Президент Sitronics Group Николай Пожидаев о беспилотных судах и иностранных процессорах

Конкуренция на рынке системных интеграторов за самый доходный госсектор обостряется. Чтобы сохранить рост, небольшим IT-компаниям приходится консолидироваться или менять стратегию в поиске новых ниш. Одним из интеграторов, который решил обновить стратегию и начал проводить M&A, стал «Ситроникс» (входит в АФК «Система»). В каких отраслях будет особенно востребована цифровизация, почему производители оборудования не могут отказаться от американских процессоров и когда в России появятся беспилотные корабли, “Ъ” рассказал президент Sitronics Group Николай Пожидаев.

— Почему возникла необходимость в новой стратегии? Когда она была принята?

— Исторически компания была интегратором, которых на рынке достаточно много. Современный мир требует внедрения новых решений, поэтому с начала 2021 года мы изменили стратегию. Мы не перестаем заниматься интеграцией, но хотим сфокусироваться на разработке собственных решений для цифровой трансформации промышленности и госсектора, инвестируем в эти направления порядка 4 млрд руб. и планируем в ближайшие три года войти в пятерку крупнейших IT-компаний страны.

— Услуги по разработке у вас были и раньше, что конкретно изменится?

— Разработка была минимальная, а теперь мы на этом фокусируемся и расширяемся. Идем в разработку продуктов в семи отраслях, в числе которых нефтегазовый сектор, энергетика, сельское хозяйство, металлообработка, логистика. Используем и те наработки, которые у нас были ранее, и собираем компетенции внутри группы «АФК Система». Также мы расширяем штат: если в середине прошлого года нас было 120 человек, то сегодня уже больше тысячи.

— На рынке сейчас дефицит кадров. Где вы ищете специалистов? Нанимаете из регионов?

— Да. Мы стали чаще это делать. Так, 675 сотрудников морского подразделения у нас не в Москве, а в Санкт-Петербурге, 26 специалистов — в Новосибирске, есть офисы в Самаре и в Ульяновске.

— Так дешевле?

— Не всегда. Новосибирск, например, не сильно отличается от Москвы с точки зрения денег, которые люди зарабатывают в IT-сфере.

— С учетом того что раньше разработка была минимальной, планируете наращивать компетенции через M&A?

— Да, в рамках исполнения новой стратегии будем покупать компании, которые обогатят нас компетенциями в обозначенных отраслях, становимся группой компаний, поэтому переименовались в Sitronics Group. Например, в феврале мы провели сделку внутри АФК «Система» — купили компанию «Кронштадт технологии», и сейчас это уже Sitronics KT (АО «Ситроникс КТ»). На ее базе мы создаем центр компетенций в сфере морских интеллектуальных решений. В морской логистике есть большой запрос на цифровизацию, мы видим большие перспективы.

— Чем обусловлены эти перспективы?

— У нашей страны огромная территория, которая омывается со всех сторон морями и океанами.

Сегмент мультимодальной логистики и морской логистики важен, так как грузооборот и его оптимизация приносят реальные деньги.

Мы решили идти в проекты цифровизации морской логистики, поскольку с такими продуктами привносим мультипликативный эффект на всю логистику и на всю экономику страны. Потому что морем мы экспортируем и импортируем — это значительные объемы движения грузооборота в страну и из страны.

Кроме того, это альтернативный путь транзита. Если сегодня мировой транзит — это Суэцкий канал с его проблемами или путь, огибающий Африку, то в России есть нормальный транзитный путь по Северному Ледовитому океану. Его нужно осваивать и развивать, чтобы он стал пригодным для большого грузооборота.

— После ребрендинга вы изменили стратегию Sitronics KT? Какие направления станут ключевыми для разработки?

— Если раньше компания занималась в основном системами управления кораблем, теперь вкладываем туда историю электронной навигации. Это все системы цифрового управления судами, береговые системы, системы контроля и мониторинга. Еще одно направление — системы автономного судовождения. С их помощью мы повышаем безопасность за счет цифровизации судна и инфраструктуры вокруг него, улучшаем экономику судовладельца за счет того, что снижаются затраты на обслуживание корабля, команды, страховку и так далее. И третья составляющая — портовые системы. Порт — неотъемлемая часть транзита, ведь, кроме того, что судно идет из точки А в точку Б, его нужно еще загружать.

— Электронная навигация уже давно популярное направление. С кем вы будете конкурировать?

— В мире на самом деле не так много производителей подобных систем, которые находятся в такой же стадии развития решений, что и мы. Только две компании пока показали работающее автономное судовождение — норвежская и японская. То есть де-факто мы среди лидеров в мире.

— Какой объем инвестиций планируете вложить в это направление?

