Упражнения в смерти в «Дне курка»

В прокат вышел фильм Джо Карнахана «День курка», в оригинале именующийся «Boss Level», что в компьютерных играх означает финальную дуэль со всемогущим врагом. Дурная, однако, традиция наших дней: прокатное название фильма — лучшее, что в нем есть. Михаил Трофименков уже на десятой минуте просмотра от всей души пожелал скучающему герою «если смерти, то мгновенной».

За эти десять минут главному герою — еще толком не проснувшемуся и даже не глотнувшему кофе ветерану спецназа Рою (Фрэнк Грилло) — попытались отрубить голову мачете. Затем его расстреляли с вертолета, а взрывная волна выбросила бедолагу с четвертого этажа. Ну и еще по мелочам: Роя раскатали в блинчик колесами грузовика и сожгли заживо. В общем, будни человека, который, угодив во временную петлю, сталкивается с толпой незнакомых ему суперменов и дегенератов, пытающихся извести его самыми оригинальными способами. И так каждый божий день. Есть от чего впасть в уныние, смириться с тем, что ничего интересного в жизни, кроме монотонных смертей, уже не случится.

В сером однообразии смерти можно было бы найти своеобразную меланхолическую прелесть и поскучать вместе с героем, если бы не режиссер Карнахан, которому показалось недостаточным адаптировать песню «И мой сурок со мною» для оркестра из базук и пулеметов.

На двадцатой минуте фильма зрителям предстоит узнать из уст седобородого полковника ЦРУ, в котором непросто распознать Мела Гибсона, страшную тайну роковых яиц шестиметрового тигрового питона из бирманских джунглей.

На каждые следующие десять-пятнадцать минут экранного времени Карнахан приготовил что-то новенькое. То приобщит зрителей к грязным тайнам американских спецслужб, монополизировавших торговлю опиумом в пресловутом «золотом треугольнике», то ошеломит истиной: «на свете нет ничего важнее любви к детям», а измена жене со случайной девицей из бара чревата гибелью человеческой цивилизации.

Зрители то окажутся в лаборатории, где мировая закулиса мастерит некую штуку, способную извратить все законы времени и пространства, то мельком понаблюдают на редкость невыразительный конец света, то полюбуются игрой кубиков на торсе Роя, обнаружившего, что он никакой не Рой, а такой, ну, типа древнеегипетский чувак по кличке Осирис. Точнее говоря, не сам Осирис, а «часть скипетра Осириса», и не спрашивайте, что Карнахан имел в виду.

В результате всех этих пертурбаций Рой не раз в буквальном смысле слова потеряет голову. Зато, пусть и с трудом, научится выговаривать словосочетание «пространственно-временной континуум» и шагнет навстречу новым испытаниям, рискуя и вовсе испариться.

Он-то испарится, ему-то хорошо. А вот зрители останутся наедине с вопросом, что это вообще такое было и почему чем экстравагантнее сюжетные повороты, тем они скучнее, или, выражаясь академически, в чем суть творческого метода режиссера Карнахана.

Очевидно, Карнахан по ночам преображается в «часть скипетра Осириса» и ныряет на задах голливудских студий в мусорные контейнеры — братские могилы графоманских сценариев. Из одной помойки извлечет ошметок истории о китайских мастерицах боевых искусств, из другой — клочок слезоточивой вариации на тему «Любовь побеждает смерть», из третьей — подражание темным пророчествам полковника Курца из «Апокалипсиса сегодня».

Пригодится пара хохм из наброска молодежной комедии о завсегдатаях китайского бара. Пойдут в дело теория мирового заговора спецслужб и посттравматический синдром участников войны в Ираке, а заодно — киберпанковский кошмар, в котором человек прозревает, что его зубы никакие не зубы, а подслушивающие устройства, вмонтированные в ротовую полость неизвестным науке способом.

Как же без холокоста: и вот уже киллершу, стрелявшую из — господи помилуй — личного пистолета Гитлера, Рой прикончит с боевым кличем «Это вам за евреев!».

В общем, с поправкой на цифровую эру творческий метод Карнахана прост: ножницы и клей, клей и ножницы. Возможно, он искренне хочет развлечь публику, но мостит ей своими благими намерениями дорогу в ад. Ведь восточная мудрость гласит: если на столе слишком много яств, гости уйдут голодными, особенно если эти яства целлулоидно-цифровые.