Президент России открыл памятник императору Александру III

5 июня президент России Владимир Путин открыл памятник императору Александру III в Гатчине. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников считает, что слова, которые произнес Владимир Путин про императора, он мог мысленно примерять и к действующему президенту России. А в звезду Андрея Первозванного на груди императора в ночь на воскресенье допилили два лучика, и она перестала быть похожей на звезду Давида.

Не только сам по себе Петербург до сих пор дышит байками из монарших шкафов и склепов, недосказанными за десятки и сотни лет таинственными и страшноватыми историями. Нет, такие истории происходят прямо сейчас на наших глазах.

Одна из них случилась на открытии памятника императору Александру III (в честь его 175-летия) в Гатчине на следующий день после пленарного заседания Петербургского международного экономического форума, после которого многим показалось, что форум сразу и закончился.

Но нет, форум существовал еще целый день, а сам Владимир Путин 5 июня поехал в Гатчину на открытие памятника.

Все происходило в небольшом дворике пятьдесят на пятьдесят метров. Президент появился к половине второго дня, а ждали его с десяти утра (но, справедливости ради, количество мероприятий, в которых участвовал господин Путин накануне, в том числе уже глубокой ночью, не поддавалось, казалось, уже даже исчислению).

Больше остальных во дворике маялись матросы и солдаты из почетного караула, их было человек по 25. Им-то было не отлучиться, в отличие от помощника президента Владимира Мединского или губернатора Санкт-Петербурга Александра Беглова, которые тоже встречали президента. Все они составляли «грязную зону», и расстояние до стойки с микрофоном, перед которой должен был появиться Владимир Путин, было не меньше пары десятков метров (как, например, и расстояние между его креслом и первым рядом гостей на пленарном заседании форума).

Памятник впечатлял своей эпической фундаментальностью. Сидящий император словно произрастал из своего кресла (в таком обосновался накануне и сам Владимир Путин на пленарном заседании), вытесанного, казалось, из камня (на самом деле, кажется, из бронзы), а в действительности являлся нам из каких-то самых земельных, или земляных, а то и землепользовательских недр, богатых природным газом, нефтью и пронизанных пластами пронзительной народной мудрости, как минимум тысячелетней. Казалось, если император вдруг приподнимется (а памятник был сделан, если так можно выразиться, настолько живо, что этого нельзя было, на мой взгляд, полностью исключить), то выворотит вместе с землей не только дворик, а и весь Гатчинский дворец, да так и пойдет куда бы то ни было, волоча за собой это месиво земли, камня и освобожденной когда-то крестьянской воли…

Тут же, среди приглашенных, были и скульптор Владимир Бродарский, и его учитель Григорий Ястребенецкий, который тоже сидел (увы, по состоянию здоровья), в инвалидной коляске, но совершенно бодрый и улыбающийся. Утверждалось, что монумент царя-миротворца создан по эскизам скульптора Паоло Трубецкого, но было очевидно, что Владимир Бродарский приложил к созданию памятника свои мозолистые руки.

Владимир Путин прилетел на вертолете, подошел к стойке с микрофоном, и оказалось, что ближе всех к нему именно царь-миротворец, а не кто-либо из гостей церемонии.

Через несколько секунд можно было убедиться, что это и философски верно, и полностью обоснованно.

— Я рад приветствовать всех участников, гостей церемонии открытия памятника императору Александру III — государственному деятелю, имя которого навсегда вошло в историю России и связано с важными, значимыми свершениями,— произнес президент России.— Многие из них и сегодня служат Отечеству. Достаточно назвать грандиозный, дерзновенный замысел строительства Транссибирской магистрали!

Владимир Путин вдруг словно оторвался от бумажки с речью, которая лежала перед ним на пюпитре, и продолжил, словно от себя (на самом деле — нет):

— Он любил Россию. Жил ею, стремился сделать все для ее поступательного и уверенного развития, для защиты интересов и укрепления Российской державы в Европе и в мире. Современники по-разному относились к нему, к его деятельности. Так было и так будет всегда, потому что оценить масштабы такой работы в режиме реального времени очень сложно, подчас невозможно…

И вот эти слова господин Путин уже точно произносил от себя; но не для себя.

Хотя, возможно, про себя (нет, слышно-то было хорошо).

Казалось, он, с каким-то явно особенным чувством относящийся к императору, говорил сейчас те самые слова, которые, быть может, когда-то стоит сказать и про него самого: ну как можно в режиме реального времени, как? Это же немыслимо, если коротко… Давайте просто подождем, господа. Лет хотя бы сто…

— Но сегодня,— продолжал Владимир Путин,— мы точно можем сказать, что эпоха Александра III дает нам пример естественного, гармоничного сочетания масштабных технологических, промышленных, государственных преобразований и верности национальным традициям и культуре, своим самобытным истокам!

Вот именно так. И если сам не расставишь акценты, в том числе и по поводу себя самого, то кто их расставит? Только если очень хороший спичрайтер…

Закончив свою короткую речь, Владимир Путин возложил цветы к подножию монумента, а на самом деле к сапогам императора, повернулся к людям, которые стояли на приличном от него расстоянии, и немного замялся.

Подойти-то он к ним не мог (это ж была «грязная зона»), а, наверное, хотелось. И тогда он крикнул оттуда, издалека, от императора, который давно уж не нуждался ни в каком карантине:

— Скала! Человек-скала!

То есть и он разглядел это произрастание из земли, как будто не отпускающей царя-миротворца, который уже и не пытался, впрочем, встать, но если что — вроде бы готов был…

Владимир Путин прочел, как подписан монумент: «Император Александр III. Счастлив быть снова дома»… Что же теперь-то подумал Владимир Путин?.. Уж не то, что сам он несчастлив здесь… Да, счастлив быть снова дома.

— И по делам по своим! — снова крикнул Владимир Путин людям.— И по характеру…

— Наш, российский! — поддержал его кто-то в ответ, кажется, все-таки Александр Беглов.— Мощь России!

— Супер! — откликнулся президент и потом переложил на понятный язык (для императора хотя бы).— Здорово!.. Это вот реальный успех!..

С последним утверждением все-таки можно было бы поспорить. Ведь очень быстро стала известна история о том, что на грудь императору изготовители памятника повесили не восьмиконечный орден апостола Андрея Первозванного, а шестиконечную звезду (тоже в целом не скомпрометировавшую себя, но в этом случае, думаю, все же не имевшуюся в виду).

Но за ночь звезде напилили еще два луча, и Владимир Бродарский в воскресенье, 6 июня, объяснился в своем Instagram: «Я Потрясен Благодарностью Президента! И памятник прекрасный, и орден правильный! Техническая ошибка была замечена и исправлена! Виноваты, перенервничали, а ведь на макете все было верно»…

Скульптор хотел снять походя с себя возможную вину за эту нелепую ситуацию, а зря: ведь на наших глазах она сразу стала еще одной из великих и все-таки таинственных историй Петербурга и будет прославлять императора в веках так же, судя по всему, как сам памятник.

Но пока этого не произошло, пока не допилили те два лучика, нельзя было с уверенностью утверждать, что это и правда, как сказал Владимир Путин, реальный успех.

Но ведь допилили.

И теперь успех был не реальный.