— Порядка 700 млн руб. в этом году. В большой степени это будет зависеть от задачи, которую сформулирует государство, от того, как быстро будет меняться законодательство. Сегодня в мировой юриспруденции только начинают появляться документы, связанные с эксплуатацией автономных судов. И нужно отметить, что Россия за последний год сделала большой прорыв, приняв ряд законодательных актов в области автономного судовождения. Это серьезная работа по формулированию технических требований, интерпретации международных конвенций и правил судовождения, первоначально написанных для применения человеком.

— Речь идет в том числе о пассажирских судах?

— С точки зрения автономного управления нет разницы. Мы готовы запустить такие системы, но из-за регуляторных пробелов в мировом морском праве это история пока на стадии разработок и испытаний. Очень многое зависит от того, как быстро будет меняться законодательство. Мы тоже задействованы в этом процессе: направляем свои предложения профильным ведомствам, как российским, так и международным, активно участвуем в подготовке проектов для изменения нормативно-правовой базы. Это небыстрый путь, но мы думаем, что в какое-то вменяемое время сможем его пройти.

— Вы уже тестировали систему автономного судовождения?

— Проекту по автономному судну около двух лет, и мы заканчиваем пилот с участие трех судов. Если же говорить о системе, которая решает задачи морской логистики на таких судах, то еще около года мы будем заниматься ее разработкой.

— Есть ли уже у вас коммерческие заказчики?

— По большей части у нас перспективные разработки, но уже есть явный коммерческий интерес и даже подписанные соглашения о намерениях по оснащению строящихся судов. Нужно показать результат, что наша система работает. Мы делали пилотные образцы, ставили свои системы на суда, проходим опытные испытания, продемонстрировали их Международной морской организации (IMO). Сейчас сосредоточились на сертификации, разрешительных мероприятиях, постановке в реестр отечественного программного обеспечения.

Мы считаем, что и экспортный потенциал этого продукта огромен, потому что море и небо для всех стран одинаковое, везде вода мокрая и соленая и по ней ходят суда. Поэтому мы сможем с нашим продуктом зайти и в порты, и на маршруты других стран. Мировой спрос на это будет только расти. Стимулирует его электронная торговля, это огромный растущий товаропоток.

Кроме того, в планах нашего государства увеличивать флот, строить его в России, для этого развиваются верфи на Дальнем Востоке, есть исторический центр судостроения в Питере и на Черном море. Они осваивают новые типы судов, и мы со своими системами идем в ногу с этой тенденцией.

— Вы ориентируетесь только на госконтракты? Видите другие перспективы для роста?

— Это скорее база, с которой мы сегодня стартуем. Наша стратегия заключается в разработке продуктов цифровой трансформации, а ключевой игрок на этом рынке — государство. Оно сейчас занимает в нашей выручке порядка 30%. Но промышленность и частные крупные корпорации также заинтересованы в цифровой трансформации, поэтому драйвером роста для нас все-таки является запрос на такие решения.

— Во многих отраслях, например промышленности, цифровизация идет медленно. Как предприятия могут оценить эффективность этого процесса?

— Лет десять назад мы все мерили эффективность через показатели бюджета. Но сегодня все решения по цифровизации позволяют мониторить и оптимизировать работу предприятия без истории с бюджетом. То есть это решения, которые можно применять, не выходя за рамки производственного процесса.

Цифровые двойники, цифровая тень — это те слова, которые еще лет пять назад только входили в обиход, но сегодня стали реальным механизмом оптимизации процесса.

Если раньше, чтобы внедрить какое-то новое решение, нужно было предварительно подумать, что произойдет с производственным процессом, то сегодня цифровой двойник ответит на вопрос, что именно произойдет. Это некая виртуальная среда, где заказчики могут отрабатывать любые свои идеи и добиваться эффекта оптимизации гораздо быстрее, чем работая с реальным, физическим производством.

Мы и сами используем виртуальную среду, отрабатываем в ней решения в нашей морской истории. Не надо разбивать реальный корабль, чтобы понять, что произойдет в тех или иных случаях.

— Какие у вас финансовые результаты по итогам прошлого года? На какой рост рассчитываете с учетом новой стратегии?

— Уже в прошлом году компания совершила ряд сделок по приобретению активов, это позволило нам расширить продуктовый портфель в сегментах B2B и B2G. Реализованные инициативы привели к росту консолидированной выручки почти втрое. Если говорить про перспективы, то по разным проектам сроки окупаемости разные. Есть проекты с окупаемостью от одного до трех лет, есть длинные истории ГЧП с окупаемостью пять-шесть лет.

— Вы недавно запустили производство серверов на отечественных процессорах «Эльбрус» и американских Intel, а локализуете продукты китайской Huawei. Получается, вы одновременно и локализуете китайцев, и конкурируете с их продукцией?

