Василий Корецкий об «Уроках фарси», несмешной комедии о концлагере

В прокат выходят «Уроки фарси» — фильм о бельгийском еврее, узнике концлагеря, выдававшем себя за перса. Вадим Перельман рассказывает историю о Холокосте как авантюрную комедию, но остается предельно серьезным и точным

Туманным осенним утром немецкий конвой загоняет в грузовик оборванную команду арестантов. Среди них Жиль (Науэль Перес Бискайярт), задержанный при попытке перехода франко-швейцарской границы, до которой он умудрился добежать аж из Бельгии. По дороге в лагерь добросердечный Жиль отдает последний бутерброд незнакомцу, а тот взамен дарит ему единственное, что успел вынести из богатого дома, где работал слугой,— старинную книгу на фарси. Предмет, казалось бы, абсолютно бесполезный в лагерном аду, вдруг оказывается ключом к спасению: при выгрузке у железных ворот отчаянно соображающий Жиль вдруг кричит охранникам, что он — не еврей, а перс и задержан по ошибке. Эта фантастическая легенда получает не менее фантастическое продолжение: по случайному совпадению заведующий лагерной кухней офицер Кох (Ларс Айдингер) как раз ищет перса. После окончательной победы рейха он планирует уехать в Тегеран и открыть ресторан. Разумеется, Кох — не гротескный наци из агитки, а тот обыватель-конформист, при соучастии каких и творится все системное зло на планете.

Перс нужен немцу как носитель языка, и Жиль на ходу начинает придумывать свой собственный «фарси», используя как мнемоническую систему списки заключенных (их ему милостиво поручает оформлять Кох). Законы голливудского фильма, которым всегда подчинялся снявший «Уроки фарси» Вадим Перельман, требуют, чтобы этот мартиролог прозвучал вновь, уже на весь мир,— а значит, личный хеппи-энд для Жиля неизбежен.

Перельман — американский режиссер советского происхождения со своим хорошо разработанным методом и сложной прокатной судьбой. Его первый же фильм «Дом из песка и тумана» (2003) с Беном Кингсли в одной из главных ролей был выдвинут на «Оскар» в трех номинациях, но в прокате провалился. Такой же неудачей закончилась и вторая картина — «Мгновения жизни» с Умой Турман (2007). В итоге Перельман стал работать в России — его сериалы «Пепел» и «Измены» хорошо известны российскому зрителю. Успел он отметиться и во франшизе «Елки» — и именно эта работа привела его к «Урокам фарси» и вернула статус автора с международным именем. Сценарий Ильи Цофина по рассказу Вольфганга Кольхаазе изначально планировал снимать Тимур Бекмамбетов, но отдал его Перельману, а сам в итоге остался в сопродюсерах.

Метод Перельмана можно описать примерно так: представьте себе фон Триера, начисто лишенного злой иронии и мизантропии, так что в итоге остается классический Голливуд в квадрате — умение виртуозно манипулировать зрительскими эмоциями, склонность к экранизациям уже проверенных сюжетов (романы Андре Дюбю, Лоры Касишке и вот теперь — рассказ Вольфганга Кольхаазе), обязательно мелодраматических, надрывных, остросюжетных, с героями амбивалентными настолько, что зритель почти не в состоянии отличить добро от зла, понять, кому сопереживать; скрупулезно, почти как у Звягинцева, просчитанная жанровая механика — не фильмы, а тренажеры для эмоций публики.

«Уроки фарси» сняты именно так — может быть, чуть умереннее в смысле эмоциональной карусели. Умеренность эта, очевидно, идет фильму на пользу, не в ущерб общему напряжению. Сюжетная мелодия, которую исполняет Перельман, интуитивно знакома по множеству других фильмов, мы как бы уже заранее знаем о каждом следующем повороте. Но режиссерское мастерство — в постоянной игре с темпом этой мелодии. Мы уже подозреваем, что будет дальше, а герой на экране еще нет. Собственно, это рецепт хорошего саспенса — и Перельман достигает в нем почти хичкоковского уровня напряжения.

Напряжению способствует и актерская работа — по сути, весь фильм мы наблюдаем за интеллектуальным спаррингом двух персонажей, и это блестяще разыгранная партия. Ларс Айдингер — прекрасный театральный актер-универсал (российскому кинозрителю он знаком по фильмам Александра Миндадзе «Милый Ханс, дорогой Петр» и Алексея Учителя «Матильда»). Портрет антагониста в его исполнении богат и противоречив. Айдингер способен и на экспрессивную яростную вспышку экранного насилия, и на беспечное, мягкое, очерченное какой-то беззащитной сентиментальностью существование в кадре. Самое сильное испытание для зрителя — не двухминутная сцена, в которой Кох с перекошенным лицом избивает Жиля, но интимный диалог о жизни и чувствах на одном им понятном языке: тут несложно почувствовать симпатию и к дьяволу. К счастью, сравнительно плоская, характерная игра Бискайярта защищает его героя от проявлений стокгольмского синдрома. Этот актер по своей природе комик, и его персонаж — чистый трикстер, изобретательный мозг которого не только находит выход изо всех ловушек, что расставляет ему братец-нацист, но и сам готовит ему неприятный сюрприз.

Интересно рассмотреть «Уроки фарси» и с точки зрения политической корректности, вопрос о которой неизбежно встает при анализе любого фильма о Холокосте. Может ли кино о катастрофе заканчиваться хеппи-эндом? Какой из жанров наиболее адекватен для этой темы — трагедия или комедия? Трагедия неизбежно сводит уникальность, принципиальную нерепрезентуемость Шоа к оппозиции добра и зла — в то время как ужас этой катастрофы как раз в том, что она была порождена банальным европейским капитализмом 30-х. Комедия же автоматически отсекает часть лагерной реальности: трупы, доходяг-«мусульман», оркестр, провожающий заключенных в газовые камеры. Перельман, кажется, находит идеальную интонацию: его фильм по форме — авантюрная комедия, и построен он, как и все комедии о концлагерях, на формуле «ложь во спасение». Но в нем нет ничего смешного. Он довольно точен в смысле воспроизводства материальной среды лагеря (художник-постановщик соединил знаменитые ворота Бухенвальда с бараками Нацвейлер-Штрутгофа и так далее), но также и избирателен — это не «Сын Саула» Ласло Немеша (2015), проводящий нас по всем кругам лагерного ада. В общем, можно даже сказать, что «Уроки фарси» — фильм не о Холокосте, но о характерах, порожденных теми же обстоятельствами, что и Холокост. Такой подход кажется не только корректным, но и политическим: главный урок этого развлекательного фильма в том, что ход событий меняют не обезличенные «силы истории», а субъекты. А значит, хеппи-энд и правда возможен.

В прокате с 8 апреля