Ректор Дипломатической академии МИД России Александр Яковенко — о некоторых итогах европейского турне Джо Байдена

Еще в ходе президентской гонки в США Джо Байден не раз обещал восстановить трансатлантические отношения, понесшие урон при Дональде Трампе, который открыто ими пренебрегал в соответствии со своей философией «Америка прежде всего». Завершившееся европейское турне президента Байдена показало: смена администрации действительно помогла восстановить меру единства и «солидарности» западных стран. Но то ли это единство, которое было до Трампа? В один поток нельзя войти дважды: эта истина на все времена применима и в данном конкретном случае.

Во-первых, нельзя идеализировать то, что было до Трампа. Достаточно назвать расхождения внутри западного альянса при Джордже Буше-младшем по поводу войны в Ираке.

Тогда, весной 2003 года, наряду с Россией против этой авантюры Вашингтона выступили Париж и оказавшийся в Совбезе ООН Берлин. В июне 2016 года в Великобритании состоялся референдум, на котором британцы высказались за выход из Евросоюза. Это стало, по общему признанию столиц континентальной Европы, тяжелым ударом не только по евроинтеграционному проекту, но и по Западу в целом. Продемонстрировав возможность доселе считавшегося невозможным, британский плебисцит, несомненно, способствовал победе Трампа на выборах того же года в США. Оба эти события обнаружили в развитии Евро-Атлантики исторический отпечаток прежнего геополитического антагонизма по линии англосаксы—немцы/ЕС. Ранее на волне реакции на диктат Берлина, единолично решившего допустить на континент поток мигрантов с территории Турции и затем Северной Африки, обозреватели, включая американских, заговорили о возобновлении германского вопроса в Европе, на этот раз в форме того, что, по признанию самих немецких экономистов, можно было бы назвать «четвертым, экономическим рейхом».

Во-вторых, если брать вехи западной солидарности, то нельзя сказать, чтобы они впечатляли.

Да, теракты 11 сентября привели к декларативному задействованию ст. 5 Вашингтонского договора. Это произошло впервые, но не имело никаких практических последствий. Тем более что на опыте операции НАТО против Сербии в связи с косовским кризисом администрация США, апеллируя к издержкам ведения войны «в составе комитета», сделала выбор в пользу односторонних действий или, на худой конец, когда цифры имеют значение для их легитимизации — коалиций желающих. В Косово Запад буквально прошел по краю: по признанию тогдашнего заместителя госсекретаря США Строуба Тэлбота, если бы бомбардировки затянулись еще на одну неделю, натовское единство рухнуло бы, и, добавим, альянс столкнулся бы с неприятной для себя перспективой выбирать между признанием своего поражения и переходом к наземной операции. К последней НАТО была совершенно не готова, хотя впоследствии (благо все уже было позади) генсек альянса Джордж Робертсон утверждал обратное, в частности, в своем выступлении в лондонском Институте Содружества в сентябре того же 1999 года. Мало того, что Москва помогла НАТО выбраться из этой ситуации, поучаствовав в совместном с американцами демарше в Белграде, «бросок» нашего контингента из Боснии в аэропорт Слатина обозначил цену западного единства за российский счет. Теперь уже Строубу Тэлботу пришлось разворачивать свой самолет обратно в Москву, как это сделал ранее, по получении известия о решении НАТО бомбардировать Сербию, глава российского правительства Евгений Примаков.

Ливия дала еще один пример совместных действий альянса, но с еще более катастрофическими результатами с точки зрения ситуации «на местности» и уровня доверия с Москвой. Сейчас, когда Байден решил вывести наконец американские войска из Афганистана (к 11 сентября этого года), можно с большим основанием судить об эффективности коллективных действий НАТО за пределами его географической «зоны ответственности», то есть территории государств-членов. На время заглохли разговоры о «глобальной роли» НАТО или глобализации альянса за счет партнеров из других регионов мира (Японии, Австралии и Южной Кореи). Надо ли упоминать Сирию, где Москве пришлось вмешаться в момент, когда, по утверждению наших западных собеседников, в Дамаск должны были вот-вот войти отряды «Исламского государства» (запрещенная в РФ террористическая организация.— “Ъ”) и тех, кого называли сирийской вооруженной оппозицией?

Весь недавний опыт (в том числе односторонние действия ЕС на Украине) показывает: Запад не в состоянии в одиночку обеспечить стабильность в мире — такая констатация в последние годы стала общим местом для большинства западных экспертов, указывающих на «рассредоточение» силы и влияния в современном мире. Отсутствие согласия между Западом и Россией (не говоря уже об их совместных действиях) создает лакуны (я бы сказал: прорехи) в ткани международных отношений, которые и оборачиваются кризисами и непредсказуемым развитием событий. Если вспомнить, так было и в связи с развязыванием Второй мировой войны, которую можно было бы предотвратить при помощи совместных действий западных столиц и Москвы, будь то реализация идеи «Восточного Локарно» о международных гарантиях границ восточных соседей Германии или достижение договоренностей о защите Чехословакии и затем Польши от германской агрессии. Париж и Лондон пошли тогда по другому пути.

Если взять действия нынешней администрации США по восстановлению трансатлантических отношений, то трудно спорить с тем, что это — позитивное явление. Чем меньше ссор и недопонимания в мире, тем лучше. Главное, чтобы это не делалось за счет других игроков. Да, мы наблюдаем, что Джо Байдену удалось подтянуть союзников к своей линии в отношении Китая и России. Но если брать Россию, то это было частью позиционирования американской стороны к встрече с президентом Владимиром Путиным в Женеве, которая стала, безусловно, позитивным явлением, хотя и принесла минимально значимые результаты. На иное было трудно рассчитывать ввиду степени деградации российско-американских отношений в последние несколько лет. Положено только начало процессу нормализации наших отношений — это и есть наиболее важный итог состоявшихся переговоров.

Другими словами, стороны вернулись к дипломатии как незаменимому методу ведения дел между государствами, а это и есть наиболее эффективное средство обеспечения предсказуемости в международных отношениях.

Любой разговор обязывает обоих собеседников, что бы они ни говорили друг другу, включая то, что принято называть «красными линиями». А разговор за закрытыми дверями, когда они могут быть вполне откровенными — тем более.

И если в Женеве Байден выражал волю коллективного Запада, то тем лучше. Значит, что и другие наши западные партнеры будут настроены на позитив и преодоление накопившихся в наших отношениях завалов. Не нам диктовать порядки в западном альянсе, но если американское лидерство приносит там положительные плоды, то по ним и будем судить. Опять же, в происходящем по инициативе американской стороны, которая, как заявил Байден, не заинтересована в новой холодной войне, мы видим положительный тренд восстановления взаимного доверия и взаимопонимания между Западом и Россией в интересах решения общих задач. А значит, и в интересах всего мирового сообщества.