В дискуссиях на ПМЭФ нашлось место и оптимистам, и пессимистам

Главной международной новостью с Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ) стали слова президента РФ Владимира Путина о завершении прокладки первой нитки газопровода «Северный поток-2». Буквально за час до этого представители России и Германии пытались ответить на вопрос о том, пойдут ли страны в будущее «вместе или врозь». Этот же вопрос рефреном звучал на всех заседаниях форума, касавшихся отношений Москвы с Западом. А вот в ходе встреч россиян с партнерами из Азии и Африки он даже не возникал.

Два высокопоставленных зарубежных гостя приняли участие в пленарном заседании ПМЭФ в онлайн-режиме: вместе с президентом РФ Владимиром Путиным выступали канцлер Австрии Себастьян Курц и эмир Катара шейх Тамим бен Хамад Аль Тани. Совпадение или нет — они оба входят в список самых молодых глав государств. Эмиру, например, в дни форума исполнился 41 год, с чем его лично поздравил Владимир Путин, а также заочно — многие участники российско-катарских заседаний, прошедших в эти дни.

Тамима бен Хамада практически до последнего ждали на ПМЭФ лично, так как Катар присутствует на форуме в качестве страны-гостя. Но в итоге было принято решение об онлайн-участии. Говорят, из-за пандемии. В итоге делегацию, состоящую примерно из 300 человек, возглавил глава МИДа, вице-премьер Мухаммед бен Абдеррахман Аль Тани. В нее вошли министр торговли и промышленности Али бен Ахмед аль-Кувари, который к тому же исполняет обязанности министра финансов, а также главы крупных катарских инвестиционных фондов и компаний.

За первые три дня форума между Россией и Катаром было подписано свыше 60 двусторонних документов — от меморандумов о взаимопонимании до конкретных соглашений.

Среди них договор купли-продажи доли Западного скоростного диаметра в Петербурге между ВТБ и Суверенным фондом Катара, а также соглашение между компанией «Бизон» и фондом Invest Qatar о создании регионального центра кибербезопасности в Дохе. В подписанных документах идет речь как об инвестициях катарцев в экономику России, которые составляют около $12 млрд, так и о российских инвестициях в Катар (здесь речь пока идет о миллионах долларов). Последнее Доха лоббирует особо, надеясь на вложения в современные сферы экономики — IT, кибербезопасность, науку и технологии.

В отличие от активного инвестиционного сотрудничества двусторонний товарооборот отстает — всего около $100 млн в год по российским подсчетам (по катарской методике примерно в два раза больше). В то же время вице-премьер РФ Юрий Борисов в ходе ПМЭФ сообщил о росте этого показателя на 22% вопреки пандемии. Да и вообще на публику высказывания делегаций России и Катара искрили оптимизмом. Собственно, радость российской стороны в связи с уровнем катарских инвестиций была очень даже объяснима. А тут еще и эмир пообещал, что объем инвестиций Катара в Россию будет удвоен. «Мы уверены в российской экономике и в этих огромных инвестициях, в их возможностях»,— сказал шейх Тамим.

Такой уверенности могут позавидовать даже члены правительства РФ. По крайней мере российские журналисты очень завидовали. И не только излучаемому оптимизму, но и американской коллеге из CNBC, которая на форуме в России вела сессию-интервью с главой МИД Катара. Про российско-катарские отношения она министра не спросила. Все остальное сказанное звучало во многих других выступлениях шейха Мухаммеда бен Абдеррахмана — и про роль Дохи в восстановлении сектора Газа после войны с Израилем, и про желание Катара выступить в качестве посредника между Ираном и США, а также арабскими монархиями Персидского залива, и про необходимость диалога с палестинским «Хамасом», ливанской «Хезболлой» и афганским «Талибаном» (движение запрещено в РФ). Хотя, безусловно, лишний раз послушать голос, который призывает всех к всеобщему диалогу, никогда не помешает.

