Репортаж в режиме онлайн с саммита Владимира Путина и Джо Байдена

Встреча

Переговоры президентов в узком составе, с участием министра иностранных дел России и госсекретаря США, продолжались не так уж долго, часа полтора (переговоры один на один, таким образом, не продолжались совсем), особенно учитывая амбиции, прежде всего в том смысле, сколько тем собирались обсудить до переговоров. Обсуждение в расширенном составе оказалось еще короче.

Между тем воздух на вилле стремительно раскалялся. Пресс-центр был организован что надо, места оборудованы и в помещении, и под тентами… Но во время прямых эфиров отказывали уже даже начавшие подплавляться айпады.

И вот уже корреспондент НТВ Вадим Глускер выходил в прямой эфир, держа под айпадом ледовое лимонное мороженое… На прямое включение хватило, а потом айпад все равно сдал. Ну и что, был засунут прямо в холодильник с мороженым… и надо же, через десять минут в нем снова начала теплиться жизнь…

Между тем подошло время пресс-конференции Владимира Путина.

Гости

Первыми из официальных лиц на виллу прибыли помощник российского президента Юрий Ушаков, заместитель руководителя администрации президента Дмитрий Козак, начальник Генштаба Вооруженных сил Валерий Герасимов, а также пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков. Затем появился кортеж президента Швейцарии, потом приехал Владимир Путин, который хотел сфотографироваться со швейцарским президентом сначала у машины, но тот позвал его на несколько ступенек выше, подальше от журналистов и поближе ко входу на виллу. И оттуда Владимир Путин вряд ли слышал крики американских журналистов, спрашивавших о том, как чувствует себя он сам и как чувствует себя Алексей Навальный.

Наконец приехал господин Байден и несколько минут не выходил из машины, отчего его все стали сразу подозревать в том, что выйти у него просто не получается.

Но в конце концов на свежем воздухе появился и он, получил свой вопрос от американских коллег о том, как он себя чувствует (они его задают, как сами рассказывают, всякий раз, когда видят), скрылся в неглубоких недрах виллы и через несколько минут появился на крыльце уже с двумя фигурантами встречи.

И это было последнее из того, что теперь пошло по протоколу.

То есть в этот момент две группы журналистов в 15 человек, с американской и российской стороны, с так называемыми оранжевыми бейджами особой исключительности на груди, должны были войти в дверь справа от центрального входа. Тут и произошло не просто слияние или поглощение. Началось какое-то смертоубийство. Все, конечно, намерены были войти в узкую, наполовину открытую дверь первыми.

Проход мгновенно оказался блокирован, а и без того узкая дверь захлопнулась. Нас пытались выстроить в одну очередь, в две, в четыре, пропустить сначала операторов с камерами, потом фотографов… Но кого тут можно было пропустить, когда уже и идти было некуда…

Все это притом сопровождалось, конечно, страшными криками, проклятиями со всех сторон, а также женскими вздохами: «Меня сейчас затопчут… Помогите…» и скупыми мужскими стонами.

Между тем рядом, еще через две двери, Владимир Путин и Джо Байден уже сидели в креслах и ждали, когда можно начинать приветственные речи, которые предполагалось произнести при полном нашем кворуме.

А в комнату к ним пока прорвались две камеры и один фотограф (потом еще один). Ну они подождали еще немножко и быстро отговорили свое.

— Господин президент, хочу поблагодарить вас за инициативу сегодняшней встречи,— обратил внимание Владимир Путин на то, кто все это начал.— Знаю, что у вас была длинная поездка, много работы…

Господин Путин дал, видимо, понять, что долго держать коллегу не станет.

— Тем не менее в российско-американских отношениях накопилось много вопросов, которые требуют обсуждения на высшем уровне,— продолжил российский президент.

То есть посидеть все же придется.

— Как я сказал, любая встреча лицом к лицу является полезной встречей. Мы пытаемся определить, где у нас есть общие вопросы, и то, по каким вопросам можно работать вместе,— произнес американский президент.— А там, где у нас есть разногласия, мы должны сделать все для того, чтобы мы смогли рационально и предсказуемо обсудить эти вопросы… Две великие державы.

Последнего предложения в принципе было уже достаточно.

Мы снаружи узнали о том, что все сказано и кончено, конечно, не сразу. Крайним боковым зрением я еще увидел выходящего из центрального входа и, увы, никому больше неинтересного президента Швейцарии. Он вышел, посмотрел в сторону нашего ада и пошел к своей машине. Через несколько секунд он уже уехал с виллы — думаю, с огромным облегчением.

