Ральф Фюкс об экологической модернизации как новом источнике роста российской экономики

Ральф Фюкс — сооснователь и директор Центра либеральной современности, до этого в течение 21 года он руководил Фондом Генриха Бёлля — политическим фондом Партии зеленых. Он также был сопредседателем Партии зеленых (1989–1990) и сенатором по вопросам окружающей среды и городского развития в Бремене (1991–1995). В колонке для “Ъ” господин Фюкс подробно описывает европейский взгляд на нынешнее положение и перспективы России как «энергетической сверхдержавы» и возможности, которые зеленый поворот может дать российской экономике.

Россия сегодня — это империя ископаемых энергоносителей. Нефть, газ и уголь образуют фундамент российской экономики и занимают львиную долю российского экспорта. Аппарат власти и энергетическая промышленность тесно переплетены. Энергетическая политика стала инструментом российской великодержавной политики и целенаправленно применяется для усиления ее влияния. Это и раздача высокооплачиваемых позиций европейским экс-политикам, и создание сети экономических структурных связей, и финансирование дружественных Кремлю институтов на Западе, и классическая энергетическая геополитика, как в случае «Северного потока-2».

Однако бизнес-модель, неразрывно связанная с интенсивными выбросами CO2, все чаще вступает в противоречие с Парижским климатическим соглашением и новыми амбициозными целями ЕС в области защиты климата и одновременно блокирует модернизацию и диверсификацию российской экономики. Последние десять лет с точки зрения реформ и экономического роста для РФ оказались потерянным десятилетием.

Продолжение экономического курса, при котором ставка делается на извлечение ренты из добычи ископаемых углеводородов, грозит тем, что Россия не сумеет встроиться в постуглеродную экономику XXI века.

И наоборот, постепенное сокращение зависимости от ископаемых энергоносителей может стать импульсом для модернизации. При этом простого отказа от ископаемых источников энергии в пользу возобновляемых будет недостаточно. Изменение курса климатической политики в России требует структурных реформ государства и экономики: правовая защита инвестиций и предприятий, бoльшая самостоятельность на муниципальном и региональном уровнях, ослабление монопольных структур, независимые медиа и сильное гражданское общество как противовес лобби CO2-интесивной экономики. А такие перемены начнутся, видимо, только в том случае, если реформаторы внутри системы и демократическая оппозиция станут союзниками. Экологическая модернизация России могла бы стать объединяющей целью такого стратегического союза.

Россия как углеродная империя

Доля энергетики в ВВП России сейчас составляет ровно 20%. В 2014 году она равнялась 29%. Разница вызвана снижающимися мировыми ценами на нефть и газ. Инвестиции в ископаемое топливо составляют больше четверти от всего объема инвестиций внутри страны. Доля ископаемых энергоносителей в экспорте значительно выше — они дают две трети общей прибыли от экспорта. Если сложить уголь, нефть и газ, Россия с большим отрывом является крупнейшим мировым экспортером. Тем самым она буквально подогревает глобальное изменение климата.

При этом экспорт нефти дает примерно вчетверо больше дохода, чем экспорт газа. В 2019 году Россия вывезла нефти и нефтепродуктов на $181 млрд. Доходы от экспорта природного газа (включая сжиженный природный газ СПГ) составили $41,6 млрд. Взнос энергетического сектора в государственный бюджет (через налоги и выплаты) составляет ровно треть. Он колеблется вместе с ценой нефти.

В выработке электроэнергии газ преобладает — его доля составляет 50%, следом идут атомная энергетика (18,6%), гидроэнергетика (16,8%) и уголь (14%). Нефть в электроэнергетике играет маргинальную роль, но ее доля в первичном потреблении энергии составляет 22% (цифры 2017 года), и для российского экспорта она имеет первостепенное значение.

Нефть

Объем добычи 563 млн тонн нефти в 2018 году привел Россию на третье место в глобальном рейтинге — с заметным отставанием от США и небольшим отставанием от Саудовской Аравии. По экспорту нефти в 2017 году Россия с 256 млн тонн была на втором месте после Саудовской Аравии. В связи с тем что в основных существующих районах добычи нефти и газа в Западной Сибири пиковая точка производительности осталась позади, новые месторождения теперь разрабатываются в проблемных с климатической и геологической точки зрения регионах (полуостров Ямал, Восточная Сибирь, Баренцево море, Сахалин).

Природный газ

В 2017 году РФ добыла 635 млрд кубометров газа и вышла на второе место в мире после США. По экспорту газа страна, поставляющая 20% объема глобального рынка, является бесспорным лидером. Важнейшим рынком сбыта для российского газа является с большим отрывом Европа — 200 млрд кубометров. Российская доля в газовом импорте Европы в первом полугодии 2018 года составляла 40,6% (у Норвегии — 38,8%). Достигнуты договоренности с Китаем о ежегодных поставках 38 млрд кубометров, новый трубопровод начал работу в 2019 году.

