На юбилейной дискуссии в Горбачев-Фонде Виктор Лошак наблюдал, как мир обсуждал 90-летие президента СССР и, кстати, одного из первых сопредседателей «Петербургского диалога».

Желающих обсудить наследие Горбачева оказалось так много, что дискуссию пришлось растянуть на два дня. Сам юбиляр, ограниченный пандемией, вынужденно наблюдал за происходившим из дома, ни разу не взяв слово. Порой дискуссия о президенте СССР перерастала в консилиум по вопросу, что же происходит с его страной. В один из таких моментов кто-то заметил, что преобразовать мир Михаилу Сергеевичу оказалось легче, чем Россию.

Спустя 30 лет после окончания перестройки люди на многое смотрят иначе. «И хорошо,— сказал английский писатель Родрик Брейтвейт,— что история дала Горбачеву короткий срок, за который он так много успел. В конце слишком длинного пути почти любого политика ждет неудача: заканчиваются идеи, замыкается круг подхалимов…»

«Он очень русский и одновременно до мозга костей европеец,— написал в эти дни о Горбачеве его многолетний соратник философ Александр Ципко.— Он как личность опровергал тезис "Россия — не Запад". Для Горбачева Европа, как и для многих русских во времена перестройки, была нашим "общим домом". Горбачев своей перестройкой доказал, что ценность свободы, уважения к человеческой личности, к исторической правде для него так же важны, как и для каждого уважающего себя европейца».

Григорий Явлинский прочертил политическую траекторию Горбачева так: Михаил Сергеевич принял ключевое решение, разрешив советским людям говорить то, что они думают. Жизнь без страха стала решающим фактором в изменении страны, хотя народ не столько боролся за свободу, сколько получил ее из рук Горбачева. Построенная на лжи империя рухнула. Власть перестала быть тайной, и, следовательно, общество получило шанс ее корректировать.

Многие говорили о моральном уроке Горбачева, показавшего, каким может быть человек после власти: открытым, смелым, настоящим. Наверняка юбиляру было приятно слышать, что последние три десятилетия сделали его еще более уважаемым. Уильям Таубман, автор самой полной и подробной биографии Горбачева, процитировал The New York Times: «Горбачев настолько порядочный человек, что это кажется невероятным».

Может показаться даже странным, что ни один из западных партнеров «отца перестройки» подобных комплиментов в ходе дискуссии не удостоился. И через 30 лет давние разочарования еще откликаются эхом. Немецкая журналистка Катя Глогер, работавшая в Москве корреспондентом, напишет, что после падения Берлинской стены «архитектор нового мира, подписавший "Парижскую хартию", превратится в просителя, которому вроде бы дружественные западные государственные деятели всячески демонстрировали, кто на самом деле победил в Холодной войне. Это стало одним из величайших его политических разочарований: "Возможно,— говорил Горбачев,— они никогда и не верили мне"… Западные "политики-реалисты" стремились как можно быстрее собрать урожай». Они будто забыли, что президент СССР выступал за разоружение и прекращение войны в Афганистане, а также дистанцировался от брежневской доктрины, которая ограничивала суверенитет социалистических стран. Горбачев предоставил право государствам Варшавского договора самостоятельно устраивать свои дела. Эта политика вскоре получила название «Доктрина Синатры»: как и в знаменитой песне Фрэнка Синатры «I did it my way», таким государствам, как, например, Польша и Венгрия, теперь позволено было выбирать свой путь.

Особо почитающие Горбачева немцы в день 90-летия сделали ему особый подарок: издательский дом PrinzMedien выпустил специальный номер газеты, назвав ее «Депеша из Берлина». Известный издатель Детлеф Принц сам рассказал в номере, почему пошел на этот шаг: «Я никогда не забуду, как попросил у вас автограф для отца после нашей встречи в Берлине в 1996 году, когда вы приехали на заседание Социалистического интернационала. Вы спросили, кем был мой отец? И когда узнали, что он, как убежденный немецкий социалист, освобождал Берлин вместе с Красной Армией, были тронуты и глубоко задумались… Этот момент навсегда врезался в мою память. Когда я рассказал об этом отцу, большому вашему стороннику, он готов был расплакаться».

В «Депеше из Берлина» много личных поздравлений юбиляру: бывший заместитель руководителя Ведомства федерального канцлера времен Коля Хорст Тельчик, председатель Мюнхенской международной конференции по безопасности Вольфганг Ишингер, вокалист The Scorpions Клаус Майне и чемпион мира по футболу Томас Бертольд...

«Мы в большом долгу перед Вами,— пишет в своем поздравлении сопредседатель правления форума "Петербургский диалог" Рональд Пофалла.— В качестве руководителя Форума Михаил Горбачев в течение многих лет выступал за ведение между Германией и Россией двустороннего диалога на уровне гражданских обществ… Благодаря своему политическому мужеству Горбачев для нас, участников Форума, остается вдохновляющей личностью».

Дискуссия в юбилейные для Горбачева дни не могла не уйти в сторону дня сегодняшнего. Одна из сессий так и называлась — «Нужна ли стране новая гласность?». Возможно, власти вновь нужно учиться слышать обращения к ней, как училась этому власть во времена Горбачева. Именно гласность когда-то лишила империю закрытости. Когда власть перестала быть тайной, общество смогло ее корректировать.

Подозреваю, что для самого Михаила Сергеевича во всех юбилейных торжествах и речах самым важным было то, что вспоминали и Раису Максимовну — самого главного и незабываемого для него человека. «Я остался жить за нас двоих»,— написал он в своей последней книге «Наедине с собой».