Что сегодня знают в Германии о роли Советской Армии в ВОВ

Российско-германское исследование выявило отличия в историческом сознании русских и немцев. Его обзор для «Д» подготовил доктор Феликс Краватцек, научный сотрудник Центра восточноевропейских и международных исследований в Берлине.

Нынешнее состояние политической отчужденности между Германией и Россией обусловлено, в частности, тем, что взгляд на изломы богатой на конфликты истории XX века в корне отличается. Знать, как та или иная страна смотрит на свою историю, важно, чтобы понять, как она воспринимает себя: видение истории других стран многое говорит о межгосударственных отношениях.

Исторические дискуссии, ведущиеся в Германии, позволяют констатировать, что фундаментальный общественный консенсус относительно самокритического видения собственной истории в стране становится все более зыбким. Похоже, что историко-политические высказывания крайне правой «Альтернативы для Германии» о якобы относительном характере преступлений национал-социализма — это лишь верхушка айсберга из множества нарушений табу. Более того, в последние два года особенно возросло количество антисемитских и отчасти антисионистских актов, начиная со стрельбы у синагоги в Галле в октябре 2019 года и заканчивая сожжением израильского флага в мае 2021 года.

В российской дискуссии обращает на себя внимание то, насколько история становится инструментом для достижения внутри- и внешнеполитических целей. Так, государственные образовательные программы призваны обеспечить политическую лояльность молодого поколения, апеллируя к истории, а международные инициативы, такие как фонд «Русский мир» или шествия «Бессмертного полка» в различных странах мира,— поддержку русскоязычного населения за рубежом. Голоса несогласных с официальной интерпретацией, в особенности в контексте истории Советского Союза и Второй мировой войны, остаются практически неуслышанными. В обновленной Конституции прописано наличие официального видения истории: статья 67 гласит, что государство «обеспечивает защиту исторической правды» и «чтит память защитников Отечества». Критика героической обороны Отечества не допускается.

Центр восточноевропейских и международных исследований, работающий при поддержке Фонда им. Готлиба Даймлера и Карла Бенца, провел онлайн-опрос об историческом сознании с участием 2 тыс. респондентов в Германии и такого же количества россиян в возрасте от 16 до 65 лет. Такое исследование позволяет сделать выводы об исторических оценках населения и, следовательно, об их совпадении и отличиях в наших двух странах.

27 января 1945 года красноармейцы дошли до Освенцима. В России освобождение самого крупного концлагеря — неотъемлемая часть памяти о Второй мировой войне, основную роль в которой сыграла Красная армия. Более 80% россиян ответили, что Освенцим освободили советские воины. Правда, и здесь отличия между поколениями разительны: правильный ответ дали более 90% опрошенных в возрасте старше 38 лет и лишь 60% более молодых респондентов.

Тем временем в Германии только половина участников попала в точку. Еще около четверти респондентов предположили, что Освенцим освобождали американцы, остальные не стали гадать и воздержались от ответа.

За такими цифрами скрывается глубокая межпоколенческая пропасть: правильно ответили 55% респондентов в возрасте старше 38 лет и только 36% — более юных участников опроса. Кроме того, обращают на себя внимание и различия между представителями различных полов: среди тех, кто ошибся, женщин оказалось на 20% больше, чем мужчин. Если сравнивать восточные федеральные земли с западными, то нужно отметить, что 64% проживающих на территории бывшей ГДР дали правильный ответ — это почти на 20% больше, чем в «старых» федеральных землях.

Для россиян бесспорно, что именно Советский Союз внес самый большой вклад в завершение Второй мировой войны. Героический марш Красной армии на Берлин является краеугольным камнем в фундаменте российской исторической памяти о войне. Как в политическом дискурсе, так и в общественном сознании это сочетается с высоким пониманием долга памяти более чем 20 млн жертв среди гражданского населения и военных. Однако такой фундаментальный исторический консенсус в российском обществе приводит к принципиальной напряженности в связи с иным восприятием истории в других странах. В Германии память об окончании войны связана с 8, а не с 9 мая. В этот день не чествуют героев, а прежде всего чтут память погибших, и с окончанием войны в первую очередь ассоциируется совсем не Советский Союз.

Среди опрошенных немцев лишь 7% считают, что Советский Союз внес самый большой вклад в победу над фашизмом. Около трети называют Советский Союз наряду с западными союзниками, а еще 44% говорят исключительно о заслуге западных участников антигитлеровской коалиции.

В связи с данным вопросом обращают на себя внимание аберрации памяти между Западом и Востоком. Жители так называемых новых федеральных земель в три раза чаще отмечали только Советский Союз, причем такая оценка еще более характерна для респондентов-мужчин. Похоже, образ военной мощи, внушаемый Россией, они принимают с большей готовностью.

Российское самовосприятие коренным образом отличается: 70% респондентов в России исходят из того, что главную роль в освобождении Европы сыграл именно Советский Союз. Такую оценку разделяет еще больший процент опрошенных пожилого возраста. Их согласие с доминирующим «советско-центристским» дискурсом в современной России контрастирует с мнением молодых людей, гораздо чаще отмечающих, что СССР внес самый значимый вклад в победу совместно с союзниками. Вездесущий и нацеленный прежде всего на молодежь исторический дискурс, похоже, влияет на них не безгранично.

Извинения за ошибки прошлого могут служить рычагами для снижения напряженности в межгосударственных отношениях. Так, в данном контексте Эмманюэль Макрон пошел на открытое обсуждение преступлений Франции в колониальный период, а Германия в мае этого года признала преступления колонизаторов на территории современной Намибии геноцидом.

Будучи знаком признания либеральных ценностей, слова извинения за преступления прошлого могут способствовать укреплению сплоченности общества. После Второй мировой войны извинения тоже стали одним из элементов политики Федеративной Республики в отношении прошлого. При всех недостатках она сыграла свою роль в процессе реинтеграции Германии в международное сообщество демократических государств. И сегодня извинения занимают центральное место в германской практике исторической памяти. По случаю 75-й годовщины освобождения Освенцима президент Германии Франк-Вальтер Штайнмайер в январе 2020 года произнес речь в Яд-Вашеме, посвященную памяти жертв, и тем самым последовал примеру своих предшественников на посту. Несмотря на то что сегодняшнюю Германию от окончания Второй мировой войны отделяет более 75 лет, свыше двух третей населения придерживается мнения, что такое извинение обладает большой важностью.

В России на вопрос о важности извинений смотрят совсем иначе. Представители государств бывшей Организации Варшавского договора регулярно требуют, чтобы Россия принесла извинения за общее ограничение политических и гражданских свобод либо за конкретные акты применения силы, такие как Катынский расстрел. В годовщину трагедии в 2020 году Путин признал, что «десятилетиями циничной ложью пытались замарать правду о катынских расстрелах», но не стал извиняться. Напротив, он подчеркнул, что «было бы такой же ложью и подтасовкой возложить вину за эти преступления на российский народ». Такая картина в целом соответствует мнению населения: 70% российских опрошенных считают, что извинения не играют большой роли.

Фундаментальные расхождения в историческом восприятии — важное сопутствующее явление политических трещин между Германией и Россией. Простого их обсуждения недостаточно для устранения актуальной политической напряженности. И тем не менее уважительный диалог на равных и понимание несовпадений в, казалось бы, само собой разумеющихся оценках истории XX века представляются желательными для того, чтобы видение прошлого не продолжало подливать масла в огонь конфликтов настоящего.

Феликс Краватцек