Очень оптимистично в плане настроя звучали выступления и на сессии «Россия—Африка», хотя здесь речь больше шла о том, что еще предстоит сделать, а не о конкретных достижениях.

В дискуссии принимали очное участие премьер-министры Руанды и ЦАР Эдуард Нгиренте и Фирмин Нгребада, министр международного сотрудничества Египта Рания аль-Машат, российские дипломаты и законодатели и самое главное — бизнесмены, которые открывают для себя Африку. «После саммита ("Россия—Африка" в 2019 году.— “Ъ”) в Сочи все силы были направлены на то, чтобы открыть экспортное направление на Африку. Это непросто, потому что за 30 лет, когда мы оставили этот регион, он уже заполнен конкурентной средой»,— сказал член комитета Совета федерации по экономической политике Игорь Морозов. Со своей стороны, бизнесмены очертили, какую помощь хотели бы получить от государства: подписание и обновление двусторонних договоров о защите инвестиций и исключении двойного налогообложения, активизацию работы межправкомиссий, создание института поддержки бизнеса в части субсидирования ставок. «Африка — сложный регион, там очень высокие кредитные риски, и наши традиционные схемы финансирования использовать сложно. В большинстве западных стран есть специализированные государственные фонды инвестиций по Африке. В Германии даже два фонда. У нас в настоящий момент таких возможностей нет, это очень мешает конкурировать с иностранцами в Африке. Поэтому мы выступили с инициативой создания такого госфонда»,— сказала “Ъ” исполнительный директор Ассоциации экономического сотрудничества со странами Африки Анна Беляева.

«ПМЭФ — это прежде всего история про поиск дополнительных стран и рынков. В этом смысле очень важно присутствие представителей стран Африки и Азии. Но не могу сказать, что западное представительство (в первую очередь европейское) меньше, чем обычно. Конечно, со скидкой на пандемию»,— поделился с “Ъ” впечатлениями от форума президент Центра стратегических разработок Владислав Онищенко.

Между тем по своему настроению в сравнении с азиатско-африканским оптимизмом сессии с западными партнерами России резко контрастировали. Лейтмотив сводился к следующему — бизнес очень хочет работать вместе, но вот политическая атмосфера оставляет желать лучшего. Примером стала одна из самых больших делегаций на ПМЭФ (со слов организаторов) — представителей американского бизнеса. При этом политики из США, по традиции последних лет, в Петербург не приехали. Неслучайно президент Путин поблагодарил в ходе пленарного заседания партнеров РФ, которые продолжат совместную работу с Москвой «и в условиях эпидемии, и на фоне непростой ситуации в международных отношениях». И тут же обрадовал примером: «Рад сообщить, что именно сегодня, два с половиной часа назад, успешно завершена укладка труб первой нитки газопровода "Северный поток-2"».

«Северный поток» и всю политическую полемику вокруг него вспоминали, среди прочего, на сессии «Российско-германские отношения после пандемии: вместе или врозь», которая отражала весь спектр отношений между Москвой и Западом.

Так, о стабилизирующей роли бизнеса в непростых политических условиях упомянул председатель комитета по экономике и энергетике Бундестага Клаус Эрнст. «Давайте не будем оплакивать российско-германские отношения, а подумаем, как быть в сложных условиях»,— предложил зампред Совета российской экономики в Германии Александр Рар.

Но оптимизма не прибавилось. Зампредседателя Совета федерации Константин Косачев с сожалением констатировал, что динамика в российско-германских отношениях носит отрицательный характер. То же можно сказать и об отношениях с Западом в целом. Говоря о предстоящей встрече с президентом США Джо Байденом, Владимир Путин подчеркнул необходимость «поиска путей урегулирования отношений, которые находятся на чрезвычайно низком уровне». Правда, больше запомнились другие его слова: «Я плевать хотел на то, что меня кто-то где-то заблокирует. Для меня важнее другое — доверие российского народа». И не так уж важно, в связи с чем это было сказано.

Марианна Беленькая, Санкт-Петербург