем, 1992 году парламентские выборы принесли победу Демократической партии Албании. Новым президентом страны был избран Сали Бериша.

Если Алию считать условным албанским Горбачевым, тогда Сали Бериша некоторое время был албанским Ельциным.

При нем была проведена широкомасштабная приватизация (в современной Албании к этому словосочетанию слов многие прибавляют определения «несправедливая», «грабительская»), отпущены цены, осуществлены серьезные реформы в области права.

Но Сали Бериша сделал и то, на что не пошел первый президент России,— начал судебное преследование бывших крупных коммунистических функционеров.

После успешных перевыборов в 1996 году Сали Бериша лишился власти годом позже, когда Албанию сотрясли массовые беспорядки, связанные с крахом финансовых пирамид, албанских версий МММ. По некоторым оценкам, жители страны потеряли в результате этого краха $1,2 млрд.

1999 год принес албанцам новое испытание: в связи с войной в Косово в Албанию хлынул поток беженцев. По оценкам верховного комиссара Агентства ООН по делам беженцев, около 435 тыс. человек. После окончания боевых действий большинство из них вернулось в Косово.

После полного потрясений первого постсоциалистического десятилетия ситуация в стране стала стабильнее. Двумя главными политическими силами остаются Социалистическая и Демократическая партии. Первая стоит на социал-демократических позициях и пользуется большей популярностью на юге страны, вторая — правоцентристская, популярнее на севере, с 2013 года находится в оппозиции.

Обе партии придерживаются проевропейской ориентации. Но путь Албании в единую Европу оказался долгим. В июне 2006 года страна подписала соглашение об ассоциативном членстве в Евросоюзе. Заявка на полное членство была подана в 2009 году. С 2014 года страна считается официальным кандидатом на прием в ЕС, переговоры о приеме стартовали в марте 2020 года, но сколько они продлятся, неизвестно.

Отношения Албании с Россией лучше, чем в эпоху борьбы с ревизионизмом и социал-империализмом, но не особо тесные. Несколько парадоксальным образом даже после разрыва с СССР в Албании долгие годы велось изучение русского языка. Научно-техническая литература на русском пользовалась спросом. Такие книги сегодня можно увидеть на книжных развалах. После краха социализма ситуация кардинально изменилась. Авни Джелили, профессор Университета Тираны, бывший декан факультета иностранных языков, бывший посол Албании в России, рассказывает: «На факультете иностранных языков в университете с 1994 года перестали готовить преподавателей русского языка, так как прекратилось его преподавание в школах. 1400 преподавателей русского языка остались без работы. Кто-то переключился на преподавание английского, кто-то вышел на пенсию, кто-то вообще сменил род деятельности. Сейчас самый популярный иностранный язык — английский».

Единая Европа для албанцев гораздо ближе, чем Россия. Даже в борьбе с пандемией Албания предпочитает ждать своей очереди на получение от ЕС вакцины AstraZeneca, не реагируя на российское предложение о поставке «Спутника» уже сейчас.

При Ходже был порядок

Как и жителям других стран, когда-то строивших социализм, албанцам старшего поколения знакомо чувство ностальгии по ушедшей эпохе, по положительным ее чертам.

«Ностальгия по социализму существует,— говорит Тома Янче, основатель и директор издательства Fenix.— Люди разочарованы в капитализме. Уровень преступности по сравнению с той эпохой вырос, а уровень образования упал. Искусство, спорт развивались тогда активнее, чем в настоящее время. Мы сейчас не можем сказать, что у нас сильное и стабильное государство. Нельзя сказать, что за эти 30 лет мы достигли многого. Было равенство между людьми. Да, все были бедны, но на одном уровне. А сейчас люди ощущают, кто богаче и кто беднее, и для многих это трагедия».

С тем, что ностальгия по социалистической эпохе существует, согласен и Авни Джелили: «Да, Ходжа был диктатор, но при нем можно было ребенка отправить в школу, повесив ему ключ на шею, и быть уверенным, что он спокойно вернется домой».

Может ли в Албании снова появиться памятник Энверу Ходже? В этом вопросе мои албанские собеседники опять солидарны. Когда-нибудь это станет возможным. Но сейчас, когда времена диктатуры еще живы в памяти, определять место Энвера Ходжи в истории и ставить ему памятник еще рано.