Включилась Россия и в торговлю СПГ. Крупнейшая установка находится на полуострове Ямал на севере Сибири. Она предназначена прежде всего для экспорта в Азию, но поставляет сырье и на европейский рынок. Поставки газа для «Северного потока-2» должны поступать из месторождений в Арктике — региона с особенно хрупким экологическим балансом, и уже хотя бы поэтому не выдерживают критики разговоры об «экологичном природном газе». К этому нужно добавить утечки метана при добыче и во время долгой транспортировки в Европу. На временном отрезке 20 лет метан оказывает воздействие на климат, в 86 раз превышающее воздействие углекислого газа.

Уголь

Россия добывает 440 млн тонн бурого и каменного угля и относится к числу крупнейших производителей в мире. Примерно половина добытого идет на экспорт (в основном в Азию и Европу). Среди экспортеров угля Россия — на третьем месте в мире. Германия по-прежнему остается важнейшим рынком сбыта в Европе. За последние десять лет инвестиции в угольный сектор выросли на 150%. Официальные планы правительства предусматривают увеличение добычи до 670 млн тонн к 2035 году, невзирая на климатический кризис. Доля России на мировом рынке угля должна вырасти с сегодняшних 9% до 20%.

Большая часть российского угля добывается на сегодняшний момент открытым способом, при недостаточном соблюдении стандартов защиты окружающей среды и здоровья. Местами расстояние до ближайшего жилья составляет менее 1 тыс. метров. Случаются запыления угольной пылью больших территорий. Заболевания органов дыхания и иммунной системы широко распространены.

Возобновляемая энергия

Доля возобновляемых источников энергии (без учета больших гидроэлектростанций) в российской энергетической корзине составляет менее 1%, несмотря на большой потенциал солнечной энергии в южных регионах, энергии ветра на побережьях и внедрения биомассы из устойчивого сельского и лесного хозяйства. В ЕС доля возобновляемых источников электроэнергии уже дошла до 40%. Больший контраст трудно себе представить.

Недостаточная энергоэффективность

Энергоемкость ВВП (количество энергии, необходимой для производства условной единицы ценности) в России примерно втрое выше средней по ЕС. Соответственно, есть огромные резервы для повышения энергоэффективности, в особенности в ЖКХ, а также в энергетике и промышленности. В краткосрочной перспективе здесь можно добиться большого сокращения выбросов углекислого газа при минимальных затратах.

Для этого внутренние цены на ископаемые энергоносители, особенно газ и уголь, должны перестать субсидироваться государством. Иначе нет никакого экономического стимула инвестировать в энергоэффективность. Более высокие налоги на энергию или налоги на выбросы CO2, как представляется, для России — вопрос далекого будущего.

Господствующая роль государства

Под руководством Владимира Путина Россия прошла путь ренационализации энергетического сектора. Ключевую роль при этом сыграл разгром частного концерна ЮКОС, на тот момент ведущей российской нефтяной компании, в 2003–2006 годах. Сегодня в нефтегазовой промышленности доминируют госкомпании «Газпром» и «Роснефть». Власть и энергетическая отрасль тесно переплетены на уровне как персоналий, так и финансов. Примерно две трети нефтегазовых компаний с самыми высокими оборотами находятся в руках государства. Энергетическая политика — инструмент российской великодержавной политики; она целенаправленно используется для приобретения влияния, расширения международных связей и оказания давления. Газопровод «Северный поток-2» также в первую очередь служит геополитическим целям: прежде всего он призван отключить Украину от транзитных поставок газа в Европу. Тем самым Украина не только может лишиться миллиардных транзитных пошлин — одновременно она делается более уязвимой для политического и военного давления со стороны Кремля.

Изменение климата дошло до России

До недавнего времени изменение климата представлялось российскими официальными лицами и государственными СМИ как незначительное и научно недостоверное. Близкие к правительству эксперты предостерегали против «климатической истерии» и подогревали иллюзорную надежду на то, что России изменение климата может даже пойти на пользу. Например, облегчается добыча сырья в арктических регионах или становится возможным круглогодичное судоходство на Северном морском пути.

Постепенно настроение и тон изменились.

Подействовали масштабные наводнения в 2019 году в Иркутской области, а также катастрофические лесные пожары прошлого года и все новые признаки таяния вечной мерзлоты, распространенной почти на двух третьих территории России. Если скованные ею массы СО2 и метана начнут постепенно высвобождаться, это может стать колоссальной катастрофой для климата Земли.

