Глеб Филиппов о портновской традиции Cesare Attolini

Неаполитанский язык и техника приготовления пиццы, как известно, причислены к мировому наследию и находятся под защитой ЮНЕСКО. Достойна того же и местная портновская школа. Одно из главных ее достижений — изобретение особого типа мужского пиджака, который принято называть неаполитанским. Созданный вручную, практически лишенный приклада (внутренних прокладок, формирующих конструкцию), с мягким плечом, он не стесняет движений и легок, как рубашка.

Однако родился такой пиджак не сразу. В начале 1930-х годов неаполитанцы, известные своей элегантностью, в вопросах стиля равнялись на Лондон. Даже одно из самых успешных ателье того времени, принадлежавшее торговцу тканями Дженнаро Рубиначчи, называлось London House. В нем и трудился молодой закройщик Винченцо Аттолини. Он досконально знал внутреннюю конструкцию пиджаков с Сэвил-роу (клиенты часто приносили их для подгонки) и в своей работе следовал ей, как канону. Только в Лондоне в июле не бывает +35°С в тени. Винченцо стал искать способ облегчить пиджак. С английскими и шотландскими тканями поделать ничего было нельзя — они в те времена были плотными и тяжелыми. Пришлось избавиться от части внутренних прокладок из конского волоса, которые обеспечивали пиджаку структуру, но и уплотняли его. Поначалу никто не принимал экспериментов Аттолини всерьез, но он продолжал их — уже в собственном ателье. Слава пришла к нему, когда в легкие пиджаки переоделись завсегдатаи Капри. Есть история о том, как арбитр элегантности герцог Виндзорский, почти никогда не изменявший своему английскому портному, остановил прохожего на Капри и поинтересовался, кто сшил ему чудесный легкий пиджак.

Один из шести сыновей Винченцо Аттолини, Чезаре, обучившись семейному ремеслу, отправился на север Италии изучать индустриальное производство. И применил методы работы своего отца в большой индустрии. Чезаре консультировал многие фабрики и, в частности, вместе с Чиро Паоне стоял у истоков Kiton, а позднее основал собственное производство — Cesare Attolini в Казальнуово под Неаполем. Сегодня им управляет третье поколение семьи — Массимилиано и Джузеппе Аттолини.

Обстановка на фабрике Cesare Attolini, не так давно переехавшей в современное помещение, иная, чем на производствах севера Италии, где каждый портной сидит за своим столом, пространство наполнено шумом работающей техники и время рассчитано по минутам (на одной из таких фабрик мне как-то сказали, что пока мы ее осматривали, компания произвела на три костюма меньше). А на Cesare Attolini кажется, что под одной крышей собрано несколько ателье. На фабрике 130 работников, но они не разобщены, а сидят вокруг общих столов, опытные мастера присматривают за молодыми и помогают советом. Портреты детей, внуков, любимых питомцев и календарики с Девой Марией на рабочих столах обычное дело, как и звуки местного радио.

Хотя фабрика Cesare Attolini и оснащена по последнему слову техники, но, по сути, остается сарториальным производством с промышленным циклом. Только здесь не один портной изготавливает изделие от начала до конца, а несколько мастеров работают над каждой операцией. Конструкторы и закройщики строят лекала и раскраивают ткань — не машиной, а ножницами, для каждого пиджака отдельно. Одна группа портных занимается карманами и пришивает нагрудный кармашек-лодочку, который Аттолини используют с 1930-х годов. Почти каждый этап завершается утюжкой, и выполняет ее сам портной. Третья группа вметывает рукава, и это очень трудоемкая работа, поскольку нужно добиться правильного баланса, к тому же раструб неаполитанского рукава шире, чем отверстие проймы. Четвертая группа пробивает петли и обрабатывает их и т. д. Вручную выполняется около 90% операций. На машинке прострачиваются только самые длинные швы пиджака, боковые, но и они при необходимости могут быть сделаны вручную. При этом разницы в качестве готовой одежды и сшитой на заказ (made-to-measure и bespoke) нет, и в обоих случаях это 25–30 часов ручной работы. Только для частных клиентов строят индивидуальные лекала.

Такая организация производства уникальна, нигде за пределами Неаполя ее не встретишь. Возможно, именно благодаря ей сохраняется неаполитанская портновская традиция, которую сегодня впору считать живым культурным наследием.

Глеб Филиппов