Кто на самом деле спровоцировал голод

Сто лет назад, 8 марта 1921 года, в отчетном докладе ЦК РКП(б) X съезду партии В. И. Ленин признал, что из-за ошибок руководителей страны в России резко усилился голод вместе с топливным и экономическим кризисом. Позднее этот очевидный факт начали замалчивать и называли иные причины катастрофической смертности в Поволжье и других регионах в 1921–1922 годах. Но о крайней скудности питания и снабжения даже делегатов этого съезда победителей в Гражданской войне свидетельствует и фотосъемка.

Из выступления В. И. Ленина с отчетным докладом ЦК РКП(б) X съезду РКП(б) о работе в 1920 году, 8 марта 1921 года.

Из тех узловых пунктов нашей работы, которые за этот год больше всего обращают на себя внимание и с которыми связано, на мой взгляд, больше всего наших ошибок, первым является переход от войны к миру…

Этот переход потребовал таких потрясений, которые далеко и далеко не были нами учтены. Несомненно, здесь одна из главных причин той суммы ошибок, неправильностей, которые мы в нашей политике за это отчетное время сделали и от которых мы сейчас страдаем…

Когда десятки и сотни тысяч демобилизованных не могут приложить своего труда, возвращаются обнищавшие и разоренные, привыкшие заниматься войной и чуть ли не смотрящие на нее как на единственное ремесло,— мы оказываемся втянутыми в новую форму войны, новый вид ее, которые можно объединить словом: бандитизм.

Несомненно, ошибкой ЦК было то, что размер этих трудностей, связанных с демобилизацией, не был учтен…

А если возьмем такую область работы, как работа продовольственная, то мы увидим аналогичную ошибку.

В отношении разверстки и ее выполнения отчетный год был несравненно благоприятнее предыдущего. В этом году сумма собранного хлеба переходит за 250 млн. пудов. К 1 февраля считалось собранным 235 млн. пудов, тогда как за весь прошлый год было собрано 210 млн. пудов; значит, за гораздо меньшую часть года сбор превысил полностью предыдущий год. И оказалось, однако, что из этих 235 млн., собранных по 1 февраля, мы израсходовали в первое полугодие около 155 млн., т. е. в среднем по 25 млн. пудов в месяц или даже больше. Конечно, в общем надо признать, что мы не сумели правильно распределить наши ресурсы, когда они оказались лучшими, чем ресурсы прошлого года. Мы не сумели правильно оценить всей опасности надвигавшегося к весне кризиса и поддались естественному стремлению увеличить выдачу голодающим рабочим…

Ясно, что мы должны были бы умерить увеличение выдачи и за счет этого умерения создать известный резервный фонд на черный день, который должен был наступить весной и который наступил. Этого мы не сделали. Опять-таки тут ошибка и такого рода, которая свойственна была всей нашей работе,— ошибка, которая показывает, что переход от войны к миру поставил нам целый ряд таких задач и трудностей, для преодоления которых ни опыта, ни подготовки, ни нужного материала не было, и таким образом получилось чрезвычайное усиление, обострение и ухудшение кризиса.

Нечто аналогичное, несомненно, было и с топливом. Это основной вопрос хозяйственного строительства… Прежде мы были отрезаны от угольного и нефтяного районов. После побед Красной армии мы уголь и нефть получили. Во всяком случае, размер топливных ресурсов был увеличен. Мы знаем, что те топливные ресурсы, с которыми мы в отчетный год входили, были больше, чем прежде. И на этой почве увеличения наших топливных ресурсов мы сделали ошибку, пустивши сразу топливо в такое широкое развертывание, которое исчерпало эти топливные ресурсы, и очутились перед топливным кризисом, раньше чем перевели все на правильную работу.

Несомненно, при этом надо сказать, что обострились эти ошибки и особенно обострились вытекающие из них кризисы в силу неурожая. Если я указал на то, что продовольственная работа дала нам за отчетный год несравненно лучшие продовольственные ресурсы, то надо сказать, что в этом тоже лежал один из главнейших источников кризисов, потому что в силу неурожая, повлекшего громадную бескормицу, падеж скота и разорение крестьянского хозяйства, центр этих продовольственных разверсток сосредоточен был в тех местностях, где излишки хлеба не были очень велики. Излишков гораздо больше на различных окраинах республики — в Сибири, на Северном Кавказе,— но именно там всего меньше был налажен советский аппарат, именно там Советская власть была менее устойчива, и оттуда был очень затруднен транспорт. Поэтому получилось так, что увеличенные продовольственные ресурсы мы собрали из наименее урожайных губерний, и этим кризис крестьянского хозяйства чрезвычайно обострился.

Опять-таки здесь мы ясно видим, что у нас не было надлежащей правильности в учете…

Но эти обстоятельства привели нас к тому, что крестьянское хозяйство после продолжавшейся так долго войны так ослабело, что неурожай сказался и на почве понижения засева, и ухудшения средств производства, и понижения урожайности, и недостатка рабочей силы и т. д. Неурожай оказался громаднейший, и лучший, чем все-таки мы ожидали, сбор продовольственных излишков оказался спутником такого обострения кризиса, который, может быть, готовит нам еще большие трудности и бедствия в предстоящие месяцы…

Публикация Евгения Жирнова