Одновременно большая часть инфраструктуры северных регионов России буквально провалится, погрязнет в слабой почве. Под угрозой могут оказаться и крупные города Сибири, стоящие на вечной мерзлоте. В южной России можно ожидать засухи и снижения доходов от сельского хозяйства. Растущие температуры и засуха увеличивают и опасность лесных пожаров, причем в России этот рост температуры более чем вдвое превышает средний по планете, особенно сильно — в арктических регионах. Изменение климата буквально уже дошло до России, несмотря на то что ни в сознании широких масс населения, ни в политике Кремля большой роли оно до сих пор не играет.

Продолжаем в том же духе?

В своей риторике президент Владимир Путин после многих лет демонстративного отрицания климатических изменений совершил поворот на 180 градусов. Сейчас он при всех удобных случаях говорит о тяжелых последствиях, к которым ведет ничем не замедляемое изменение климата. После многих лет промедления и бездействия в сентябре 2019 года Россия присоединилась к Парижскому климатическому соглашению. Однако до сих пор российское руководство не ставит перед собой масштабных задач в области климатической политики. Принятая в апреле 2020 года Энергетическая стратегия-2035 подразумевает, что ископаемые энергоносители по-прежнему будут составлять до 92% первичной выработки энергии. Планы правительства даже предусматривают рост экспорта нефти, газа и угля. В том случае если спрос на них в Европе снизится вследствие мер климатической политики, экспорт должен быть перенаправлен в Азию.

Делается ставка на то, что сокращающийся в соответствии с современной тенденцией рынок ископаемых энергоносителей будет компенсироваться увеличением его российской доли.

Если следовать этим поставленным самим себе целям, то для политики не возникает необходимости действовать. Выбросы СО2 у России сейчас на 26% ниже уровня 1990 года, то есть находятся в целевом коридоре минус 30% и отвечают обязательствам, которые правительство взяло на себя до 2030 года. К тому же постоянно звучат напоминания о том, что большие лесные массивы удерживают СО2. Не учитывается при этом огромное количество СО2, попадающего в атмосферу при постоянно вспыхивающих лесных пожарах.

Защита климата в конфликте с системой

Резкое сокращение выбросов Россией парниковых газов в атмосферу требует отказа от нефти, газа и угля как станового хребта российской экономики. Такая цель тем самым вступает в конфликт с моделью экономики, построенной на ископаемых энергоносителях, фундаменте «системы Путина». Серьезные намерения относительно защиты климата должны предполагать системные реформы экономики и политики. Было бы наивно думать, что правящая элита добровольно согласится демонтировать фундамент своего господства и источник богатства, тем более что и на международной арене нефть и газ, а также вооруженные силы составляют важнейший властный рычаг режима.

В соответствии с этим энергичная, ставящая себе труднодостижимые цели климатическая политика ЕС рассматривается властными элитами как атака на российскую бизнес-модель. Прежде всего вызывает большое возмущение объявленное предстоящее введение со стороны ЕС пограничных пошлин на СО2. В этой мере российские официальные лица видят удар по российской экспортной экономике.

Как перед Россией, так и перед ЕС встает вопрос о том, что может занять место экспорта ископаемого топлива для финансирования российского импорта. «Газпром» делает ставку на продажи водорода из природного газа.

Высвобождающийся при его производстве CO2 должен улавливаться и складироваться в подземных резервуарах. Проекты сотрудничества с европейскими партнерами уже готовятся. Более сложная технология — это пиролиз метана, при котором образуется углерод в твердой форме, подлежащий дальнейшей переработке. Без строгих критериев устойчивости и надлежащего мониторинга (в особенности против эмиссий метана и в защиту регионов хрупкого экобаланса) производство «экологически безопасного водорода» из природного газа может оказаться не чем иным, как фикцией.

Остается невыясненным вопрос о том, насколько действующее российское руководство готово и в состоянии провести такой поворот политического курса на экологию, который вступает в противоречие с существующей системой. С другой стороны, ориентированные на реформы силы в России видят в климатической политике и экологической модернизации одну из немногих областей, в которой представляется возможным конструктивное сотрудничество вопреки продолжающемуся политическому напряжению. Экологическая трансформация России могла бы стать мотором давно назревших экономических и политических реформ.

Роль гражданского общества

Экологическая модернизация России не будет осуществляться только сверху вниз. Для ее успеха нужны критическая общественность, политическое участие и независимые неправительственные организации, способные оказывать давление на правительство и промышленность. Правда, гражданское общество в России часто сталкивается с преградами в виде репрессивного законодательства и сужения легального поля действия для НКО. Это тоже одна из тем, которую необходимо прорабатывать в рамках климатического диалога между ЕС и Россией.

Экологические протесты в России до сих пор происходят на муниципальном или региональном уровне, в их фокусе конкретные проблемы — свалки мусора, загрязнение воздуха. К открытому противодействию политике Кремля стараются не прибегать. В то же время местные инициативы помогают информировать общество и усиливают гражданское самосознание. Наряду с современными российскими компаниями гражданское общество потенциально станет движущей силой экологической трансформации страны. Его необходимо поддержать.