Глава департамента мировой экономики ВШЭ Игорь Макаров — о климатическом саммите Джо Байдена

Сегодня открывается двухдневный климатический саммит — первое крупное международное мероприятие, организованное новой администрацией США. Экологические проблемы в последнее десятилетие превратились в центральный элемент международной повестки дня. Европейский союз объявил о запуске «Зеленого курса», который призван не только способствовать восстановлению европейской экономики от коронакризиса, но и кардинально преобразовать ее в ближайшие десятилетия. Китай внес в конституцию цель движения к экологической цивилизации. А после прихода к власти Джозефа Байдена об амбициях глобального лидерства по вопросам окружающей среды заявили и США.

Климатический саммит, созванный по инициативе американского лидера 22–23 апреля, призван зафиксировать возвращение США на центральные роли в международном экологическом сотрудничестве — в первую очередь в части борьбы с изменением климата.

О серьезных намерениях США в этой сфере свидетельствует возврат страны в Парижское соглашение, назначение специальным представителем президента по вопросам климата политического тяжеловеса Джона Керри и выпущенное на днях совместное с Китаем заявление о климатических амбициях двух стран.

При этом зеленая повестка — это поле не только сотрудничества, но и жесткой конкуренции. Между Китаем, США и ЕС разворачивается гонка зеленых технологий в ключевых отраслях — от автомобилестроения до возобновляемой энергетики. Компании, не удовлетворяющие все ужесточающимся экологическим стандартам, испытывают на себе растущее давление со стороны регуляторов, инвесторов и потребителей. Банки и инвестиционные фонды отказываются финансировать «грязные» проекты. Мир стоит на пороге широкого применения экологически обусловленных торговых барьеров: Европейский союз уже объявил о введении пограничного углеродного налога в отношении товаров из стран, не имеющих должного углеродного регулирования, не позднее 2023 года.

В России вплоть до последнего времени экологическая политика воспринимались как бремя, а то и как угроза национальному развитию, а глобальные зеленые тренды — как преходящая мода, не имеющая под собой экономического фундамента.

Постепенно эти представления начинают меняться, и им на смену приходит озабоченность по поводу того, какое место ждет Россию с ее зависимостью от экспорта углеводородов в «зеленеющем» мире.

Становится понятно, что, если страна не активизирует экологическую политику и не сформулирует собственную экологическую повестку, российский экспорт будет сталкиваться на международных рынках с усиливающимися барьерами, а сама Россия — с постоянными обвинениями в оппортунизме, экологическом демпинге и нечестной конкуренции. Будут упущены и многочисленные возможности: в силу богатства и разнообразия природы России и ее роли экологического донора потенциальный вес страны в мировой экологической политике существенно превышает ее вес в мировой экономике.

Тому, какой могла бы быть стратегия России в сфере окружающей среды, посвящен доклад «Поворот к природе. Новая экологическая политика России в условиях зеленой трансформации мировой экономики и мировой политики», подготовленный нами с коллегами по Высшей школе экономике на основе трех ситуационных анализов, проведенных под эгидой МИДа и при поддержке фонда «Росконгресс», комитета по международным делам Госдумы, Совета по внешней и оборонной политике и журнала «Россия в глобальной политике».

Предлагаемая в докладе новая экологическая политика имеет как внешнее, так и внутреннее измерение.

Россия не сможет позиционировать себя как чистую и ответственную державу, вносящую вклад в решение глобальных экологических проблем, без существенной активизации экологической политики внутри страны.

При этом речь должна идти не только о дополнительных технократических регуляторных мерах, но о кардинальном увеличении веса экологического фактора в проведении государственной политики по всем направлениям: от образования и регионального развития до фискальной и социальной политики. Критически важна открытость данных, позволяющая оценивать масштабы экологических проблем в стране и принимать взвешенные решения об их преодолении.

