Ксения Рождественская о «Гунде», документальном блокбастере о свинье

В прокат выходит «Гунда» Виктора Косаковского — документальная поэма о свинье, корове и курице, спродюсированная Хоакином Фениксом, вошедшая в шорт-лист «Оскара», но в итоге не получившая номинации. Феникс и Косаковский — веганы, но «Гунда» не столько их зоозащитный манифест, сколько признание в любви к миру без человека

Свиноматка по имени Гунда рожает и выращивает кучу поросят. Куры осторожно бродят по лесу. Одноногая курица пытается куда-то убежать. Медленные нежные коровы обмахивают друг друга от мух и смотрят в камеру. Черно-белое изображение, жужжание и шорохи на саундтреке, медленный и безлюдный рай. Но поросят рано или поздно заберут на бойню, курице бежать некуда, все умрут. Новый документальный фильм большого режиссера Виктора Косаковского чуть-чуть напоминает триеровскую «Меланхолию», но такую, где герои ничего не знают: комету, убивающую все живое, видят и ждут лишь зрители.

Комета-убийца — это цивилизация, вечно голодный и вечно жрущий человек. Идея фильма о «троице» — свинье, корове и курице — возникла у режиссера более 20 лет назад. Потом он хотел назвать картину «Извинение». Почему человек решил, что он вершина эволюции и имеет право убивать живых существ ради еды? Почему человек считает себя венцом природы, а не ее частью? Сам Косаковский — веган, как и продюсер «Гунды» Хоакин Феникс. Фильм заставляет зрителей посмотреть в глаза своему будущему стейку, узнать его имя, и есть люди, которые после «Гунды» стали вегетарианцами.

Косаковский намеренно отказывается от надрыва, от кадров со скотобойней, от закадровых скрипочек, эмоционально шантажирующих зрителя. Он просто снимает норвежскую свиноматку. Коровы и куры снимались в других странах, но съедят и их.

Режиссер смотрит на этот мир то сверху, то с уровня глаз свиньи, коровы, курицы. Камера становится соломой и травой, свидетелем тихой жизни скотного двора, она одинаково бесстрастно смотрит на свиноматку, убивающую самого слабого поросенка, и на подросших свинок, подставляющих морды под капли дождя. На фестивалях критики говорили о «Гунде» как о примере pig’s gaze, «взгляда свиньи», по аналогии с «мужским взглядом» и «женским взглядом». Это, конечно, шутка, потому что «Гунда» — именно что человеческий, предельно человеческий взгляд, фильм переполнен библейскими аллюзиями, воспоминанием о рае, из которого уже изгнали человека. Задача Косаковского — не очеловечить животных, а, наоборот, расчеловечить мир. Все, что придумала цивилизация, здесь становится смертью.

Все, кроме кинокамеры. Для съемок режиссер специально выстроил Гунде декорацию, «дом» — такой же хлев, какой у нее был, но со специальным окошком для камеры. Оператор оставался за пределами «дома», чтобы не тревожить животное. Так и человек остается за кадром, чтобы не портить красоту мира.

Косаковский когда-то сказал, что хороший человек режиссером не будет: «Может быть, хорошие люди вообще не должны делать документальное кино». Да и зрителем хороший человек не будет: во многих интервью Косаковский замечает — с горечью и без удивления,— что после просмотра «Гунды» продюсеры зовут его в ресторан и заказывают себе гамбургеры.

Есть ощущение, что кино Виктора Косаковского постепенно дрейфует от людей в пустыню, в космос, в любое место, где человека не видно, а лучше бы и вообще никогда не было. Первый его фильм — «Лосев» (1989), о последнем годе великого философа,— о сверхчеловеке. Мощнейшие «Беловы» (1992) рассказывали о пьяненьких брате с сестрой и их деревенском быте, но уже тогда режиссер понимал: «Не нужно говорить человеку — я сниму фильм про тебя. Это обман». Потом Косаковскому люди не то что наскучили, они стали как будто побочным продуктом, случайным реквизитом для фильма. В «Среде 19.07.1961» (1997) Косаковский снимает своих ровесников, родившихся там же, где и он, в Ленинграде, в тот же день, что и он. В «Тише!» (2003) фиксирует изменения улицы, которую видит из собственного окна. В кадр попадают какие-то люди, но они не так важны, как рамка кадра, идея, то, на что эти люди нанизаны. Он может снимать эпос о воде («Акварель», 2018) или глобальную сказку о другой стороне Земли («Да здравствуют антиподы!», 2011), историю о ребенке, который до двух лет не видел себя в зеркале («Свято», 2005), или романс о трех эпохах любви («Я любил тебя», 2000) — но его героем всегда становится идея, а не человек. Человек — это даже не повод для фильма. Свинья — да, это повод.

Косаковский уверен, что кино «показывает, а не рассказывает», показывает в том числе и то, от чего люди хотели бы отвернуться. От «Гунды», этого нежнейшего фильма, отворачиваться не хочется. Фермер увидит в «Гунде» животных. Повар увидит в этом фильме мясо. Зоозащитник увидит манифест. Киноакадемия увидела в этом фильме претендента на «Оскар» (а то, что в итоге «Гунды» не оказалось в числе номинантов, не так уж и важно).

«Гунда» — такой же великий конструкт, как и другие фильмы Косаковского, конструкт удивительной красоты и силы. Режиссер, когда-то запретивший показывать своему сыну зеркало, чтобы снять первую встречу человека со своим отражением, режиссер, расчертивший земной шар осями, чтобы увидеть, как Иркутская область связана с Чили, а Шанхай с Аргентиной, режиссер, отделивший воду от тверди, теперь смотрит на зверей земных, в которых душа живая, и радуется. Вот хорошо весьма.

В прокате с 15 апреля