— Мы не конкурируем. К примеру, в рамках локализации мы получили права на разработки Huawei. То есть это история, когда мы выбираем лучшие технологии, доступные на рынке. А серверы, которые мы выпускаем на базе Intel, по производительности и задачам несколько отличаются от нашего сервера на базе «Эльбруса». Поэтому это просто создание более широкой линейки для разных заказчиков.

Опытную партию серверов Sitronics на платформе х86 Intel мы произвели еще в конце мая и готовы обеспечивать выпуск до 30 тыс. единиц в год. Эти серверы подходят для поддержки работы баз данных и облачных приложений, реализации решений виртуализации, аналитики больших данных и высокопроизводительных вычислений.

— Для операторов связи новые решения готовите?

— Мы хотим развивать телекоммуникационное оборудование под собственным брендом и на отечественных решениях. Также интересна история, связанная с развитием того, что называется edge computing,— это вычисления не на сервере, а на самом устройстве, которое цифровизовано, к примеру, на станке. Это большая новая ниша, которая пока слабо развита.

Еще одно ключевое для нас направление в телекоммуникационной сфере — всевозможные сервисы, которые можно предоставлять на сети сотовых и фиксированных операторов. Грядет эра 5G, и услуги, которые появятся на новых скоростях,— это важная история для будущего. На сетях четвертого поколения мы уже предоставляем услуги позиционирования, мониторинга персонала, мониторинга машин и механизмов и так далее. 5G открывает гораздо большие возможности в части обработки и передачи большого потока данных. Есть понимание, что есть некий задел по времени, потому что 5G в тестовой эксплуатации пока что, и мы работаем превентивно.

— О каких конкретно сервисах на 5G идет речь?

— Это все, что связано с большим потоком данных. Например, обработка высококачественного видео, которое может быть использовано в предиктивных технологиях, к примеру, когда нужно отслеживать вращающуюся деталь на производстве и четко прогнозировать ее поведение. 5G позволяет гораздо более точно позиционировать устройство, нежели сети прошлого поколения. Для всего, что связано с VR-технологиями, также нужна передача картинки либо погружение в виртуальную реальность.

— Какую компонентную базу вы используете?

— Любую, и отечественную, и зарубежную. Она подбирается под нужды конкретного клиента. Чтобы успешно продавать, нужно быть гибким. Мы делаем фокус на отечественных решениях. Но их все еще нужно доводить до того уровня качества и производительности, чтобы они могли решать сопоставимые задачи. Это постоянная работа.

— Минпромторг готовит критерии российского происхождения вычислительной техники и электроники. Он может разрешить использование иностранных процессоров в обмен на инвестиции в российские продукты. Как вы оцениваете этот подход? Почему сейчас нельзя отказаться от иностранных процессоров полностью?

— Мы видим, что Минпромторг занимается поддержкой производителей, к примеру, через субсидирование. Вместе с тем нам кажется очень полезным стимулировать спрос на отечественные разработки. Этот вопрос прорабатывает Минцифры и Минпромторг. Мы видим в этом синергию мер.

На уровне производителей есть конкуренция, но господдержка кого-то из них может нарушить естественный процесс. А стимулирование спроса позволяет выращивать и развивать производство в условиях естественной конкуренции и преодолеть существующие стереотипные предубеждения относительно отечественной продукции.

Что касается отечественных процессоров — существуют задачи, в которых они полностью отвечают необходимым требованиям. Но объемы их производства сегодня недостаточны для удовлетворения потребности всего российского рынка, поэтому и отказываться от использования иностранных процессоров на текущий момент нецелесообразно.

— Есть ли на IT-рынке тенденция к консолидации?

— Мы и сами активные ее участники. У компании есть достаточно агрессивные планы по росту. И если базово мы сейчас наши покупки планируем, чтобы нарастить компетенции в разработках, то в дальнейшем мы будем смотреть на комплементарные компании, которые по стратегии нам помогут именно в масштабировании нашего бизнеса.

— Насколько сложно конкурировать с крупными игроками?

— В части интеграторского бизнеса сложно, в нем много крупных игроков. Иногда в тендерах бывает до 20 участников. А в части продуктов, разработки и продажи цифровых решений мы комфортно себя чувствуем, потому что либо разрабатываем и выводим на рынок уникальные вещи, либо находимся впереди других. Мы стараемся не вкладываться в продукты, которые кроме нас могут предложить еще семь—десять компаний. Целимся в довольно сложные истории — интегрированные платформенные решения, то есть замахиваемся на то, чтобы сделать некое масштабное внедрение с увязкой в одной системе различных частей цепочки создания стоимости. Вместе с реализацией новой стратегии мы поменяли и наше позиционирование. Оно отражает новую концепцию развития — мы компания с цифровым ДНК и наших клиентов хотим также сделать цифровыми. Эта идея отражена и в новом логотипе Sitronics Group при ребрендинге.

Интервью взяла Юлия Степанова