«Postscript» в Большом театре

На Новой сцене Большого театра продюсерская компания MuzArts представила программу «Postsсript», объединившую самых знаменитых хореографов нашего времени и лучших артистов труппы Большого. Этот проект стал гвоздем всего российского балетного сезона, считает Татьяна Кузнецова.

Пандемия иногда выкидывает удачные коленца: в одном проекте собираются знаменитости, которых в мирное время трудно заполучить и порознь. «Postscript» представил целую россыпь российских премьер и звездных хореографов, каждый из которых может составить честь любому театру. Примечательно (и важно для конечного результата), что вопреки запертым границам всем авторам удалось проконтролировать постановочный процесс — кому дистанционно, а кому (как тандему Леон—Лайтфут, приехавшему в Москву на месяц) и непосредственно в залах.

Как ни странно, главный козырь программы — эксклюзивный дуэт «Макгрегор+Мюглер», поставленный специально для примы Большого Ольги Смирновой и впервые показанный в Лондоне в конце 2019 года,— оказался битым. Знаменитый кутюрье, впервые выступивший в роли балетного художника, не учел разницы между театром и подиумом, между дефиле и танцем — костюмы его фантастических персонажей надо рассматривать вблизи. Из зрительного зала их золотые и серебряные детали казались сделанными из фольги и ослепляли в буквальном смысле. К тому же объемные сияющие шлемы и маски-личины, полностью закрывавшие лица Ольги Смирновой и Дениса Савина, явно мешали им танцевать. Трудно сказать, насколько Уэйн Макгрегор был скован этими аксессуарами, но его хореография (на электронную музыку искусственного интеллекта, натренированного композитором Холли Херндон) выглядела непривычно банально, чтобы не сказать скудно.

Разительный контраст претенциозной премьере составил «Фавн», один из лучших балетов Сиди Ларби Шеркауи, поставленный им к столетию Дягилевских сезонов. На голой сцене, одетый лишь в прозаичные плавки, премьер Большого Вячеслав Лопатин танцевал с ошеломляющей пластической роскошью — его всемогущее тело казалось физическим воплощением чарующей истомы музыки Дебюсси. Партерный дуэт замечательной силы и тонкости, построенный на немыслимых переплетениях тел и точных эмоциональных реакциях (в роли Нимфы Анастасия Сташкевич аккомпанировала партнеру-мужу с отвагой и необходимой здесь пластической экзальтацией), Большой театр заприметил еще несколько лет назад. «Фавн» Шеркауи с великолепным Лопатиным пару раз прошел на Новой сцене в рамках проекта «Пьеса для него», вызвал восторг профессионалов и балетоманов, однако не был включен в репертуар — и теперь эта потеря выглядит прискорбной оплошностью.

Во втором отделении царила неоклассика. 15-минутный балет «Воспоминание о дорогом месте» на музыку Чайковского Алексей Ратманский поставил девять лет назад в Амстердаме. Но артисты Большого прожили перипетии сложносоставного pas de quatre с такой полнотой и технической уверенностью, будто он сочинен специально для них. В этой бессюжетной композиции Ратманский будто составил дайджест собственных главных тем, мотивов, типичных образов и конкретных движений-знаков: разделенной и неразделенной любви, разлук и встреч, человеческих типов, отношений и эмоций. Но это именно обзор, а не пазл из готовых блоков: в балете, чертовски изощренном по форме, Ратманский перемешал классические структуры (антре, кода, мини-вариации) со своими фирменными приемами (вроде хореографического канона в параллельных дуэтах или актерского обыгрывания одинаковых комбинаций). Российские артисты такое любят: Екатерина Крысанова, Ольга Смирнова, Артемий Беляков умело акцентируют перекрестье взглядов, смятенье пробежек и разницу в интонировании классических па. Итальянцу Якопо Тисси это непривычно: его герой-любовник куда однозначнее, чем страдающий от неразделенной любви персонаж Вячеслава Лопатина (он танцует эту партию во втором составе).

Завершал программу «Postscript» на музыку Филипа Гласса, поставленный Соль Леон и Полом Лайтфутом в 2005 году на гребне их балетмейстерских триумфов в NDT,— тоже про любовь, ее смерть и память о ней. И тоже квинтэссенция стиля хореографов. Все бескомпромиссно черно-белое — декорации, костюмы; контрастные темпы, контрастная пластика. Белое трио, открывающее балет (Анастасия Денисова, Вячеслав Лопатин и Артур Мкртчан, все — в одинаковых белых брюках), сопровождают лихорадочные пассажи скрипки Анны Яновской. Это прошлое героев, история их любви — интенсивная пластика, почти гротескная в своей максимальной амплитуде, бытовые движения (вроде опрокидывания стаканов) отточены до танцевальных знаков. Разрыв подчеркнут мизансценой: он и она, упершись лбами, составили из своих тел «домик», третий, скрючив тело в судороге, окоченел на полу у их ног. Вторая часть балета — два лирических дуэта, полных тоски, муки и тщетной надежды, идут под рояль Алексея Мелентьева; и Денис Савин с Екатериной Крысановой, и Ольга Смирнова с Артемием Беляковым танцуют их с такой тонкой красотой и печальной мечтательностью, что смерть любви выглядит привлекательнее ее существования.

У этого замечательного вечера был единственный недостаток: его «одноразовость». Есть, конечно, шанс, что эксперты «Золотой маски» включат эти балеты в список номинантов — тогда их можно будет увидеть еще разок. Но куда важнее и полезнее (и для зрителей, и для самих артистов), если бы Большой театр, оказавший поддержку проекту своего бывшего солиста Юрия Баранова (MuzArts — его детище), поддержал бы «Postscript» и в будущем, время от времени впуская его на свою сцену.