Приоритет вопросам окружающей среды не должен рассматриваться как тормоз экономического развития. Наоборот, в условиях зеленой трансформации мировой экономики он становится необходимым условием конкурентоспособности страны. Активное экологическое регулирование в этой связи может и должно рассматриваться не как дополнительная нагрузка на бизнес, а как инструмент диверсификации экономики, перераспределения богатства от грязных, неэффективных и теряющих конкурентоспособность производств к чистым, технологически продвинутым и более соответствующим меняющимся мировым запросам.

Экологические проблемы — это результат не только использования грязных технологий, но и избыточного потребления.

Экономика неограниченного потребления не может быть устойчивой, и потребление природных благ богатыми слоями населения должно облагаться дополнительными платежами с учетом экологического вреда, наносимого им.

Сбережение природы и соответствующие ему модели поведения, напротив, должны поощряться государством, особенно в отношении бедного населения, больше всего страдающего от экологических проблем. Акцент на потреблении природных благ и его несправедливом разделении позволяет связать решение экологических проблем с политикой прогрессивного налогообложения, призванной способствовать сокращению неравенства — еще одной ключевой проблемы XXI века.

Переход к политике такого типа дает возможность декларировать — совместно с партнерами по БРИКС и ШОС — новую глобальную повестку в области защиты природы, в большей степени учитывающую ее интересы, чем, скажем, та повестка, которую сейчас продвигают западные страны.

Эта повестка делает акцент на решении экологических проблем в комплексе, а также принимая во внимание их тесную взаимосвязь с проблемами бедности, межстранового и внутристранового неравенства в доходах и потреблении. Она исходит из того, что мир не может развиваться на основе моделей потребления, выработанных в свое время на Западе. Если по ним теперь пойдет и развивающийся мир, это неизбежно закончится экологическим коллапсом.

Западная модель потребления в значительной степени ответственна за глобальные экологические проблемы.

Соответственно, потребители — преимущественно в странах Запада, но также и относящиеся к не таким большим, но все же значимым слоям богатого населения в развивающемся мире — должны нести солидарную ответственность за решение экологических проблем с производителями соответствующей природоемкой продукции.

Эта солидарность может проявляться в механизме «Общемирового зеленого курса», предполагающем выстраивание глобальной системы финансирования чистых проектов. Глобальные проблемы вроде изменения климата должны решаться за счет координации усилий всех ведущих стран. Выбросы парниковых газов должны сокращаться там, где это делать дешевле всего. Нет никакого смысла в том, чтобы посредством огромных финансовых затрат обеспечить углеродонейтральность на территории одного лишь Европейского союза, ответственного за 9% мировых выбросов. На те же средства можно было бы сократить существенно больше выбросов в ведущих развивающихся странах, в том числе и в России. Задача глобального зеленого курса — обеспечить стыковку источников финансирования зеленого развития, находящихся преимущественно в развитых странах, и проектов по сокращению выбросов, самые выгодные из которых расположены в развивающемся мире.

В русле идей глобального зеленого курса России стоит выстраивать и диалог с Европейским союзом.

Вместо обреченных на неудачу попыток протестовать против введения европейского пограничного углеродного налога, чреватого не только серьезными потерями для российских экспортеров, но и началом торговой войны, Россия могла бы громко и открыто предложить Европейскому союзу конструктивную альтернативу.

Российско-европейская зеленая сделка может заключаться в следующем: Россия вводит углеродное регулирование внутри страны, а европейские компании получают возможность реализовывать низкоуглеродные проекты на российской территории в счет своих обязательств по сокращению выбросов. В выигрыше все: и европейский бизнес, сокращающий выбросы более дешево, чем он может сделать это внутри ЕС, и Россия, привлекающая европейские инвестиции, и климат: за те же средства можно сократить гораздо больше выбросов в России, чем в ЕС. В выигрыше и российско-европейские отношения, которые получают импульс для своего восстановления и дальнейшего развития вместо очередного кризиса, к которому, безусловно, приведет введение пограничного углеродного налога.

Игорь Макаров, руководитель департамента мировой экономики НИУ Высшая школа экономики