А мы с американцами, когда все-таки даже нам стало ясно, что переговоры уже давно идут за закрытыми дверями, еще некоторое время по инерции толкались, а потом растерянно, по-моему, смотрели друг на друга. Что это было? Если бы не этот смертоносный клинч в самом начале, двери бы спокойно, видимо, открылись пошире, и все уверенно прошли бы куда полагается. Но никто не хотел уступать.

И те, и другие настаивали потом, что, конечно, это к ним не оттуда влезли и не туда… И организаторы-швейцарцы предпочли не видеть и не слышать всего этого и просто закрыли дверь. То есть они сделали то, чего от них никто не ожидал, да и они сами, наверное. (В конце концов, поработать локтями в такой ситуации, вообще-то, ритуальный жест, но вот при этом никуда в результате не войти — это беспрецедентно, такого и не вспомнить…)

5 тестов за 5 дней, упорная работа над тем, чтобы войти в состав 15 счастливчиков, своими глазами способных увидеть начало переговоров… все пошло прахом.

При этом я смотрел на опустивших руки и поникших головой американских коллег и думал: «И все-таки это была ничья».

Вилла

Вилла Ла-Гранж производит впечатление скромного, во всех отношениях убористого, даже, можно сказать, садового летнего домика. Может быть, она изнутри побольше, чем снаружи (вдруг так бывает). Ее решающим преимуществом оказалась, видимо, ее уединенность.

Мы, например, от входа на территорию виллы до входа на саму виллу шли не меньше 10 минут быстрым шагом, вверх вниз, по буеракам и перелескам.

Здесь тополя соседствуют с пальмами, здесь оранжереи и теплицы (и в них теплятся в основном очень уверенные в себе сорняки). Здесь, на самых ближних подступах к вилле, два пресс-центра, слева и справа: для российских и американских журналистов, и пул «Белого дома», который не должен по протоколу смешиваться с «кремлевским» («мы здесь делаем все для безопасности только одного человека»,— доходчиво объясняет нам один из сотрудников российской службы безопасности, и ясно: про господина Байдена эти люди не собираются думать; однако про него думает слишком много других), смешивается беспощадно, до слияния, и остается надеяться, что американские журналисты тоже прошли 5 ПЦР-тестов за эти 5 дней, а предстоит гораздо более мощное слияние, вплоть до поглощения, возможно.

В 12 часов дня или чуть позже из дверей виллы должен выйти президент Швейцарии, который встретит обоих президентов. И фотографировать их будут втроем корреспонденты уже только двух пулов, которые затем, когда президенты уйдут для разговора один на один, ринутся через дверь справа за ними, и тут уже — кто за кем, кто кого…

При этом надо понимать, что подавляющая часть аккредитованных журналистов (больше тысячи) вообще осталась далеко в городе.

Утро

Утро в Женеве началось с опоясывающих улицы красно-белых ленточек, которых не наблюдалось ни накануне днем, ни поздно вечером. На набережную было не выйти уже в шесть утра (а так тянуло).

Скопление людей при этом наблюдалось у входа в отель Mandarin Oriental. На втором этаже там не первый день проходит активное тестирование всех, кто задействован в саммите с российской стороны. Подход российских врачей поражает: ПЦР делаются круглосуточно, а сами доктора выглядят так, как будто это они зашли сюда на минутку сделать тест, хорошо выспавшись и отдохнув в Женеве на несколько дней вперед. На самом деле пока они тут работают, похоже, интенсивнее всех остальных вместе взятых.

Холл в Mandarin Oriental, где живут и почти все участники переговоров, включая Сергея Лаврова и Дмитрия Козака, крохотный, поэтому очередь на тестирование стоит через дорогу (вход регулируется сотрудниками отеля по рации, пускают группами по четыре-пять человек) и достигает к семи часам утра человек пятидесяти.

Этим, конечно, пользуются заинтересованные лица. Вот на мосту почти напротив отеля появляется группа людей, аккуратно разворачивающих длинный плакат в поддержку господина Навального с его портретом — словно специально для стоящих в очереди. На мосту стоит полицейская машина, из нее выходят два сотрудника и так же неторопливо, как те разворачивают плакат, подходят к нему и всматриваются. Такое впечатление, что находят узнаваемые милые черты, и один что-то произносит в рацию. Через несколько минут подплывает катер с другими полицейскими, которые паркуются, так же неторопливо выходят на сушу и затем так же не спеша, как одни граждане разворачивали плакат, а другие рассматривали его, сворачивают. То есть за то, что висит по ту сторону моста, со стороны реки, те, кто на мосту, не отвечают. Это зона ответственности «водников».

Андрей Колесников